Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

Сварог задумчиво посмотрел на олигарха. Момент настает прещекотливейший. Ольшанский – голову на отсечение можно дать – напряженно размышляет, как ему быть с этим типом напротив. На контакт по-хорошему «Сварог» не идет, а по-плохому… Так ведь неизвестно еще, чья возьмет, ежели начать по-плохому. Да и ссориться как-то не с руки ни одной стороне, ни противоположной, обе стороны пока нужны друг другу, это Сварог понимал четко. Но ведь не станешь же рассказывать олигарху про Талар, путешествия между мирами, про бесовское судилище…

Надо было что-то сочинять.

– Вы не простой человек, – напряженно повторил Ольшанский, чувствуя колебания Сварога и наклоняясь вперед. – Откуда-то взявшийся и куда-то исчезнувший меч, неуязвимость, двойники какие-то… И это, я подозреваю, не все ваши возможности, не так ли?

– А если и так?

– Покажите.

В глазах Ольшанского проявилось прямо-таки детское нетерпение.

Ну я тебе, подумал Сварог. И пожал плечами:

– Ежели вы так настаиваете…

Он мысленно произнес нехитрое заклинание и откинулся на деревянную спинку лавки, искренне наслаждаясь зрелищем.

А наслаждаться было чем. Преобразившийся Ключник за его спиной сдавленно, но явственно произнес «ой-ё…», вслед за чем раздался отчетливый звук выдираемого из кобуры ствола, и Сварог каким-то верхним чутьем понял, что его затылок оказался аккурат на продолжении линии «глаз – мушка». «Ну-ну, ты пальни еще, соколик…» Остальные преобразившиеся охраннички, грош им цена, впали в состояние ступора, обалдело глядя друг на друга и за волыны пока не хватаясь, потому как не видели вокруг конкретной цели. Точнее, целей стало слишком много.

Преобразившийся же Ольшанский выступил более эмоционально: он вскочил, резким взмахом руки сбив наземь шампур с мясом, отшатнулся, как от привидения, уперся спиной в непрочную оградку беседки. Не менее (и, что характерно, не более) преобразившаяся Лана переводила остекленелый взгляд с одного одинакового лица на другое. Потом малость собралась – перекрестилась и вполголоса матернулась, но с места не сдвинулась. А Сварог едва не расхохотался, глядючи на обалделые лица присутствующих. Да и не только на лица, но и на фигуры, на одежду…

И как тут было выдержанному господину Ольшанскому сдержать эмоции, когда и лица окружающих олигарха людей, и фигуры, и одежка – всё, в общем, до последнего штришка в мгновенье ока изменилось, и теперича его, господина Ольшанского, окружали шестеро одинаковых Сварогов. (Сам он тоже, кстати говоря, превратился в Сварога, но покамест сего прискорбного факта не заметил.)

Да, отсталый мирок. Никто не знает элементарного заклинания, посредством которого возможно нацепить на любого из присутствующих против его воли любую личину. Вот настоящий Сварог и решил в качестве наглядной демонстрации нацепить на всех личину собственную. Так что теперь в беседке при кафешке под названием «Руслан» размещались аж семеро Сварогов. Трое за столиком, четверо по периметру. Было от чего впасть в небольшое, мягко говоря, замешательство…

– Это… гипноз? – хрипло спросил Сварог-Ольшанский, придя в себя и разглядывая шестерых Сварогов.

А Ключник, умница, даром что убивец, негромко и очень ровно произнес, поводя стволом с одного Сварога на другого, на третьего:

– Сергей Александрович, я знаю, кто из вас… из них…

Ну да, элементарно: ведь все остались на своих местах, лишь преобразились, стало быть, и виновник сего маскарада сидит себе преспокойно на своей лавочке. «Эх, что-то многовато Сварогов развелось в последнее время…»

Но Ольшанский уже взял себя в руки, громко сказал:

– От-тставить. Я тоже знаю.

