Страшно упрямый - Виктория Падалица
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сашкину? — по шокированному выражению морды главаря, я поняла, что речь зашла о Косороте.
Спустя несколько секунд, Мишка главарь покинул Вольво и куда-то побежал вместе с наемником.
Убедившись, что эти двое скрылись из виду, и путь свободен, я выскочила следом, оглядываясь по сторонам и едва соображая, что мне делать и как помочь Бейруту. Как предупредить, что ему грозит смертельная опасность, если он еще жив и невредим. И куда идти, чтобы спасти Бейрута, если Мишка не солгал, что сделали с ним?
Несколькими секундами позже, раздался взрыв неподалеку от отеля. Зарево в небе заставило мое сердце содрогнуться.
Это где-то совсем близко. За отелем.
Побелев и уже даже не предчувствуя, а видя перед глазами страшное, я бегом навострилась к месту взрыва, напрочь позабыв про боль в ноге и прочие мелочи. Но не успела и за угол повернуть, как остановилась и от увиденного буквально приросла к асфальту.
Глава 4
Я возвращаю тебе твою любовь,
Она слишком тяжела,
Я забираю свою любовь,
Снова становлюсь наброском…
Mylene Farmer, «Je te rends ton amour».
Я застыла на месте, сжимая в руках игрушечного бурундука, которого машинально прихватила с собой.
В нескольких метрах от отеля, на асфальте распластался Бейрут. Без сознания, в луже собственной крови, в неестественной позе. С высоты упал, подумалось мне. С крыши. Либо из окна.
Четверо мужчин, одного из которых мне уже доводилось видеть, склонилось над ним и пытались привести в чувства.
— Скорая едет, брат! — громко изъяснялся Махмуд, которого я однажды приняла за цыгана. — Пять минут, и приедет! Ты только продержись, брат!
— Бейрут, держись!
— Эй дружище, давай же! Ты слышишь нас? Пошевели чем-нибудь, если слышишь! Пошевелить пальцем можешь? Ну шевели!
Эти мужчины кричали ему, разговаривали с ним. Я поняла, что Бейрут был жив. Но серьезно травмирован. Едва жив.
Сидя на коленях возле Бейрута, Махмуд, самый встревоженный и неравнодушный из всех присутствующих, красными руками по самые запястья, удерживал ремень, перетягивающий кровоточащую рану на его бедре, и не переставал с ним говорить.
— Брат! Эй, очнись! Не засыпай! Скорая не успеет! — вскипел Махмуд. — Грузим его! Пока Мишка не вернулся! Берите скорее, и понесли!
— Ты че? Не довезем! Как ты возьмешь его! Его нельзя трогать!
Нельзя трогать…
У Бейрута еще и перелом позвоночника?..
— Брат… Поговори со мной! Эй! Очнись! Брат! — Махмуд, минуя предупреждения, что раненого друга нельзя трогать, принялся тормошить его, толкать, бить по щекам.
Но Бейрут не реагировал ни на что. Даже когда его резко перекатили на бок.
Был бы в сознании, испытал бы адскую боль. Он бы закричал.
Но Бейрут не кричал, не шевелился. Не подавал ни малейших признаков жизни.
Неведение сводило меня с ума, но я не решалась подойти ближе. Было невыносимо страшно и пронзительно жутко даже издали наблюдать за той душераздирающей, беспощадно рвущей все надежды на лучшее, картиной.
Вытаращенными глазами, полными жгучих слез, я следила за всем, что происходило том. Умоляла мысленно. Просила продержаться. Ведь Бейрут сильный. На нем все заживает как на собаке. Он же сам так говорил. Но Бейрут не отвечал на попытки реанимировать его.
У меня дрожали колени, в груди набирал обороты отчаянный душевный вопль, готовый вырваться наружу в любую секунду.
Так не должно быть. Так не могло все закончиться. Этого просто не может быть.
— Брат! Борись! Тебе рано уходить! — не переставал кричать на него Махмуд, который так же, как и я, не верил и не мирился с суровой реальностью.
— Не дышит… Он не дышит. Покойся с миром, дружище. — вскоре заключил один из мужчин и отошел от Бейрута.
— О Господи… — обессилив, я сползла на асфальт.
Ноги мои в тот миг перестали удерживать вес тела.
— Эй ты! Чего пялишься??? — заметив меня, прикрикнул на меня Махмуд. — Убегай, пока жива!
Я пребывала в такой прострации от шока, что не поняла смысла его слов. Держалась за голову, в безмолвном ужасе пытаясь принять, что Бейрута не вернуть. Даже переломанного, с травмами, которые навсегда бы оставили его инвалидом, не вернуть. Никакого. Никогда больше…
— Беги отсюда, дура!!! — взревел он угрожающе, выстрелив в воздух. — Беги, ты свободна!
Первый предупредительный вывел меня из прострации.
И я побежала. Очень быстро и в никуда. Не чувствуя больную ногу. Не думая куда, и что со мной будет дальше. Меня не волновало даже выживу ли.
Одно лишь стояло перед глазами — Бейрут в луже собственной крови. И крик в ушах: «Беги, ты Свободна».
Глава 5
Совершенно не помнила, как оказалась в автобусе, медленно, но верно следующем в нужную мне сторону. Возможно, по доброте душевной, меня подобрали по пути, когда я бежала по трассе.
Не помнила ни секунды после того, как Бейрут… Покинул меня.
За окном простирается давно знакомая мне местность. Совсем скоро указатель и поворот в город.
Я возвращалась домой, в свою старую жизнь. Потеряв все, что имело смысл за эту неделю. Всё потеряв, кроме мягкой игрушки, его подарка, которую так и продолжала сжимать в руках.
Самое страшное, что могло случиться, уже случилось. Обрушилось просто лавиной. И забрало того, кого только-только полюбить успела. Я свободна. Но теперь свобода мне не нужна. Я бы все отдала, чтобы вернуться во вчера и все изменить.
От переживаний скрутило живот.
В мыслях повторялось лишь одно. Я поклялась дождаться Абдуллу. Поклялась не уходить.
А его больше нет. А ведь он на самом деле дорог мне. Я ведь мечтала о нас, о нас вместе. Он… Его нет. Навсегда. Из-за меня его нет. Я предала его. Он не взял пистолет. Ради меня. Я виновата в том, что он ушел безоружный.
Конечно, меня бы закопали там же, если б Мишка вернулся раньше, чем я убежала. Мишка с удовольствием убрал бы меня как свидетеля, ведь сдерживающий фактор погиб. Но мне не дали с ним попрощаться, меня прогнали оттуда, и это меня убивало. Я даже никогда не узнаю, где его похоронят. Никогда не принесу цветы на могилу.
Рассудком я понимала, что Абдулле никак нельзя было помочь. А сердцем — нет.
***
— Держи. Это твои.
Настя прям с порога всучила мне конверт с деньгами.
— Ровно сто там. Ни копейки не потратила. И это еще не все.
А потом вручила еще сорок, в руки.
Без
