Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков

Гигантские работы были проведены на всем фронте лагеря. Для того чтобы английская эскадра, постоянно крейсировавшая перед Булонью, не могла нанести ущерба гребным судам, для них были сооружены специальные бухты. Вдоль по побережью были выстроены мощные форты, ощетинившиеся тяжелыми пушками. Французские инженеры придумали даже так называемые подводные батареи. Эти батареи сооружались так далеко вынесенными в море, что прилив покрывал их полностью водой, но когда вода уходила, артиллеристы возвращались на свои места и открывали огонь по врагу, если он приближался к берегу. Были устроены батареи тяжелых 24-фунтовых и 36-фунтовых орудий, ориентированных под углом, близким к 450. При таком возвышении они стреляли на расстояние 4,5 км, что по тем временам было рекордом дальнобойности. На берегу были установлены тяжелые мортиры для навесной стрельбы примерно на такую же дистанцию. В общей сложности около 500 орудий защищали лагерь с моря. Побережье Ла-Манша в районе Булони справедливо окрестили «Стальной берег».

Десантные гребные суда, которые со всех портов побережья стягивались к Булони, уже не раз вступали в бой с неприятелем и, как это ни странно, показали себя с хорошей стороны. Они были вооружены тяжелыми пушками, установленными в носовой части, и при соответствующей сноровке могли оказать серьезное сопротивление крупным кораблям. Один из офицеров, находившихся в лагере, записал в своем дневнике: «Несмотря на малость своего размера, наши скорлупки не всегда отступают перед врагом. Когда они собираются в большом числе и когда море достаточно спокойно, можно видеть, как они строят боевой порядок, разворачиваются носом, вооруженным тяжелой пушкой, к неприятелю и ведут огонь тем более опасный, что их ядра летят почти вдоль поверхности воды и ударяют английские корабли в самый корпус. В то время как противостоящие им артиллеристы, стреляя сверху вниз по корабликам, едва видным на большом расстоянии, лишь впустую тратят свои боеприпасы»[308].

Трудно описать тот моральный подъем, который наполнял армию, собравшуюся в Булонском лагере. Всем казалось, что победа над коварным Альбионом совсем близка. Посадка на суда и высадка с них были десятки раз повторены. Полки, рвавшиеся в бой, ждали только сигнала.

Чтобы понять произошедшее дальше, необходимо перевести стрелки часов назад и вернуться в 1804 г., в тот момент, когда император принял решение о необходимости содействия крупных боевых кораблей для осуществления десанта. Проведение операции Наполеон поручил выдающемуся адмиралу Латуш-Тревилю. Этот опытный моряк, несмотря на свои 59 лет, был бодрым и решительным человеком. Он один из немногих в высшем морском руководстве твердо верил в успех высадки в Англии. В начале 1804 г. тогда еще первый консул Бонапарт поручил ему командование Тулонской (Средиземноморской) эскадрой, и 14 января того же года Латуш-Тревиль поднял свой адмиральский флаг на линейном корабле «Буцентавр», стоявшем на Тулонском рейде. Решительный адмирал вдохнул веру в победу в экипажи боевых кораблей. В июле 1804 г. он получил сведения о том, что у острова Поркероль Нельсон с отрядом линейных кораблей попытался атаковать крейсировавшие в море французские фрегаты. Латуш-Тревиль тотчас же вышел из Тулона с восьмью линейными кораблями и пошел прямо навстречу знаменитому английскому флотоводцу. У Нельсона было только пять линейных кораблей, и он, несмотря на все свое искусство и репутацию, не осмелился принять бой и вынужден был спасаться от преследования французов. Этот маленький успех, как и умелые действия по подготовке команд, вернули французским морякам веру в свои силы, они прониклись мыслью, что могут и должны победить под командованием решительного флотоводца.

Решающая операция, которую задумали Наполеон и его отважный адмирал, приближалась. Но словно дьявол вставал на пути французов, когда речь шла о море. В августе 1804 г. Латуш-Тревиль внезапно заболел и умер. В его лице флот лишился моральной опоры, не только храбреца, не только прекрасного начальника, но и человека, верящего в победу.

На его место был назначен адмирал Пьер-Шарль де Вильнев. Он был довольно молод для подобного поста. В 1804 г. ему только исполнился 41 год. Тем не менее у него было немало боевого опыта, и он слыл хорошим моряком. Сверх того, его личная храбрость не вызывала сомнений. Однако у Вильнева был недостаток, который, как оказалось, перечеркнул все эти положительные качества, – это была нерешительность и боязнь ответственности. Кроме того, он совершенно не мог поставить себя выше трудностей обстановки. Как хороший специалист, он видел все изъяны, все недостатки вверенной ему эскадры. Но он видел их «слишком» хорошо. В любой армии, на любом флоте всегда чего-то недостает: где-то недодали провианта, у кого-то не хватает башмаков, где-то вышла из строя пушка, где-то поломалась мачта. И тем не менее, несмотря на все, когда нет другого выбора, надо идти вперед. Так поступали Цезарь, Суворов, Наполеон, Нельсон. Когда же у человека не хватает решимости, его взгляд останавливается исключительно на этих неизбежных недостатках, и он не может заставить себя смотреть дальше, а тем более понять, что на войне иногда требуется принести себя самого и свой отряд в жертву во имя достижения победы.

У Вильнева подобной силы духа не было и отдаленно. Но он был другом детства морского министра Декре, и тот устроил ему выгодное назначение.

Едва Вильнев прибыл к Тулонской эскадре, как в Париж понеслись письма с жалобами, сетования на обстоятельства, на плохое качество матросов, офицеров, кораблей. А момент был таков, что никак не допускал нытья и нерешительности. Осенью 1804 г. произошел эпизод, который приблизил возможность осуществления грандиозного военно-морского плана, задуманного императором. 5 октября английская эскадра напала на четыре испанских фрегата, перевозивших груз серебра из Мексики. На борту испанских боевых кораблей было 12 млн пиастров. Испанский адмирал Бустаменте отверг самоуверенное требование англичан сдаться и принял бой. Однако силы были неравны, и его корабли были захвачены британской эскадрой. Этот акт морского разбоя немедленно отозвался в Мадриде взрывом возмущения. Все хитроумные дипломатические шаги, предпринимаемые с тем, чтобы втянуть Испанию в коалицию, оказались совершенно напрасными. В декабре испанцы объявили войну Англии. Так в распоряжении Наполеона оказалось 29 линейных кораблей испанского флота. Эти корабли были не самыми лучшими в Европе, но вместе с голландцами у французов отныне были силы, с которыми они могли надеяться при благоприятных обстоятельствах противостоять британской армаде.

Маневры английского и французского флота в 1805 г.

Подобные обстоятельства Наполеон решил создать с помощью грандиозного, невиданного маневра на водах Атлантического океана. Для того чтобы его понять, нужно принять во внимание следующее: англичане плотно блокировали французские эскадры, стоявшие по берегам Ла-Манша, однако Тулонскую эскадру, а тем более испанцев они могли держать под контролем лишь достаточно символически. Дело в том, что осуществлять тесную блокаду