Несгибаемый - Константин Калбазов

Перед ними был речной порог с белыми барашками бурунов, оглашавший окрестности гулом воды. Протекая между двумя скалистыми берегами, поток сузился раза в два. Не сказать, что он оказался мелким и непроходимым. Скорее даже совсем наоборот, глубина там была вполне достаточной. Но вот сможет ли их плоскодонка пробиться сквозь усилившееся течение? А главное, не перевернется ли она?

В последнее не верилось. Суденышко получилось вполне устойчивым и достойно выдержало испытание разбушевавшимся Енисеем. А уж здесь-то в любом случае не так страшно будет. Чего не скажешь о течении.

– Что будем делать? – задумчиво повторил Петр вопрос Мити.

– Ага.

– А мы попробуем взять порог с ходу. Разгонимся хорошенько – и на штурм.

Петр развернул «Карася» и, отбежав немного ниже по течению, начал разгоняться, дав полный ход. Плицы бешено замолотили по воде, у Петра даже появилось ощущение, что они вот-вот сломаются. Признаться, он еще ни разу не давал такие обороты. Нет, тяга к высоким скоростям никуда не делась, и опыт управления аэросанями к этому вполне располагал. Но по реке отчего-то хотелось ходить степенно, без излишней суеты.

Впрочем, опасения его оказались напрасными. И плицы, и колеса в целом нагрузки выдержали вполне достойно. Правда, это все одно не позволило преодолеть водную преграду. Метров на семьдесят, что составляло примерно две трети протяженности порогов, он подняться сумел. Но тут уж «Карась» встал намертво. Мало того, его начало постепенно сносить. И ладно бы только назад, так еще и потянуло вправо, к скале, возле которой поток буквально бурлил на выступающих каменных зубьях.

Сразу же пришло осознание того, что столкновения со скалой их суденышко не выдержит. А там и им грешным может достаться. Однако Петр не растерялся, застопорил машину и тут же дал задний ход, раскручивая колеса до максимальных оборотов. Какое-то время управлять судном не получалось, и его несло на камни. Но вскоре Пастухов почувствовал, что «Карась» снова слушается руля. Им удалось выскочить на чистую воду, едва миновав столкновение со скалой. Но по счастью, без какого-либо ущерба.

– Ну как, Митя, испугался? – задорно улыбнулся Петр.

– Ни капельки, – поспешно ответил побледневший паренек.

– Вот и правильно. В таком потоке нет ничего страшного. Главное, сильно не расшибиться о камни, а так плывешь себе и плывешь, – вспомнив свое детство и горную речку, протекавшую в их городе, заверил Петр.

– Дядь Петр, так а дальше-то как будем? Пешком пойдем? А как же «Карась»?

– «Карася» бросать – последнее дело. Тут столько добра, я в него столько денег вложил, что аж дух захватывает. К тому же пешком получается далековато. Да и запаришься переть на себе инструмент и припасы.

– И как же тогда быть?

– А вот так. Сейчас я причалю к берегу. Потом берем с собой обе бухты веревки и по берегу идем во-он до той сосны. Привяжемся к ней, а потом подтянемся с помощью лебедки. Даром, что ли, я ее тут мастерил. Вот и пригодится.

Времени до вечера было предостаточно, поэтому откладывать дело в долгий ящик не стали. Причалил Петр к берегу, повздыхал, но был вынужден оставить суденышко без присмотра. Две бухты веревки, в каждой по сотне метров, не такая уж и легкая ноша. Пусть и нести ее недалеко. А ведь тут еще нужно быть и при оружии. Петр вообще с ним теперь не расставался. Даже по возвращении в город решил наплевать на все и прикупить себе браунинг. Носить маузер все же крайне неудобно.

Дойдя до нужного дерева, привязали к нему веревку, после чего на другом конце закрепили обрубок сухого бревна и пустили его вплавь. Тот не обманул их ожиданий, вынеся веревку в центр реки. Далее оставалось вернуться на «Карася», подойти к плавающему на поверхности бревнышку, подхватить веревку и соединить с лебедкой.

Преодоление порога заняло куда как меньше времени, чем подготовка. Причем все прошло до того легко, что Петр даже испытал некое разочарование. Чего им только стоило пронести на себе две бухты веревки, карабкаясь по скалам. Ну да пусть это будет самым большим разочарованием в их начинании.

Путь по неприметной речке занял еще двое суток. В принципе, несмотря на следующие два порога, они бы дошли до места и быстрее. Тем более что одно из препятствий удалось взять с ходу, без особого труда, и только второе – с помощью лебедки, как и первый порог. Но вот с вставшим на их пути заломом[15] пришлось сражаться целые сутки.

При его расчистке Петр едва не ушел под наваленные грудой стволы деревьев. Но обошлось. Тонкая ветка, за которую он ухватился, оказалась достаточно гибкой и прочной, чтобы удержать его массивное тело, увлекаемое течением под бурелом. Петр настолько впечатлился, что даже хотел послать всю затею к нехорошей маме. Денег, конечно, было немного жаль. Но только и того, что немного. Жизнь – она в любом случае дороже.

Но отдышался, отогрелся на солнышке, послушал веселый щебет птичек, пообедал, и на душе стало легче. Произошедшее уже не казалось таким уж страшным. И вообще, жизнь продолжается, а он впредь будет аккуратнее. К вечеру залом наконец сдался, и путь был свободен.

– Дядь Петр, глянь! – не скрывая восхищения, выкрикнул Митя, находившийся на носу лодки.

– Вижу, – ответил через открытое ветровое окно Пастухов.

Надо же. И впрямь Двуглавый утес. Река на этом участке вновь протекала между двумя скалистыми, практически отвесными берегами. По правому берегу возвышался утес. Правда, его вершина была не раздвоенной, а чем-то походила на статую двуликого Януса. При достаточно развитом воображении два склона утеса можно было принять за профили человеческих лиц.

Неужели он на месте? Скалы вполне соответствуют условным обозначениям на доставшейся Петру карте. Вот только решительно непонятно, где в таком случае нужно искать золото. Кругом одни скалы. Долбить их? Или искать ниши, куда течение само намывает самородки? Где именно нашел золото тот японец? Неужели Петр и его помощник отработали на артель старателей целый месяц, приобретя ненужный им опыт?

Петр даже заскрипел зубами от охватившей его злости. Вот так вот оно и получается, когда за дело берется дилетант. Хотя для него это еще и похвала. Он в геологии – нечто, стремящееся к нулю. Глядя на скалы вокруг, он даже приблизительно не представлял, с чего начать.

– Дядь Петр, а они уже не похожи на лица, – послышался разочарованный голос Мити.

– А? Что? – оторвавшись от раздумий, откликнулся Петр.

– Я говорю, что склоны утеса уже не похожи на лица.

Все то время, пока Пастухов пребывал в раздумьях, плоскодонка продолжала двигаться вперед, и ракурс, под которым они теперь смотрели на скалу, изменился. Теперь это был просто утес с неровными склонами, не походящими ни на что.