Путь кинжалов - Роберт Джордан

Служба Стража для Илайаса закончилась, когда стало известно о его способности говорить с волками. Некоторые сестры полагали, что это метка Темного, и, чтобы вырваться на свободу, Мачире пришлось убить нескольких Стражей.

Седобородый мужчина ответил, лишь когда они отошли от палаток на дюжину шагов, да и тогда не повысил голоса, словно опасаясь, что у кого-то слух окажется столь же острым, как у него с Перрином.

– Хватит и одной, знающей мое имя. Стражи, мой мальчик, убегают не так уж часто. В большинстве случаев Айз Седай сами отпускают мужчин, которые хотят уйти, но все равно способны отыскать его где угодно, если им это взбредет в голову. И всякая сестра, которой случится найти беглеца, все свое свободное время посвятит тому, чтобы он пожалел, что на свет появился. – Илайас поежился. В его запахе появился не страх, нет – скорее, предчувствие боли. – А потом она отошлет беднягу к его Айз Седай, и уж та преподаст ему настоящий урок. После этого мужчина уже никогда не будет таким, как прежде. – Мачира оглянулся. Масури, казалось, полностью сосредоточилась на стремлении пробить в ковре дыру, однако он снова поежился. – Хуже всего было бы столкнуться с Риной. Лучше уж оказаться посреди лесного пожара со сломанными ногами.

– Рина – это твоя Айз Седай? Но как ты можешь с ней столкнуться? Ведь твои узы должны подсказывать тебе, где она. – В глубине памяти у Перрина что-то шевельнулось, но тут Илайас заговорил, и на поверхность так ничего и не всплыло.

– Многие из них умеют затуманивать узы, если можно так выразиться. А может быть, и все на это способны. Только и знаешь, что она жива, а это мне всяко известно, поскольку я еще не спятил. – Илайас хохотнул. – О Свет, парень. Подумай, сестры, они ведь тоже из плоти и крови. Во всяком случае, большинство. Представь себе, что кто-то пребывает внутри тебя, когда тебе вздумалось пообниматься с хорошенькой служаночкой. Ох, прости, я и позабыл, что ты теперь женат. Вот уж удивился, узнав, что тебя угораздило жениться на салдэйке.

– Удивился? – Перрин никогда не задумывался об этой стороне уз между Стражем и Айз Седай. Он вообще не думал об Айз Седай в подобном смысле. Это казалось столь же невозможным, как... как говорить с волками. – Почему удивился?

Они спускались по склону, не спеша и почти бесшумно. Перрин всегда был хорошим охотником и привык к лесам, а Илайас и вовсе пробирался сквозь кусты, не задевая и сучка. Теперь он вполне мог бы закинуть лук за спину, но предпочитал держать его наготове. Илайас всегда отличался осторожностью, особенно когда находился среди людей.

– Ну, я думал, – ответил он на вопрос Перрина, – что ты подберешь жену спокойного нрава, себе под стать. А салдэйки – полагаю, у тебя уже была возможность в этом убедиться, – вовсе не таковы. Разве что прикидываются такими перед чужаками. Рядом с любой из них даже женщина из Арафела покажется вялой, а доманийка скучной. – Неожиданно Илайас усмехнулся. – Мне как-то довелось прожить год с салдэйкой, есть что вспомнить. Меррия по пяти раз на дню кричала на меня так, что хоть уши затыкай, и хорошо еще, если не швыряла в голову тарелками. Правда, всякий раз, когда я подумывал об уходе, она успокаивалась, и мне так и не удавалось добраться до двери. В конце концов, она сама меня оставила – сказала, что ей нужен мужчина с другим характером, не такой сдержанный. – Илайас снова издал смешок, но при этом погладил бледневший на скуле старый шрам. Похоже, от удара ножом.

– Фэйли не такая! – возразил Перрин. Услышанное звучало так, словно он женился на Найнив. – Не скажу, чтобы она никогда не сердилась, время от времени бывает, – неохотно признал он, – но кричать не кричит и ничем не швыряется.

