Железная скорлупа - Игнатушин Алексей

Чайльд опустил голову, молвил:

– Без сопровождения не отпущу.

По взмаху его руки к ним поъехали Беллеус и Гонтер. Когда Чайльд рассказал о желании юноши, они одновременно покрутили пальцами у виска.

– И этот безумец командует нами, – пробормотал Гонтер.

Чайльд хмуро оглядел недовольную парочку, обратился к соратникам:

– Думаю, трех сопровождающих достаточно. Сэр Рейнольд, сэр Лонфол?..

Рыцари с заминкой кивнули. Беллеус сказал кисло:

– И я.

Чайльд вгляделся в лицо Беллеуса, но оно было непроницаемым, и седой рыцарь кивнул:

– Поторопитесь. Сэр Рейнольд покажет дорогу.

Четверо всадников поскакали к лесу.

Воздух в лесу был теплый, лиственный ковер, несмотря на близость зимы, огнистый, среди голых крон таяла дымка, блуждало эхо птичьих голосов. Кони ступали по широкой, утоптанной тропе. Рыцари крутили головами – казалось, из-за стволов за ними наблюдали внимательные глаза.

– Может, развеем скуку доблестного предводителя песней? – хмыкнул Беллеус.

Лонфол глянул неодобрительно, но смолчал. Инконню поджал губы. Невозможность дать отпор наглецу удручала, давила бессильной злобой.

– Куда еще пришлый юнец соизволит отправиться? – не унимался Беллеус.

Инконню сердито ответил:

– Сэр, уймитесь…

– А то зарубите, как Седрика? – спросил Беллеус с издевкой. – Видно, вам не впервой убивать доблестных рыцарей.

– Если у вас считается за доблесть нападать со спины, то – виноват, – развел руками Инконню. – Если желаете отомстить, сэр Беллеус, дождитесь падения колдунов. А то как-то не верится в вашу преданность Сноудону, поскольку думаете вы отнюдь не о спасении страны и королевы. Признайтесь, сэр, вы способны лишь на мелкие пакости.

Холодный тон Инконню разъярил Беллеуса. Сноудонец приблизил клинок к лицу ненавистного чужака. Лонфол перехватил руку Беллеуса, и тот опустил меч, наградив Лонфола бешеным взглядом.

Рейнольд сказал Беллеусу:

– Надеюсь, сэр, вы понимаете, что подписались под словами сэра Инконню? Самое гадкое – затевать свары средь соратников. Не улыбайтесь, сэр Инконню добровольно вызвался нам помочь и преодолел для этого долгий путь.

На сердце Инконню потеплело. Беллеус, трясясь от злости и обиды, буркнул:

– Он хочет прославиться. Что остается безземельному, как не громким делом получить выгоду?

Инконню задохнулся от ярости:

– Да как вы смеете?!

Лонфол направил коня меж рыцарями, Рейнольд выставил ладонь:

– Успокойтесь. Сэр Беллеус, чтобы преодолеть страх перед опасностями ради богатств, нужно обладать непомерной алчностью. Но что бы там ни говорили и ни думали, сэр Инконню не таков. Слишком юн для подобных чувств.

Инконню с недоумением обдумывал слова Рейнольда: нечто похожее на защиту, но чудится скрытое оскорбление.

– Сэры, – вмешался Лонфол, – сделайте вид, что уважаете друг друга, терпеть осталось недолго.

Вспомнив о предстоящей битве, Беллеус отъехал подальше от Инконню.

Поворот открыл башню – каменный палец с круглой крышей, кладка похожа на квадратную чешую, полукруглая дверь, пара окон под крышей. Тропа широка, перед башней стиснута двумя каменистыми холмами, на верхушке каждого стояло по три скрюченных дерева, громадных, с темно-янтарной корой.

Инконню разглядел в дупле очертания хищного рта, толстенные ветви по бокам, похожие на руки. Лошади заволновались, шли неохотно.

– Мы с миром! – крикнул Рейнольд, вытаскивая меч потихоньку.

Отряд проехал меж холмов, остановился перед башней. Камень остался равнодушен. Рыцари переглянулись.

– И что дальше? – усмехнулся Беллеус.

Инконню молча спешился, встал перед дверью, постучал. Деревья молча взирали на пришлых, конные рыцари нервно озирались.

Инконню снова поднес кулак к двери, но вздрогнул от неожиданности: петли со скрипом повернулись, и на гостей хмуро уставился безбородый карл.

– Проходи, – сказал он грубым голосом. – Ты один, хозяину антиресно.

