Аптека Пеля - Вера Вьюга

Туман в голове рассевался под мерное бормотание: «… кофе…кофе…кофе…»

Саня нехотя открыл глаза. Первый проблеск сознания подбросил его на диване.

— Необыкновенный ты все-таки урод, Чепухин. Весь кофе выжрал, товарищам ничего не оставил. Вот тебе деньги, сгоняй в лабаз. Купи на артель. И булок захвати.

— В лабаз? — повторил, стаскивая с лица одеяло и не сомневаясь, что перед ним тотчас нарисуется один из сыновей Ферапонта Приютина. Однако, это был Матрица.

— Какой еще лабаз? В магаз на углу сгоняй. Ребята придут и перекусить нечем. Вот и оставляй тебя за сторожа.

— Кофе у вас забористый, — растирая уши, попенял Матрице новоиспеченный сторож и тут же очнулся, схватился за бок. Задрав рубаху осмотрел кожу, но та была чиста. Кроме привычной родинки ничего. Никакой метки от ножа. У зеркала осклабился — зубы плотными рядами украшали обе челюсти. И ни единой прорехи! Санек сунул руку под подушку — паспорт на имя Александра Невзоровича ЧепУхина лежал на месте. Тепленький. Парень достал его, погладил и раскрыл. Да, так и есть, его физиономия, не придерешься. Выпученные глаза смотрят убедительно и даже нагло.

— Чепухин, тебя покусал что ли кто, чего такой взъерошенный? У нас вроде клопов нет, да и собак. Может вампиры? — хохотнул Матрица. — Давай живее.

Санек плюнул на приказания шефа и вместо магаза понесся к проклятой могиле. Он отыскал бы ее и с закрытыми глазами: между ржавым склепом и черным тополем.

Жирная чавкающая грязь комьями липла к кроссам, бесполезное осеннее солнце даже не старалось ее подсушить. Ветер срывал капли ночного дождя с высоких крон, в раковинах надгробий дрожала вода. Тяжело и глухо сердце билось о ребра, будто желая вырваться из их клетки.

Не доходя нескольких шагов до цели, он остановился, осенил себя крестом и, закатив глаза к небу, пробормотал что-то вроде молитвы — большое белое облако напоминавшее клык медленно плыло над головой.

— Эй, парень, — окликнул он шатавшегося между могил блогера со смартфоном на палке. — Кто там? Что написано?

— Сам иди и смотри, — огрызнулся тот, продолжая искать нужный ракурс. Железный склеп, изъеденный временем до кружевных дыр, не лучший задник для Тик-Тока. Однако, парень начал корчить рожи изображая то ли покойника, то ли упыря и даже завывать с жутковатым присвистом. Накривлявшись, успокоился. Выключил камеру.

Санек, молча, наблюдавший за балбесом, снова его окликнул:

— Ищу родственницу. Глянь кто там. Без очков я. Слепошарый.

Парень нехотя подошел к могиле и прокричал все, что увидел на кресте:

— Девица Голоногова М. 1887–1907. Твоя родня?

— Точно?

— Да пошел ты…

Но Санек никуда не пошел. Он стоял в растерянности не понимая откуда здесь девица Голоногова и мог ли он ошибиться, спутать место. Но нет. Склеп и черный тополь, между ними могила, — да не та.

Саня закрыл глаза, смутно чувствуя, что все происходящее с ним какой-то дурной сон. Непонятный сон и не ясно проснулся он или нет. Немного постояв, сунул руку в карман как в бездну — пусто! В другом тоже не было их с Евой карточки.

Робкая радость перерастающая в эйфорию гнала его по линиям Василькового через Малый, Средний, Большому к аптеке Пеля.

Взбежав по лестнице, он прочел на дверях: «Санитарный день» с досадой шлепнул ладонью по стеклу, но охранник даже не вздрогнул за своей перегородкой.

В знакомом переулке пнул железную калитку — та неожиданно поддалась как-будто его здесь ждали. Пустой двор не прошел — пролетел!

Из приоткрытой двери подъезда удушливо пахло сгоревшей жратвой. Сквозняк гонял дым по этажам и даже на четвертом стоял невыносимый запах.

Саня вдавил кнопку звонка и прислушался. В глубины квартиры горланил забытый хит: «Черные глаза, вспоминаю умираю…черные глаза… я только о тебе мечтаю…»

Через минуту настойчивого звона в проеме показался мужик в растянутой грязноватой майке со всклоченной шерстью на груди. В руке дрожал подстаканник, в другой сарделька на вилке.

— Чо надо? — тряхнул он залихватским чубом и пыхнул, прилипшей к губе папироской.

— Да, ладно… — замахал руками Санек и, захлебываясь истеричным хохотом, припустил вниз по лестнице.

— Псих! — неслось ему вслед.

конец