Лето ночи - Дэн Симмонс

Минут через пятнадцать уже происходила коронация Короля Холма, но другие претенденты тут же сбивали его с ног и тащили вниз, а он снова карабкался вверх, восстанавливая попранные права и осыпаемый тучей снарядов. Будучи низверженными Маккоун и Дейзингер отступили к краю пруда и начали обстрел с большого расстояния. Их песенка была спета, но лихорадка тщеславия вызвала небольшую междоусобицу в рядах их противника и скоро каждый уже сражался за самого себя.

Дейл схлопотал такой удар в солнечное сплетение, что рухнул на землю и минуты три не мог отдышаться, пока рядом разворачивалась панорама битвы. Затем Майк ударился о торчащий чуть ли не из-под земли камень, упал и порезал бровь. Рана была неглубокой, но крови вытекло устрашающее количество. Дейзингеру удалось овладеть выигрышной позицией на самой вершине, но он имел неосторожность приподнять голову и тут же схлопотал огромный кляп земли прямо в рот. Он отступил к подножию холма, бешено, но невнятно ругаясь и зажимая обеими руками рот, пока минуты через две не убедился, что зубы все на месте. Тогда он стер грязь с пореза на нижней губе и снова полез вверх с вымазанным кровью и грязью подбородком. Кевин случайно оказался как раз позади своего бывшего лидера и когда Майк наклонился, чтобы бросить камень, то Кевин схлопотал удар кулаком прямо в лоб. Действия на мгновение прекратились, и все мальчики на вершине с любопытством уставились на него. Конечно Грумбахер воспользовался моментом, чтобы потешить почтенную публику. Он скосил глаза, заспотыкался, сделал вид, что ноги у него заплетаются, и опрокинулся на спину, задрав вверх скорченные как у трупа ноги. Все ребята расхохотались и закидали его новыми комьями грязи, выражая полное свое одобрение.

Именно Лоуренс довел игру до ее кульминационного момента.

В какой-то неожиданный, но решающий момент он остался один на вершине холма среди групп борющихся мальчишек, когда все остальные оказались поверженными. Он вскочил на бугорок у опорного пункта противника, вскинул руки над головой и воскликнул: «Я – Король!»

После мгновения ошеломленного молчания раздались три залпа.

Снаряды летели прямо в него. Наконец, после того, как шесть или семь из них достигли цели, и его рубашка оказалась буквально залепленной грязью, мальчишка отвернулся, спрятав лицо и замер, а плотные очереди продолжали барабанить по его спине и голове, сбив даже бейсбольную кепчонку.

– Эй! – предостерегающе закричал Дейл, замахав остальным, чтобы те прекратили огонь. Лоуренс замер в той позе в какой сидел, а Дейл прекрасно знал, что если уж его брат заплакал, то значит ему по-настоящему больно.

Но тут Лоуренс поднялся, сделал грациозный, медленный пируэт, все еще окруженный облаком пыли, и рухнул вперед.

Нет, он не совсем, чтобы рухнул, скорее он взмыл в воздух с грацией умирающего лебедя в исполнении дублера из ковбойского фильма, выполнил полный кувырок в воздухе и затем снова сложился пополам во втором смертельном падении и навзничь упал на землю, широко раскинув, словно бескостные, ноги и сохраняя вялость трупа. Ребята невольно отшатнулись, когда над ними пролетело кувыркающееся тело, перевернулось на краю воды и замерло, бессильно уронив в воду одну руку.

– У-у-у, – завистливо промычал Кевин. Остальные криками выразили свое полное одобрение.

Лоурнес встал, отряхнул с одежды и волос пыль и склонился в глубоком поклоне перед почтенной публикой.

С этого момента примерно пару часов, пока безмятежный день угасая переходил в мягкий вечер, ребята умирали. Стоя на вершине, они изо всех сил старались увертываться от летящих комьев земли, которыми в них стреляли остальные. Когда наступал соответствующий по их мнению момент, выполнялась процедура умирания.

Безусловно самой комической она была в исполнении Кевина. Он был похож на престарелого актера, который будучи застреленным, старается поудобнее улечься на пол сцены. При этом он старался придержать на месте кепку. Дейзингер и Маккоун были самыми лучшими вопителями, умирая в сопровождении самых оглушительных и жалобных вздохов, стенаний и криков боли. Майку удалось изобразить самый грациозный прыжок, к тому же он сумел дольше всех остаться неподвижным. Как ни барабанили по нему снаряды, он не поднимался, пока не решил, что с него и зрителей уже достаточно. Дейл заслужил всеобщее одобрение, первым исполнив, так сказать, потерю лица: он здорово ободрал кожу на носу и щеке, когда проехался физиономией по крутому откосу.

Но Лоуренс все-таки удалось вернуть себе лавры победителя. Его финальный coup de gracenote 21 состоял из нескольких спотыкающихся шагов назад, пока он не скрылся из виду. Пока остальные недоумевали, куда делся этот бандит, он появился снова, но теперь он не бежал, а летел. Дейл буквально рот разинул, чувствуя, что сердце у него перестало биться, когда его младший брат пролетел над ним на высоте примерно тридцать футов. Его первой мыслью было: Боже милостивый, он же разобьется. Немедленно за этой последовала другая: Мама убьет меня…

Лоуренс не разбился. И не умер. Прыжок был таким мощным и сильным, что он перелетел твердый берег пруда дюйма три шириной и плюхнулся в воду, хорошенько обрызгав при этом Кевина и Майка.

Эта сторона пруда была ужасно мелкой – она едва достигала пяти футов – и Дейл уже вообразил своего брата тонущим со свернутой набок и забитой грязью головой. Дейл уже стягивал с себя футболку, собираясь нырять, чтобы спасать брата, и какую-то часть его мозга уже занимала мысль о том, что этому стервецу придется делать искусственное дыхание, когда Лоуренс выскочил на поверхность, показывая в великолепной улыбке свой далеко не столь великолепный прикус.

В этот раз аплодисменты были настоящими.

И каждый попытался повторить Смертельный Прыжок. Когда подошла очередь Дейла, ему это удалось только после трех фальстартов и только потому, что с берега на него смотрели три внимательные физиономии и отступать было нельзя. Но пруд был так ужасно далеко. Даже имея длинные ноги рослого шестиклассника ему понадобилось изо всех сил разбежаться и как можно сильней оттолкнуться от бугра над бывшим опорным пунктом, чтобы благополучно миновать полоску смертельно твердого берега. Дейл никогда не решился бы на это – да и ни один из ребят тоже – если бы не видел, что такое вообще возможно. Когда, с четвертой попытки, ему удался прыжок, его неосознанной мыслью было скупое восхищение братом.

В течение нескольких секунд Дейл Стюарт летел, словно парил в высоте не меньше двадцати пяти футов над головами остальных, а внизу еще продолжался холм и поверхность пруда сверкала так невозможно далеко за прогретой солнцем до твердости кирпича глиной береговой полосы. Тут снова появилась сила тяжести и он начал падать, руки и ноги крутились словно он крутил невидимые педали… Уверенный, что он сделает это… Затем абсолютно уверенный, что не сделает это… И потом он все-таки сделал это, и прохладная зеленая вода сомкнулась над ним и набралась в нос, и он заколотил ногами, чтобы оттолкнуться от травянистого дна, и вот он снова среди света и воздуха и визжит от чистого восторга, пока другие что-то выкрикивают и аплодируют.