Оставь мир позади - Румаан Алам

– Думаю, мы так и сделаем. – Д. Х. хотел снова оказаться среди своих вещей.

Дэнни кивнул, авторитетно выпятив подбородок вперед. Протянул ладонь для рукопожатия. Его хватка была крепкой, как всегда. Он не сказал больше ничего, вернулся в дом. Он не запер дверь. Но он стоял за ней и слушал, как мужчины уходят.

В машине Арчи сидел прямо. Он выглядел получше или по-прежнему. Он казался слабым или сильным. Этот момент был самым важным.

С минуту они сидели в машине на холостом ходу. Может, две. Может, три.

Тишину нарушил Клэй:

– Джордж. Что нам делать?

Д. Х. сглупил. Люди разочаровывали. Он справится лучше. Они все равно останутся хорошими, добрыми, человечными, порядочными – вместе, в безопасности.

– Не думаю, что нам стоит ехать в больницу, джентльмены. Вы согласны? Не думаю, что нам стоит ехать.

Арчи понял. Арчи слышал.

– Со мной все будет нормально. Думаю, нам не нужно ехать.

Это произнес Клэй:

– Я хочу домой. Мы можем поехать домой? Поехали домой. Это недалеко. Мы так близко. Поехали.

Он имел в виду дом Джорджа, конечно, и они поехали, вернулись задолго до того, как сработал таймер на телефоне Рут, говорящий, что прошел час. Прошло меньше часа, и все изменилось.

40

РОУЗ ПРОСНУЛАСЬ С УБЕЖДЕННОСТЬЮ. Вот что значит быть ребенком. А еще у нее была миссия. Ее взгляд сфокусировался: прикроватная тумбочка, зеленый фарфоровый светильник, фото в рамке, на которое она до сих пор даже не удосужилась взглянуть, ее собственная бледная нога, торчащая из-под простыни, шербет света, тающий на стене. Вялые, влажные рты, розовые плечи, спутанные волосы. Еще один день, и он был подарком. Роуз освободилась от своей семьи и шагнула на ковер. Младший ребенок привыкает к тому, что его не замечают. Она вышла из комнаты, потому что не хотела их будить.

К ней относились несерьезно, потому что она была ребенком, но Роуз не была идиоткой. Этот шум прошлой ночью был ответом, а ее родители делали вид, что не ждали его. Но Роуз читала книги, Роуз смотрела фильмы, Роуз знала, чем закончится эта история, и Роуз знала, что они должны не паниковать, а готовиться. Она пописала в ванной около своей спальни, и это заняло много времени. Вымыла руки и лицо. Хотя Роуз была не особенно тихой – позволяя сиденью для унитаза грохнуться, воде – с шумом побежать, а двери закрыться громче, чем было необходимо, – все равно казалось, что она действует украдкой.

Шнурки завязаны, пшик репеллента Off! на щиколотки, где комариные укусы были особенно беспощадны, вода. Она засунула многоразовую пластиковую бутылку для воды под краник, встроенный в холодильник. Роуз очистила банан и прислушалась к влажному звуку собственного жевания. Мусора была гора: мятый целлофан, испачканные бумажные полотенца, выжатые ломтики лимона, которые никто и не подумал компостировать. У них почти не осталось еды. Роуз знала, что им нужны вещи, но превыше вещей им были нужны люди. Она найдет и то и другое – в том домике в лесу. Роуз положила нектарин в сумку: он будет болтаться в дешевом нейлоне, побьется и потечет к тому времени, когда она до него доберется. Она взяла книгу, ведь никогда не знаешь, когда пригодится книга.

Роуз вспоминала. В лес и в том направлении, вон туда, в ту сторону, прямо, немного влево, прямо, пройти под деревьями и через тот маленький холм. У нее был инстинкт, который не заглушила городская жизнь. Животное, влажно и мягко ступающее на цыпочках, шаги по листьям едва различимы – крохотный протест среди пения птиц и ветра. Ее тело знало, что поблизости нет хищника.

Роуз и Арчи тогда импровизировали, но, возможно, и нет. Дети что-то знали, и их знания были молчаливы или невыразимы. Роуз узнавала каждый указатель: вспученная земля, гниющее бревно, знакомые упавшие ветки. Если бы Роуз оглянулась, как жена Лота[55], она могла бы увидеть летящего фламинго, розового и разъяренного. Правда была такова: их сдуло ветром. Один из старых добрых трюков эволюции. Ящерицы-безбилетники на бревне, унесенные в море, как Ной и Эмзара, могут высадиться на новый берег и заняться разными занятиями, а затем их потомки пожрут всю местную листву. Фламинго были так же злы, как и люди, оказавшись здесь. Но им придется смириться. Придется искать водоросли. Они вьют гнезда раз в год, но и этого достаточно, и, возможно, через тысячу поколений они выродятся и станут какого-нибудь другого сумасшедшего цвета (цвета синего антифриза от питья воды из бассейнов?), станут каким-то новым видом. Может, они будут единственным, что останется.

Роуз пела про себя, сначала в голове, а потом почувствовала себя смелой, или другой, или прекрасной, или счастливой, и затянула вслух песню One Direction: Арчи издевался над ней за то, что они ей нравились, но втайне он тоже их любил. Роуз ощутила ясность, которая принадлежала ей по праву. Она поняла. Как только она попадет в тот другой дом, то сможет ответить на вопросы, которые казались важными для всех. Там будут люди, и у них будет ответ, или ее семья хотя бы не будет чувствовать себя такой одинокой.

Утро казалось прохладным, но можно было сказать, что день будет жарким. Листья под ногами были еще слегка влажными: так густо росли деревья. На расстоянии одного часового пояса еще царила темнота, но она тогда царила во многих местах. Некоторые люди кончали жизнь самоубийством. Некоторые упаковывали вещи в машины и надеялись, что смогут отъехать на милю, или две, или десять, или сколько угодно, чтобы добраться куда угодно – туда, где безопасно. Некоторые думали, что пересекут границу, не понимая, что