Морская прогулка - Антон Демченко

- Ленту ордена не забудь... и этот, саквояж свой драгоценный. Фельдъегерь специально о нем упомянул. - Проговорила Лада, придирчиво оглядев меня со всех сторон, когда я, наконец, застегнул последнюю из многочисленных пуговиц вицмундира. В принципе, костюм, явно вышедший из рук Григория Евсеевича, оказался лишь немного неудобнее обычной "тройки", так что чувствовал я себя в нем вполне комфортно. Разве что жесткий от серебряного шитья воротник-стойка уперся в нижнюю челюсть так, что пришлось приноравливаться, чтобы эта "колодка" не мешала говорить.

Покрутившись так и эдак, я убедился, что вицмундир почти не стеняет движений и, обреченно вздохнув, позволил Ладе нацепить мне на шею упомянутую ею же ленту. Глянул в зеркало. М-да... Был, вполне приличный себе человек, а получился... хм, чиновник, скажем так. Мне бы еще морду побрезгливее скорчить, и все. Не отличишь от какой-нибудь "канцелярской крысы"... Хм, ладно. Хорошо еще, что портной Телепнева не страдает от провалов памяти, а значит, не забыл учесть мою любовь к огнестрелу, так что наличие сбруи из двух кобур с "барринсами" спрятанной под мундиром, в глаза особо не бросалось.

Так, подняв себе настроение этими оптимистичными мыслями, я закрепил эффект долгим поцелуем жены и, подхватив с той же стойки темно-синюю фуражку с непривычно высокой тульей, отправился в присутствие... С этим костюмом, я даже позавтракать забыл!

Вот, кстати, интересно. Охранители обмундированной службы Особой Канцелярии носят свою форму, чем-то похожую на форму полиции. У офицеров и обер-офицеров есть только парадная форма, сооврешенно иная, кстати, лишь цветом отличающаяся от парадной формы пехотных номерных полков, а вот гражданские специалисты вольны в выборе одежды, кроме отдельно оговоренных случаев, когда они обязаны являться в присутствие в чиновничьих вицмундирах соответствующих классов. Особняком стоят только следователи - "мозголомы", в своих неизменных наглухо застегнутых похоронно-черных тройках. И сейчас, добираясь на пролетке до Словенской набережной, где расположилось самое одиозное здание в Хольмграде, я судорожно пытался вспомнить, чем сегодняшний день так значим, что Телепнев посчитал необходимым запихнуть меня в форму? Вроде бы День Тезоименитства уже прошел...

Миновав дневального в вестибюле канцелярии, я покосился на его хитрую физиономию и вздохнул. Нет, тут совершенно точно, что-то не так. И чем ближе я подходил к приемной главы канцелярии, тем больше крепла моя уверенность в необычности происходящего. И нет, это не паранойя! Но уж больно странные, я бы даже сказал, заговорщицкие взгляды бросали на меня встреченные по пути к кабинету шефа, служащие канцелярии.

- Виталий Родионович, доброе утро. - Бессменный адъютант князя Телепнева поднялся мне на встречу и, пожав руку, кивнул на саквояж. - Позвольте ваш печатный набор. Я передам его мастерам.

- Хм? - Вент Мирославич, поняв, что его слова нуждаются в пояснении, понимающе кивнул.

- По традиции, я не могу поздравить вас с получением чина раньше его сиятельства, но порядок, есть порядок, а ваши печати нуждаются в исправлении.

Удивленный его речью, я протянул свой саквояж, и адъютант кивнул мне на дверь в кабинет князя.

- Идите, его сиятельство уже ждет.

- Прямо так уж и ждет... - Буркнул я себе под нос, шагая к двери.

Еле слышно скрипнули петли, и я оказался в кабинете, где меня ожидал глава Особой канцелярии... в теплой компании из трех человек, дружно налегающих на кофий.

Я коротко кивнул присутствующим и воззрился на отрешенно рассматривающего вид из окна, князя. Стоп. Бросив еще один беглый взгляд на гостей Телепнева, я хмыкнул. Первый из присутствующих, мне точно знаком. Генерал... генерал... щеточка усов плохо прикрывающая шрам... точно! Белокурая бестия - генерал Бйорн Орварович Гдовицкой, один из тех, людей, что участвовали в устроенных мне у Ладынина "смотринах". Интересно. Второй? О, еще более старый знакомый. Бывший мажор, а ныне полусотник пластунов славного Второго Добровольческого полка, Ларс Нискинич Мстиславской. Надо же... а третий... Нет, не помню. И лицо, вроде бы, знакомое, но где я его видел...

- Доброе утро, господа... Ваше сиятельство. - Убедившись, что шеф о чем-то слишком глубоко задумался, я решился первым нарушить тишину. Телепнев обернулся и, напоровшись на мою легкомысленную улыбку, покачал головой.

