Чертовски неправильное свидание - С. Р. Джейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так, мы уходим, – прорычал Линкольн и, подхватив Монро на руки, сделал шаг назад, словно действительно собирался уйти.
– Линкольн, мать твою, Дэниелс, опусти меня сейчас же, – сказала Монро самым яростным тоном, который я когда-либо слышал.
Линкольн усмехнулся, но поставил ее на ноги. Вместо того, чтобы унести ее из комнаты, он закрыл ей глаза рукой.
Оливия хихикала в ткань моей рубашки, все ее тело тряслось от смеха: она наблюдала за тем, как Блэйк и Монро сходят с ума из-за группы, а Линкольн и Ари сходят с ума от ревности.
– О, эй, эта штука выглядит очень тяжелой. Тебе помочь? – услышал я голос Кэмдена, когда вошла симпатичная брюнетка с большой сумкой на колесиках. Не успел он сделать шаг к ней, как из ниоткуда появился Дженсен Рид и, обвив рукой талию девушки, выхватил у нее чемодан.
– Тебе стоило подождать, когда я помогу, – промурлыкал Дженсен ей на ухо. Внезапно подошел Джесси и поцеловал ее в шею.
– Это Ариана Кент… она с группой. Со всей группой, – прошептала мне Оливия, и я покачал головой. Нет, это, наверное, круто… для них, но одна только мысль о том, чтобы делить Оливию с кем-то, заставила меня почувствовать себя убийственно отстойно.
Я бы умер, но не позволил другому мужчине заполучить ее.
– Привет, ребята. Вы уже знакомы с моим братом Уолкером. Это его девушка Оливия и его друзья, – сказал Коул, указав на всех нас рукой.
– Это Линкольн Дэниелс, – услужливо вставил я и показал пальцем на золотого бога.
Ари закатил глаза.
– Дисней, ты чертов подлиза.
– Можно мне автограф? – внезапно завопила Монро, ее лицо напоминало свеклу.
Джесси широко улыбнулась, и Блэйк с Монро выглядели так, будто сейчас потеряют сознание.
– Да, конечно. Где мне поставить автограф?
– На твоей рубашке, – прошептала Монро и тут же почала головой. – Э-э, я имею в виду… рубашку. Я пойду за рубашкой, и ты сможешь ее подписать!
Линкольн что-то прошептал ей на ухо, и она каким-то образом покраснела еще больше.
– Боже мой. Ты… ты Оливия Дарлинг, – внезапно воскликнул Таннер.
– Я только что ее представил, – рассмеялся Коул. – И еще, почему никто так не меня не реагирует? Я чувствую себя обделенным.
– Ты не сказал «Оливия Дарлинг!» – парировал Таннер высоким и писклявым голосом. Его девушка, Ариана, начала хихикать, увидев, как один из ее парней полностью утратил свое самообладание из-за моей девушки.
Уверен, что они все были очень преданы друг другу… но я все равно обнял Оливию за талию и притянул к себе… ну, знаете, на всякий случай.
– Привет, – застенчиво сказала Оливия, заправив прядь волос за ухо и сняв солнцезащитные очки. – Как у вас дела?
– Как дела у нас? – усмехнулся Джесси. – Как, черт возьми, дела у тебя?
Наступила короткая пауза.
– Все сложно, – наконец неловко ответила она.
– Погоди, можешь поставить автограф на моей гитаре? – спросил Дженсен и с нетерпением протянул совершенно пораженной Оливии инструмент.
– Да, конечно, – пробормотал она, звуча почти… тронутой.
Она росчерком расписалась, и в тот же момент я решил сделать себе новую татуировку с ее подписью.
Не понимаю, почему эта идея не пришла мне раньше. Я был одержим даже ее почерком.
Подбежал измученный сотрудник в черном поло.
– Мистер Дэвис, ваш выход, – сказал он Коулу.
Коул сделал странное небольшое вращательное движение, от которого его поклонницы упали в обморок. Я просто подумал, что он выглядит как идиот.
– Увидимся позже, – сказал он и, кивнув головой, ушел в сторону сцены.
Джесси, Дженсену и Таннеру нужно было еще немного подготовиться перед выступлением, поэтому мы разошлись, а остальные пошли смотреть на Коула.
– Я очень голоден, – пробормотал я, глядя на обезумевшую толпу, ожидающую выхода моего брата. – Ты голоден? – спросил я Ари.
– Я слишком сильно травмирован, чтобы спокойно есть хот-доги, Уолкер, – проворчал он.
– Что с тобой?
– Он ревнует, что его жена в восторге от всемирно известной рок-группы, – предложил Кэмден, забрасывая в рот попкорн, который буквально появился из воздуха.
Я насупился, потому что очень хотел есть.
Ари усмехнулся, но не стал отрицать этого – он окружил Блэйк, как чертов удав. Вероятно, чтобы убедиться, что сексуальный рок-идол не уединится с ней, пока сам он отвернется на несколько секунд.
– Я видел видео, на котором ты выступала здесь, – сказал я Оливии, которая молча и задумчиво смотрела на толпу.
Она ухмыльнулась, и как обычно смутилась от того, что я вел себя как чертов фанатик.
– Я всегда думала о том, что эта толпа из моего родного города, понимаешь? Так что каждое выступление здесь было особенным, – пробормотала она.
Когда заиграла гитарная мелодия, толпа внезапно взревела, и я перевел взгляд на сцену. Секунду спустя мой брат вышел из боковых кулис напротив нас.
Тягучий и мощный голос Коула разнесся по стадиону, наполнив воздух своей проникновенной звонкостью. Его голос всегда завораживал меня, впрочем, как и всех остальных.
Не только вокал Коула сводил толпу с ума – то, как он умел подавать себя на сцене, его харизма, неоспоримый звездный шарм.
Он двигался по сцене непринужденно, с грацией. Его танцы были отточенными и плавными, и привлекали внимание всех зрителей.
По телу побежали мурашки. Мы мечтали об этом в детстве: я хотел стать профессиональным игроком, а он… петь перед толпой фанатов. В молодости все кажется достижимым, но все равно – какое же безумие видеть, как исполняются мечты.
Толпа взорвалась аплодисментами, когда Коул начал петь припев одной из своих популярных песен. Его голос звучал так сильно и чисто. Я кивал в такт – мне тоже ужасно нравилась эта песня. Особенно мне нравилось, что Оливия терлась своей задницей о мой член под нее.
Когда мелодия стихла, толпа зааплодировала с новой силой и я улыбнулся Коулу. На мгновение мы встретились взглядами, молчаливо признавая тот факт, что мы, черт возьми, сделали это.
Прошла секунда, он начал исполнять следующую песню, а я снова сделал вид, что не испытываю никаких эмоций.
Оливия
Коул был великолепен, но толпа взревела с удвоенной силой, когда на сцену вышли The Sounds of Us. Я стояла в сторонке с остальными, Уолкер обнимал меня, и наблюдала за тем, как Джесси, Таннер и Дженсен купаются во внимании десяткой тысяч обожателей.
– Уолкер, я до конца своих дней буду тебе обязана, – сказала