Кричала Фэйли и вправду не слишком часто, но иногда казалось предпочтительнее, чтобы она вспыхнула и успокоилась, потому что сносить ее долгий, холодный гнев было куда труднее.

– Можно подумать, я не учую запах человека, пытающегося увернуться от града... – пробормотал Илайас. – Ты ведь всегда говоришь с ней по-доброму и слова у тебя мягкие, как молочко, разве не так? Ты уши не прижимаешь и никогда не повышаешь на нее голоса?

– Конечно, нет! – негодующе ответил Перрин. – Я люблю ее. С чего бы мне на нее кричать?

Илайас заворчал себе под нос, хотя Перрин, разумеется, слышал каждое слово.

– Чтоб мне сгореть, ежели парню охота усесться на гадюку, так это его дело. Не моя забота, если ему хочется греть руки, когда крыша горит. Скажет он мне спасибо! Нет! Чтоб мне лопнуть, нет!

– Ты о чем? – Схватив Илайаса за руку, Перрин остановил его под зазимухой – деревом, колючие листочки которого оставались по большей части зелеными, тогда как прочая растительность, не считая стойкого плюща, изрядно пожухла. – При чем тут гадюка и горящая крыша, если речь о Фэйли?! Ты ее даже не видел. Вот познакомишься, тогда и будешь говорить.

Илайас раздраженно сгреб в пригоршню свою длинную бороду.

– Паренек, я и без нее насмотрелся на салдэйек. Тот год был не единственным, который я провел в их стране, и хорошо, если мне удалось встретить там пять женщин, имевших если не мягкий нрав, то хотя бы сносные манеры. Конечно же, она не гадюка, она пантера. И не рычи на меня, чтоб тебе сгореть! Держу пари на свои сапоги: услышав мои слова, она бы улыбнулась!

Перрин гневно открыл рот, но тут же закрыл его, только сейчас поняв, что и впрямь издавал глубокий горловой рык. Это ж надо до такого додуматься: Фэйли улыбнулась бы, услышав, как ее назвали пантерой!

– Ты еще скажи, она хочет, чтобы я на нее кричал.

– Что-то в этом роде, Перрин. Во всяком случае, не исключено. Возможно, конечно, что она шестая. Возможно, но... Понимаешь, большинство женщин таковы: стоит тебе повысить голос, и у нее уже глаза как ледышки, а ты начинаешь оправдываться, словно это не она первая насыпала тебе за шиворот горячих углей. Но проглоти язык перед салдэйкой, и она решит, будто ты считаешь ее недостаточно сильной, чтобы выстоять перед твоим гневом. Для нее это оскорбление, и будь счастлив, если после такой обиды она тебя не выпотрошит и не скормит потроха тебе же на завтрак. Салдэйка – не женщина из Фар Мэддинга, желающая, чтобы мужчина сидел, где она укажет, и подскакивал, стоит ей щелкнуть пальцами. Она – пантера и хочет, чтобы ее мужем был леопард. О Свет, похоже, я сам не знаю, что делаю. Давать мужчине советы насчет его жены – лучший способ нажить врага.

Илайас без всякой нужды натянул поглубже свою шляпу и хмуро оглядел склон, словно подумывал, не скрыться ли в лесу, но вместо того уставил палец в грудь Перрину.

– Послушай! Я всегда знал, что ты не просто блуждаешь, отбившись от стаи, а нынче, сопоставив услышанное о тебе от волков с известием, что ты направляешься на встречу с этим Пророком, решил, что тебе не помешает друг, который мог бы прикрыть твою спину. Правда, волки не упоминали, что ты, оказывается, вожак этих миленьких майенских копейщиков. И Гаул об этом не обмолвился. Так что, хочешь, останусь с тобой, а нет – мир велик, и в нем полно мест, где я еще не бывал.