Путь кинжалов - Роберт Джордан

Изумленный Перрин запустил пятерню в шевелюру.

– О Свет, вы стыдитесь, что вас розгами отхлестали и что мне об этом известно? – недоверчиво спросил он. – Да если хочешь знать, этим женщинам ничего не стоит перерезать тебе глотку! Ножом по горлу, а потом бросят у дороги! Что ж, я дал слово, что не допущу такого! Ты мне не нравишься, но я обещал защищать вас от Хранительниц, от Аша’манов, от самого Ранда! Так что убавь спесь! – Поняв, что кричит, Перрин глубоко вздохнул и вновь опустился на подушку. Потом схватил кубок и сделал большой глоток.

Возмущенная Сеонид с каждым словом деревенела все больше, и не успел он договорить, как ее губы скривились.

– Ты обещал? – презрительно фыркнула Сеонид. – Ты думаешь, Айз Седай нужна твоя защита? Ты...

– Довольно, – тихо обронила Эдарра, и Сеонид захлопнула рот, хотя пальцы ее, стискивающие юбки, побелели.

– Почему ты думаешь, Перрин Айбара, что мы могли ее убить? – поинтересовалась Джайнина. На лицах айильцев редко отражаются их чувства, но Хранительницы смотрели на Перрина нахмурившись или с неприкрытым недоверием.

– Я знаю, что вы чувствуете, – промолвил Перрин. – Знаю с того мига, как увидел вас с сестрами после сражения у Колодцев Дюмай.

Он не собирался объяснять, как от них пахло ненавистью и презрением. Сейчас он не улавливал ни того ни другого, но никто не способен столь долго сдерживать такую ярость, она непременно вырвется наружу. Она не исчезла, лишь спряталась где-то очень глубоко.

Делора фыркнула – точно полотно порвалось.

– Сначала говоришь, что их нужно баловать, потому что они тебе нужны, а потом выясняется, что ты дал слово защищать их. И что из этого правда, Перрин Айбара?

– Все. – Перрин встретил твердый взгляд Делоры, потом по очереди оглядел всех женщин. – Все правда.

Хранительницы переглянулись – легкое подрагивание века заменяет сотню слов, и ни один мужчина ничего не поймет. Наконец, поправляя ожерелья и поддергивая шали, они, по-видимому, пришли к согласию.

– Мы не убиваем учениц, Перрин Айбара, – сказала Неварин. Кажется, сама мысль о таком была для нее потрясением. – Когда Ранд ал’Тор попросил принять их в ученицы, он, наверное, думал о чем-то своем, но мы не даем пустых обещаний. Теперь они – ученицы.

– И останутся таковыми, пока пять Хранительниц Мудрости не решат, что они готовы к очередному шагу, – добавила Марлин, отбрасывая длинные волосы за плечо. – И обращаются с ними не лучше и не хуже, чем с остальными.

Эдарра, поднесшая кубок ко рту, кивнула.

– Скажи, Сеонид Трайган, что бы ты посоветовала ему насчет Масимы Дагара.

Сестра, вцепившаяся в юбку с такой силой, что Перрин даже испугался, как бы она не порвала тонкий шелк, ничуть не замедлила с ответом (тем паче что фраза Эдарры прозвучала как приказ).

– Хранительницы Мудрости правы, и ты должен их послушать. – Сеонид выпрямилась, с видимым усилием напустила на лицо спокойствие, хотя в глазах нет-нет да и сверкали гневные огоньки. – Я видела, что творили так называемые Принявшие Дракона, еще до того, как повстречалась с Рандом ал’Тором. Смерть и бессмысленные разрушения. Даже верного пса убивают, если он взбесится и у него из пасти пена пойдет.

– Кровь и пепел! – пробурчал Перрин. – Как я тебя после таких слов к нему подпущу? Ты клялась Ранду в верности, и тебе известно, что он хочет совсем другого! А что насчет тех слов – мол, «тысячи погибнут, если ты падешь»?

О Свет, если Масури тоже так считает, то лучше ему вообще отказаться от помощи Айз Седай и Хранительниц Мудрости! Даром не надо! Нет, еще хуже – глядишь, придется от них Масиму оберегать!

– Масури, как и я, считает Масиму бешеным псом, – ответила Сеонид, когда Перрин задал ей этот вопрос. Она вновь являла обликом воплощенное спокойствие. Холодное лицо Айз Седай не выражало никаких чувств. Запах был остро-настороженным. Сосредоточенным. Она не сводила с Перрина своих бездонных глаз. – Я клялась служить Дракону Возрожденному. И наилучшую службу я ему сослужу, прикончив это животное. Правителям известно, что Масима поддерживает Возрожденного Дракона. А стоит им увидеть, как вы обнимаетесь... Тысячи погибнут, если у тебя не получится подобраться к Масиме и убить его.

Перрину показалось, что у него перед глазами все кружится. Опять Айз Седай опутала словами, заставила казаться черным то, что называла белым. А потом и Хранительницы добавили.

– Масури Сокава, – безмятежно сказала Неварин, – считает, что бешеного пса можно держать на цепи, пока не придет урочный час.

Мгновение Сеонид выглядела удивленной не меньше Перрина, но быстро оправилась. Внешне успокоилась – но запах вдруг стал тревожным, словно она почуяла капкан там, где не ожидала подвоха.

– Она также считает, что ловцом будешь ты, Перрин Айбара, – столь же небрежно промолвила вдобавок Карелле. – Она думает, что и тебя нужно придержать до времени, для твоей же пользы.

По ее веснушчатому лицу нельзя было сказать, согласна она с Масури или нет.

Эдарра махнула рукой в сторону Сеонид.

– Теперь ступай. Больше не подслушивай, но можешь еще раз попросить у Гарадина разрешения Исцелить ему рану на лице. Помни, если он откажется, ты должна смириться с этим. Он – гай’шайн, а не один из твоих слуг-мокроземцев. – В предпоследнее слово она вложила все свое презрение.

Сеонид ледяными буравами впилась в Перрина. Потом взглянула на Хранительниц, губы ее дрогнули – она хотела что-то сказать, но не посмела. В конце концов, со всем достоинством, какое сумела наскрести, Сеонид вышла. Внешне она оставалась Айз Седай, способной изяществом движений посрамить королеву. Но о бритвенно-острую досаду в тянувшемся за нею запахе можно было порезаться.

Едва она ушла, взгляды шести Хранительниц вновь устремились на Перрина.

– Итак, – сказала Эдарра, – можешь теперь объяснить нам, зачем тебе нужно привести бешеного зверя к Кар’а’карну.

– Только дурень подчиняется другому дурню, когда тот приказывает столкнуть его с утеса, – заметила Неварин.

– Ты нас не слушаешь, – сказала Джайнина, – так что мы будем слушать тебя. Говори, Перрин Айбара.

Перрин же раздумывал, не рвануть ли к выходу. Но тогда он оставит за спиной двух Айз Седай, от одной из которых можно ожидать сомнительной помощи, а вместе с ними – шестерых Хранительниц, намеренных разрушить все то, что он упорно строит. Он вновь поставил кубок с вином на ковер и положил руки на колени. Если он хочет договориться с этими женщинами, ему необходима ясная голова.

Глава 10

Перемены

Покинув палатку Хранительниц Мудрости, Перрин подумал о том, чтобы снять куртку и удостовериться, цела ли его шкура. Он чувствовал себя оленем, которому пришлось уносить ноги от полудюжины разъяренных волчиц. Было ясно: ни одна из Хранительниц не изменила мнения, и все обещания так и остались обещаниями. Что же до Айз Седай, те не давали никаких обещаний.