– Мы вас подождем, сэр Инконню, – сказал Рейнольд с облегчением.

– Но не задерживайтесь до полуночи, – бросил Беллеус насмешливо.

Инконню вошел в темное помещение, сощурился. Схватив за руку потной ладонью, карл потащил его за собой. Запинаясь, рыцарь пошел следом. В полутьме разглядел винтовую лестницу. Скрип ступенек под сапогами перемежался негромкой руганью карла.

Слышались протяжные, глубокие звуки, будто башня дышала. Мерно тикали неведомые механизмы. Коснувшись пальцами стены, рыцарь почувствовал мелкую дрожь камня. Воздух горячий, полный неведомых запахов: терпких, приятных и резких, шевелящих волосы на затылке. Светильники на стене окрашивали темноту в желто-багровый цвет.

Лестница вилась, бесконечная, как вечность, рыцарь устало выдохнул, помотал головой. Карл хмыкнул.

– А я каждый день туды-сюды, – пожаловался басовито.

«Чего ж тебе не живется внизу? – подумал рыцарь. – Обязательно забираться под облака?»

Лестница наконец уткнулась в темную дверь, карл сотряс ударами створку, окованную металлом.

– Входи, – раздался приглушенный старческий голос.

– Чаво стоишь? Ступай, – подтолкнул карл в спину.

Инконню открыл дверь, и в лицо дохнуло смесью колдовских ароматов, приправленной струей свежего воздуха из раскрытого окна.

Чародей молча поглаживал седой водопад бороды, слепя взгляд гостя просторным льняным одеянием, белее супервеста рыцаря, опоясанным шелковым поясом. От колдовских знаков – звезд, пятиугольников, кругов, вышитых на одежде золотом, рябило в глазах, голову покрывала белая круглая шапочка с золотыми буквами: YHVH.

– Позвольте поприветствовать уважаемого старца, – сказал рыцарь с поклоном. – Меня зовут сэр Инконню.

– Зовите меня Бертраном, – представился маг. В серых, родниковой чистоты глазах таились смешинки. – Что привело доблестного рыцаря?

Инконню обозрел стеллажи, полные свитков, книг в черных и красных переплетах, оскалы человечьих черепов. На стене тускло блестела серебряная оправа громадного овального зеркала.

– Наверное, уважаемый Бертран, – сказал он, борясь с сухостью рта, – вы заметили передвижение войск у леса. Это последние силы Сноудона под моим началом.

Взгляд старца в белоснежном одеянии с мистическим знаками поскучнел.

– Идете на решающий штурм, – сказал утвердительно. – Бог в помощь. – Бертран смотрел насмешливо, в нитях бороды блеснули синеватые змейки.

– Будете попрекать неблагодарностью? – спросил едко.

– Нет, – ответил рыцарь, хотя и хотелось.

Взгляд его упал на круглый стол в центре комнаты, заваленный ворохами трав, книг, непонятных штукенций, тиглями, по ободу столешницы пестрели черные мистические знаки, на свободном участке постелена тряпица: ткань придавливали меч, по виду серебряный, кинжал с обагренным клинком и молодая ветвь, частично ошкуренная.

– Зачем волшебнику меч? – вырвалось у рыцаря, тотчас мысленно обругал себя за бестактность, но маг тепло улыбнулся:

– Чародею часто случается встречаться с сущностями, от которых словом не оборонишься.

Инконню посмотрел в зеркало, отражение показалось чрезвычайно притягательным, реальным. Созерцание поглотило, звуки угасли, и двойник ему холодно улыбнулся, броня и супервест сменились богатой одеждой, а на лице проглянула надменность и гнев.

Рыцарь вздрогнул – в зеркале вновь отразился юноша с растерянным лицом. Бертран накинул на зеркало черное покрывало.

– Не следует злоупотреблять, – сказал серьезно. – Это непростое зеркало.

– Вижу, – ответил Инконню.

– В работе катоптромансера следует быть осторожным, – добавил маг.

Рыцарь посмотрел на меч:

– Ну, с таким оружием бояться нечего!

Бертран снисходительно улыбнулся:

– Думаете, вот эта неказистая палочка лишняя, а на деле в ней больше силы, чем в стали.

Рыцарь уважительно глянул на полуошкуренную ветку:

– А в коре больше силы?

– Нет, – усмехнулся маг. – Чародею в работе помогают просторное одеяние, меч, кинжал и волшебная палочка. Есть и другие инструменты, вроде зеркала, но усиливают могущество и защищают от демонов вышеперечисленные.