Он сел на место, брезгливо посмотрел на запачканную кетчупом спортивную форму и поднял глаза на Сварога-настоящего. Сказал сдавленно, но очень искренне:

– Убедительно. Весьма впечатляет, признаюсь. Не знаю, как вы это делаете, но… Лучше давайте вернемся к… прежним обликам. Не ровен час, бойцы начнут пальбу…

– О, у ваших еще и оружие есть? – весело изумился Сварог, но заклинание все же снял – а то в самом деле пальбу устроят, еще заденут кого-нибудь с перепугу. Или официанточка, выглянув и узрев подобную картину, скоренько съедет с умишка. Спортивная форма на Ольшанском вновь превратилась в клетчатую рубашку, а вот пятно от кетчупа никуда не делось, так и осталось. – Или, боярин, желаете окончательно убедиться насчет моей пуленепробиваемости? Желаете пострелять, ваше благородие? Или вам недостаточно отчетов о других стрельбах? Олегова пустошь, допустим. Или инцидент с гаишниками. Или нападение на дом Ланы… Попробуйте, попробуйте. Ай-ай, шашлычок-то остывает…

И он, несомненно рисуясь и делая это совершенно сознательно, впился зубами в сочное мясо. Остальные застыли, прямо по Гоголю, в немой сцене. Шашлычок, вопреки ожиданиям, оказался недурственным, мясо было промариновано неплохо, разве что некоторые куски чуть сыроваты, но оно и понятно – некогда было бывшему хозяину придорожного общепита прожаривать его до полной готовности.

Ольшанский смотрел на него хмуро. Лана же сидела, распахнувши рот и вытаращив глазищи.

– Кто вы такой? – чуть погодя спросил олигарх напрямик. Достал салфетку из стаканчика и принялся пятно оттирать.

– Человек божий, обшит кожей, как говаривали в стародавние времена… – беспечно ответил Сварог с набитым ртом. – Но, насколько я помню, вы обещали начать первым – вроде как на правах хозяина.

Еще одна многозначительная пауза.

– И что вы желаете знать?

– Душа моя, – проникновенно сказал Сварог, тщательно прожевав и проглотив мясо, – я многое желаю знать. Например, решаема ли теорема Ферма и есть ли жизнь на Марсе. Но в данный конкретный момент меня интересует только одно: какого ляда лично вам нужно от Аркаима и от меня. Кажется, это именно вы любезно пригласили меня прокатиться и поговорить? Вот и начинайте, хватит уже вопросов. Устал я.

Над столом повисла гнетущая тишина.

– Ладно, – наконец сдался Ольшанский, бросая салфетку в пепельницу, – ваша взяла. У меня цейтнот, у вас, кажется, тоже, хоть вы и… ну, неважно. Итак. Давайте все сначала. С какого момента вы желаете начать?

– Если можно, с самого начала и начистоту, – вежливо сказал Сварог. И добавил: – Раз уж пошла такая пьянка… то давайте начнем с Аркаима и вашего к нему немалого интереса.

– Аркаим… – Ольшанский словно покатал это название во рту, пробуя на вкус. – Что ж, я готов открыть карты. Но история моего интереса к нему – это долгая история, так что наберитесь терпения, мон шер…

Глава четвертая

ДВЕ БИОГРАФИИ

Ольшанский сграбастал бутылку коньяка и – опа! – запрокинув голову, принялся пить прямо из горла, словно он не олигарх никакой, а заурядный российский алкаш. Хотя, конечно, алкаши предпочитают употреблять внутрь чего-нибудь попроще и, главное, подешевше, но в остальном совпадение полное. Многоградусную жидкость Ольшанский пил жадно, пил как воду и выдул, не отрываясь, примерно треть бутылки, а то и поболе. Наконец остановившись, утер рот тыльной стороной ладони, сильно выдохнул и следом шумно втянул в себя воздух.

Судя по тому, как Лана взирала на это действо, ничего необычного для себя она не увидела. Похоже, водилась за олигархом привычка заливать жизненные сложности и стрессовые ситуации крепкими спиртными напитками.

– Я всегда говорил: в этом мире нет места случайностям, все предопределено, все, – произнес Ольшанский, расстегнув несколько пуговиц рубашки и откинувшись спиной на ограду беседки. Поднял палец. – А сначала, как оно и положено, было Слово. И Слово то было явлено в Книге…

Ольшанский взял с продолговатой металлической тарелки шампур с нанизанным на него жареным мясом, повертел задумчиво, положил на место, не притронувшись. Посмотрел на часы. А вообще-то, олигарха слегка забрало от коньяка – появилась некоторая дерганость в движениях и легкая замутненность во взгляде.

– Время у нас еще есть, – сказал Ольшанский. – Кстати, знаете, как называлась та книга? «Дорога в Атлантиду», вот как она называлась…