Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И откровенно обожравшаяся и разросшаяся мысль не хотела уходить.
Это тоже ИПФ… Леоверенский – это работа наших. Наверняка.
Больше некому. А лучше отвлекающего маневра и не придумаешь! Кто там будет ее искать, когда речь идет о заказном убийстве ее деда? Решат, что ее тоже убили!
И даже искать не станут.
Рокин примерно знал, куда ее могли увезти. Но – примерно. Было всего три места, в которых Юле могли обеспечить надлежащий «уход».
Но… как сообщить об этом?
И может ли он сообщить?
Вообще-то у него есть долг перед ИПФ…
А как насчет того, что он не желает убивать ни в чем не повинных людей?
Плохо было, с какой стороны ни посмотри. Константина Сергеевича просто рвало на части между чувством долга, приязнью, отвращением к убийцам, возмущением…
Будь он здоров, имей возможность выплеснуть возмущение хотя бы в движении – и ему стало бы легче.
Увы… Травмы были слишком серьезны. Оставалось только лежать, ощущая, как буквально закипает разум, захлестываемый безумными мыслями.
Что же делать, что делать… что он может сделать?
«Константин Сергеевич, я сделала свой выбор… Если будет принято решение о моей ликвидации – или ликвидации кого-то из моих родных, я хочу, чтобы вы дали мне об этом знать… От любимых не отказываются».
Она и не отказалась.
И… ее дракон. Алекс.
Рокин вздохнул.
Может, он сошел с ума?
Наверное.
Или это его начальство сошло с ума? Похитить любовницу Князя города? Убить ее деда? И надеяться, что ее не будут искать?
И мстить?
И что она смирится?
Нереально.
Но что он может сделать?
Может. Кое-что. Нет, он точно сошел с ума. И его… наверное, его убьют за это. Наверное?
Да нет! Наверняка убьют!
Но если он прав – у него будет шанс спасти хоть кого-то…
Рокин с усилием повернулся к тумбочке.
Так и есть. На ней стоял телефонный аппарат. В «Хирургии мозга» были запрещены сотовые телефоны. Настрого. Но здесь лежали люди, которым вовсе не улыбалось толкаться в коридоре у одного аппаратика. И поэтому палаты были оборудованы телефонами. Набери девятку – и тебя соединят с городом. А звонки из города проходят через коммутатор. Сначала тебя спрашивают, хочешь ли ты говорить с этим человеком, и только потом подключают.
Но в город можно дозвониться и эти звонки не отслеживаются. Он знает, он проверял когда-то, давно… еще в той жизни, где все было ясно и понятно. Но близость смерти, видимо, конструктивно действует на рассудок.
Рокин протянул руку. Больно?
И что?! Умирать больнее, он точно знает. А там ведь монастырь… они никого не пощадят… и живые позавидуют мертвым…
Что ж. Выход у него есть.
Он кое-как снял трубку – и негнущимися пальцами набрал девятку. Дождался гудков – и набрал номер Юлиной квартиры.
Говорить даже не обязательно. Он помнил – у Юли стоял определитель номера. Рано или поздно сюда придут.
– Кто?! – раздался в трубке мужской голос. Рокин не узнал его. Это не Юля. Не Алекс. Значит, говорить с ним нельзя. Рокин подождал, пока абонент не обложит его матом и не повесит трубку. И тоже надавил на рычаг.
Он позвонит еще через пять минут. И еще.
Сколько понадобится.
* * *
Небольшая съемная квартирка. Три женщины. И если приглядеться – в них можно узнать боевую группу, которая этим утром блистательно расправилась с Константином Леоверенским и его внуком.
– Ирма, долго нам здесь сидеть? – меланхолично спрашивает старшая из медведиц. – Бера не звонила?
– Нет. Терпи, – отвечает капризная брюнетка. Она уже успела принять душ и переодеться. Теперь при взгляде на нее думается не об оружии, а о первой странице «Плейбоя». Очаровательна. Просто очаровательна.
Неудивительно, что бедный Славка повелся на нее. Она могла бы совратить и более искушенного мужчину.
Тишина и полное расслабление.
А потом – в единый миг квартира становится филиалом ада.
Только что ты сидела и лениво листала журнал. А в следующий миг вылетают окна, вспыхивая миллионами острых стеклянных осколков. Они разлетаются по комнате, впиваются в руки, лица, больно ранят незащищенные тела. А вслед за осколками в окна летят вампиры. И никто даже не успевает оказать сопротивление. И даже подумать об этом.
Женщин бросают прямо на пол, заворачивая руки за спину, сковывая серебряными наручниками, оглушая… вампиры в ярости. Их князь гневается – и настроение повелителя так или иначе передается всем вампирам его маленького королевства. И они не собираются ни убивать, ни проводить допрос подозреваемых на месте.
Зачем?
Это слишком быстро. Слишком милосердно. Они привезут медведиц на место. Там ими займутся специалисты.
* * *
Вадим оглядел медведиц, которых без особого пиетета грузили в багажники машин. Всех трех. Авось не подохнут. Да и багажник у джипа позволяет засунуть туда многое.
– Не могли мешки взять? Кровью попачкаем…
– На мойке отмоем, – отмахнулся один из оборотней, которых взяли за водителей. – У нас своя есть, там не удивятся…
Вадим кивнул сообразительному лисенку.
– На будущее нужен резиновый коврик. Так лучше будет… Готово?
– Вполне.
– Тогда грузимся. У нас впереди еще одна точка, а шеф ждет!
Заставлять ждать Мечислава никто не хотел.
* * *
Шарль открыл дверь своего дома. Да, дома. Здесь он впервые почувствовал себя в безопасности за столько лет, здесь они жили с Юлей, здесь она рассказывала ему о современном мире… ее сейчас здесь нет.
Он не смог ее уберечь.
А мог бы подумать, что ИПФ так просто не сдастся… твари!
Они ему заплатят! За все заплатят!
В гостиной горел свет. Ругались Лёля и Лёша. Но Шарль не злился. Перегорел уже. Все выплеснулось на Тамару. Этим не осталось и угольков.
Он прошел в спальню, вытащил из шкафа дорожную сумку и начал складывать туда свои вещи.
Через пять минут на пороге появилась Лёля. Обрадованный Леша полез убивать монстров в компьютере, пока сестра переключилась на другого.
– Это вы?! Где Юля?!
– Не твое дело, – отрезал дракон. Вопрос был задан таким тоном, что хотелось от души повозить вопрошающую носом по стеночке.
– Как это не мое?! Она моя сестра! И я за нее беспокоюсь!
– Если хочешь, чтобы тебе верили, уменьшай патетику в речи, – дракон посмотрел на кроссовки – и сунул их в
