Несгибаемый - Константин Калбазов

– Не похож, говоришь?

Ширина речки была едва ли метров двадцать, но развернуться не составило труда. Там, на порогах, проделать подобное было невозможно из-за стремительности потока. Счет шел буквально на секунды. Да и не привык еще Петр к управлению лодкой настолько, чтобы в экстремальной ситуации действовать без раздумий. Здесь же времени было более чем достаточно. Сначала он застопорил левое колесо, а потом пустил его в обратном направлении. Лодка развернулась буквально на пятачке.

Начали спускаться вниз по течению, и вскоре Петр увидел правый приток. Это была еще одна небольшая речка или большой ручей. Нет, скорее все же речка с шириной русла метров шесть или семь. Глубина так себе, как и течение, хотя и видны небольшие буруны. Но плоскодонка вроде как должна пройти.

Петр не заметил приток, двигаясь вверх по течению, потому что тот вырывался сквозь расщелину в скале. При этом поток был прикрыт одной из выступающих скал. А тут еще и мысли совершенно о другом. Он ведь был уверен, что разговор идет о той реке, по которой плыли они, о том же говорила и отметка на карте. А тут видны одни скалы. Но, очевидно, отметка указывала на правый приток, к тому же не отмеченный на карте.

Петр бросил взгляд в заднее окно, убедился, что вновь видит нечто похожее на два человеческих профиля. Решительно кивнул своим мыслям. Развернул плоскодонку поперек течения и направил в узкое русло притока. Он предполагал, что с попаданием в створ у него возникнут определенные трудности, но ошибся. Несмотря на узость прохода, плоскодонка без труда вошла в русло и двинулась вверх по течению. Пришлось, конечно, слегка увеличить обороты, чтобы придать ей бодрости, но все прошло просто замечательно.

Километра через два они миновали скалистый участок русла. Берега продолжали оставаться обрывистыми, разве что сплошной камень сменился песчано-галечными склонами, имевшими высоту два-три метра. В верховьях рек паводок уже сошел, поэтому вдоль берега видна узкая полоска галечника. А вон справа виден спуск с высокого берега к воде. Вероятно, промоина, образованная талыми водами.

Леса по берегам на расстоянии примерно триста метров практически нет. Так, стоят отдельные деревья и кусты. А вокруг нетронутые луга с редкими полосками в траве, оставленными пробежавшимися дикими животными. Красиво, чего уж там.

Итак, если предположить, что это и есть та самая золотая речка, обнаруженная японцем, остается дело за малым. Определить, где именно нужно мыть золото. И вот тут-то существовали определенные трудности. Петр понятия не имел, как в этом разобраться. Андреевич только и того, что сумел преподать урок, как мыть золото, в геологии же не смыслил абсолютно.

– Да что тут думать. Трясти надо. – Петр решительно повернул руль и двинул лодку к правому берегу. – Митя, хватай швартовый и привязывайся вон к той березе.

– Понял, дядь Петр.

Парнишка тут же бросился на нос, и как только дно зашелестело по гальке, соскочил на землю и, взбежав по промоине, привязал швартовый к одинокой березе. Потом обернулся к Петру, сияя улыбкой, как новогодняя елка. Петр же застопорил гребные колеса, позволив течению увлечь суденышко назад. Наконец веревка натянулась, плоскодонку прибило к берегу, и она замерла на своей первой стоянке…

– Дядь Петр, все готово, иди обедать, – позвал Митя.

– Заканчиваю уже.

Пастухов еще пару раз запустил в лоток воду и согнал последние частички черного шлиха в реку. На дне лотка осталась полоска желтого цвета. Граммов шесть благородного металла. Получается, до обеда они смогли намыть порядка двадцати граммов, где-то три из которых приходится на один небольшой самородок. Н-да. Негусто. Похоже, чем выше по течению, тем россыпь беднее, а еще правый берег предпочтительнее левого.

Они уже две недели без выходных моют пробы, с каждым разом поднимаясь выше по течению. Это была четырнадцатая отметка. Наиболее же перспективной, похоже, является пятая. Нет, понятно, что тут нужна грамотная геологоразведка. Но даже сейчас ясно: россыпь здесь ну очень богатая. Во всяком случае, куда щедрее, чем та, где они осваивали азы старательского ремесла.

– Ну как, дядь Петр? – едва он поднялся на борт плоскодонки, поинтересовался Митя.

– Сейчас попробую и оценю. Хотя у тебя же вроде как талант в поварском деле.

– Дядь Петр, – продолжал канючить Митя.

Вообще, если бы кто решил посоветоваться с Петром, кого лучше всего брать себе в напарники для поиска золота, он без раздумий сказал бы – подростка четырнадцати – семнадцати лет от роду. Отчего так? Да просто все. Для молодых поиск золота – это не обогащение. Об этом они думают в последнюю очередь. Для них поиск золота сродни азартной игре. Они не задумываются о ценности находки, им важен сам факт. Жажда найти как можно больше обусловлена только азартом и ничем больше.

Вот и Митя, отрок шестнадцати лет со взором горящим, косая сажень в плечах. Ему хочется найти богатую жилу и добыть горы золота. Но при этом богатство его интересует меньше всего. Не успел он еще пропитаться грязью, лживостью и жадностью. Он только вступает во взрослую жизнь, пусть и успел уже давно заработать далеко не детские мозоли.

– Будем мыть на пятой отметке, – наконец смилостивился над пареньком Петр. – Сейчас пообедаем, отдышимся, собираемся и переезжаем.

– Ясно, – тут же засветившись, выпалил Митя, накладывая в чашку наваристые щи.

Вот все же талант у парня. Но ты поди заикнись, чтобы по возвращении домой встал у плиты. Обидится на всю жизнь. В походе же дело иное. Оно не то что не зазорно, а даже наоборот. Поглядел Митя, как маялись животами старатели даже в их артели. Во время еды обязательно шкалик водочки опрокинут. Это в какой-то мере от маеты животом помогает. А они с Пастуховым вполне обходились и без водки.

– Дядь Петр, а мы намыть-то успеем? А то уж июль начался, а у нас всего-то с фунт золотишка наберется.

– Не переживай. Вот за пару дней разложимся и зададим чертей этому презренному металлу.

– Зададим ли? Как на вольном прииске-то, не получится. Там песок был, а тут, считай, одна галька.

– Ну, песочка тоже хватает. А мыть станем по-новому. Даром, что ли, лишние дни в Енисейске проторчали. Не переживай, на то, чтобы выправить бумаги и в будущем году оборудовать прииск, всяко-разно намоем. А там людишек приведу, инструмент нормальный доставлю, и так завертим, только держись.

– Дядь Петр, а ты что сделаешь, когда разбогатеешь? – чуть не с восторгом спросил Митя.

– Ну уж визитные карточки из золота чеканить не собираюсь[16], – отправляя ложку со щами в рот, ответил Петр.

– А что тогда? – как видно, вовсе не считая подобную затею глупой, продолжал настаивать Митя.