- Виталий Родионович, проходите. Представлять вас гостям незачем, вы и так с ними знакомы...

- Как и мы с господином Старицким. - Буркнуло себе под нос наглядное опровержение слов князя.

- Радомир Годиславич, я могу назвать как минимум три десятка человек прекрасно вам известных, и при этом, они о вашем существовании даже не подозревают. - Фыркнул генерал Гдовицкой, прищурив глаз, словно целился в желчного собеседника. И дождавшись от того недовольной гримасы, повернулся ко мне. - Рад видеть вас в здравии, Виталий Родионович.

- Взаимно. - Кивнул я.

В отличие от генерала и его оппонента, Ларс Нискинич не проронил ни слова, лишь отвесил короткий поклон. Оно и правильно. Учитывая чины присутствующих в кабинете Телепнева господ, а о том, что сердитый Радомир Годиславич, находится примерно в той же весовой категории, что и Гдовицкой, можно было судить по их панибратскому отношению друг к другу, не блистающему обер-офицерским званием Ларсу, действительно, лучше бы прикинуться ветошью и не отсвечивать. Мало ли как оно обернется, а крайним, все одно, сделают самого младшего по званию. Закон больших звезд... пардон, золотых погон...

Убедившись, что с приветственной частью покончено, Телепнев развернул свое крутящееся кресло (надо же, вот не думал, что здесь приживется хоть что-то из тех вещей, что я описывал в своих "конспектах"...) и поднялся из-за стола.

- Виталий Родионович, позвольте мне первому, на правах вашего непосредственного начальника поздравить вас с чином надворного советника. - Князь встал передо мной и, улыбнувшись одними глазами, протянул руку, которую я и пожал. - Поверьте, я искренне рад, что вы присоединились к когорте людей, удостоенных чести быть вассалами Его величества Государя и Великого князя Руси. Это большая ответственность...

Вот, чего не ожидал, так это того, что шеф впадет в такой пафос. У меня уже сжатая им рука затекла, а Телепнев только разошелся. Уже десятую минуту чешет, словно по писанному, и хоть бы с дыхания сбился! Так ведь нет!

Я присмотрелся к князю и... Да он же надо мною издевается. Как есть, издевается! Ну, княже, ну жук... ла-адно... Вспомнив юность шебутную, я состроил самое внимательное выражение лица и, чуть ли не заглядывая в рот начальству, кивая на каждую его сентенцию, принялся сжимать ладонь, которую он так и не выпустил. Сначала, Телепнев не понял происходящего, но когда кости его пальцев начали "играть", в глазах князя тут же поубавилось веселья. Продолжая говорить, его сиятельство попытался аккуратно извлечь свою ладонь из моей хватки. Ну да, наивный, из этих крепких лап еще никто не уходил.

Прочитав на моей наглой физиономии все, что я думаю о его шуточках, Телепнев вздохнул и, довольно шустро закончил болтологию.

Следующим был генерал. К счастью, Гдовицкой явно не принадлежал к любителям пустопорожней болтовни, а потому, с ухмылкой покосившись на покрасневшую ладонь князя, он коротко поздравил меня с чином, после чего перевел стрелки на своего спутника... боярина Шолку!

Точно, это же здешний русский ответ ЦРУ, Ми-пять, шесть и далее по порядку... полковник Государевой зарубежной службы. То-то он такой злой. Не забыл, стало быть, как его перед захватом Ловчина, охранители повязали.

Боярин был еще более краток, чем генерал. Буркнул что-то неразборчивое, сунул мне в руку какой-то свиток и, отвесив общий поклон, ретировался. Не понял.

- Что это было?

- Хм... если перевести с языка Радомира Годиславича на русский, то он поздравил вас с чином и вручил благодарственную грамоту от имени его службы. Вообще-то, по правилам, подобные награды вручает глава ведомства, чьим успехам поспособствовал награждаемый, да к сожалению, вы не входите в тот узкий круг людей, кто осведомлен о личности начальника Зарубежной стражи... - Усмехнулся Гдовицкой.

- И не надо. Еще не хватало самому в государственные тайны лезть. Ну их к лешему. - Проворчал я, заслужив понимающие взгляды князя и генерала. А вот Ларс Нискинич выглядел удивленным. Ну да, конечно, с его точки зрения, нет ничего интереснее страшных государственных секретов...

- Ну, а мы с полусотником люди прямые, военные, нам тайны разводить ни к чему. - Ухмыльнулся Гдовицкой, кивая Ларсу, и тот тут же подскочил, вынимая из болтающегося у бедра некоего подобия "ташки", небольшой ларец благородного красного дерева. Перехватив шкатулку под днищем, Мстиславской одним движением повернул небольшие бронзовые защелки, и крышка ларца откинулась, словно сама собой. Блеснули камнями и серебром, богато украшенные затейливой чеканкой ножны длинного кривого ножа.