Помнишь, я тебя любила? Забудь! - Инна Инфинити

Кровать для двоих тесновата. Даже если бы Глеб и не обнимал меня всю ночь, нам все равно пришлось бы спать вплотную друг к другу. Светлые стены, шкаф, за открытой дверцей которого виднеются его вещи на вешалках, письменный стол, а к другой стене прибиты две пустые полки.

Это все, что попадает в поле моего зрения с этой точки на кровати. Потом рассмотрю его комнату хорошо.

— Кать, — тихо зовёт меня.

— Что?

Глеб привстает на локте и гладит меня ладонью по лицу.

— Ты должна расстаться с ним.

— Я знаю…

— И когда ты собираешься это сделать?

— Сразу, как только вернусь домой. Пожалуйста, Глеб, можно я скажу ему все не по телефону? Саша заслуживает того, чтобы я поговорила с ним лично.

Он шумно вздыхает и снова ложится на кровать, притягивая меня к себе еще крепче.

— Хорошо. — Склоняет голову к моей шее и проходится по ней дорожкой из поцелуев, что тут же вызывает у меня порхание бабочек не только в животе, но вообще по всему телу. — Пироженка, а когда мы пойдём с тобой на наше первое настоящее свидание?

Я безумно хочу сегодня, хоть прямо сейчас. Но еще и на свидание идти за Сашиной спиной я не смогу. Хотя, казалось бы, что может быть хуже моей измены этой ночью? Уже ничего. Но все-таки не могу.

— Давай в Москве?

— А почему не тут?

— Хочу сначала расстаться с Сашей, чтобы на свидании с тобой быть уже только твоей девушкой.

Глеб улыбается, как довольный кот.

— Ты и так уже только моя девушка. Никому тебя не отдам.

— А ты, Глеб? — Я слегка отодвигаюсь от него и смотрю ровно в глаза. — Ты чей?

— Пироженка, я твой с потрохами ровно с того момента, как ты уснула на моей груди во время ужастика на той даче.

— Да неужели? — Говорю с сарказмом.

— Да.

— А как же первокурсницы и все остальные твои многочисленные поклонницы?

— Да пошли они все в задницу! Мне нужна только ты.

Я недоверчиво прищуриваюсь.

— Кать, у меня не было никого с того момента, как мы с тобой познакомились.

Он говорит это приглушённым голосом, и по интонации я понимаю, что это правда. Сколько мы знакомы? Больше двух месяцев? У меня за это время был Саша, а у него никого…

— А что насчёт твоей подработки, благодаря которой мы и познакомились?

— У меня не было клиенток после тебя. Ко мне обращались несколько раз, но я отказывал.

— С чего это вдруг? — Снова язвлю.

— Потому что после тебя уже не мог. — Глеб опять притягивает меня к себе. — Кать, это все в прошлом. Телки эти, эскорт… Мне это уже не нужно. У меня есть нормальная работа, перспектива стать адвокатом после универа и ты.

— А что если я однажды скажу тебе, что ты мне надоел? — Я знаю, что должна остановиться, но не могу. Просто его признания такие красивые, что я хочу послушать еще.

Но ему я об этом не скажу!

— Я сделаю все для того, чтобы ты мне так не сказала. Да и тебя саму ко мне сильно тянет, хоть ты и долго это отрицала.

Мерзавец, как всегда, видит меня насквозь. Но сейчас я не злюсь на него за это, а довольно улыбаюсь ему в грудь.

— Но если ты мне когда-нибудь скажешь, что я тебе надоел, — тем временем продолжает, — я тебе это никогда не прощу. Сразу предупреждаю.

Моя улыбка моментально меркнет, потому что Глеб говорит эти слова на полном серьезе.

— Не скажу.

— Ну вот и хорошо, Пироженка, — он чмокает меня в щеку.

— А если я когда-нибудь увижу возле тебя левых баб, то тоже тебе это не прощу. — Говорю довольно строго и с нотками злости.

— Не увидишь.

— Ну вот и хорошо.

У Глеба звенит будильник на телефоне, он наклоняется к нему и выключает.

— Пора детей в школу собирать. — Опускается спиной на кровать и закидывает руку за голову. — Потом поеду навестить маму и заеду к ней в магазин. Погуляешь с Чарликом?

— Да, погуляю. А что за магазин?

— У моей мамы свой маленький магазин антиквариата. Надо проверить, как там дела без нее.

— Ого, — это все, что я могу из себя выдавить. У его мамы антикварный магазин? Офигеть!

Глеб скептически морщится и машет рукой.

— На самом деле это только звучит красиво. Вообще, моя мама учительница истории, работала в моей же школе и была моим же учителем. Она всегда любила всякие старинные штуки и четыре года назад уволилась, чтобы открыть свою антикварную лавку.

— Ну классно же.

— Ага, вот только она не учла, что в Перми местное население, во-первых, не особо интересуется историей и антиквариатом, а, во-вторых, доходы не позволяют людям покупать старинные часы 19 века, просто потому что они понравились. Такие магазины имеет смысл открывать только в Москве.

Глеб лениво трет глаза, и весь его вид выражает желание поспать, а не вставать сейчас готовить завтрак близнецам и отводить их по морозу в школу.

— А кем был твой папа? — Продолжаю допрос. Я же совсем ничего не знаю о Глебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Военным. Так что я, считай, 18 лет в армии отслужил, пока не уехал после школы в Москву.

Я слегка смеюсь.

— Ладно, Пироженка, пора вставать. У тебя еще будет возможность задать мне миллион вопросов. С радостью на все отвечу.

Глеб поднимается с кровати и натягивает на себя одежду. Поверить не могу, что это все между нами происходит. Мы, оказывается, умеем с ним нормально друг с другом разговаривать.

Весь этот день я будто парю на крыльях. Поцелуи и объятия Глеба не выходят из головы, и я, словно дурочка, постоянно улыбаюсь воспоминаниям минувшей ночи. Давно у меня такого не было. А