Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу - Василий Песков

Пургин трижды спускался в воду к заветной гайке. Третий раз он едва-едва выбрался наверх. Сил не было. Духота и давление в танке были так велики, что сказать слово или приподнять руку было мучительно трудно. Все глядели на командира, державшего связь с верхом. Потом командира сменил Леонид Пургин.

«Лица у всех стали землистыми. Ручейками тек пот. По броне башни тоже текли ручьи. Это наше тепло, соприкасаясь с холодным металлом, превращалось в испарину. Изо рта у каждого, как при сильном морозе, шел пар, и мы с трудом различали друг друга» (Юрий Дружинин).

По-прежнему монотонно жужжала помпа, ровно светились синие лампочки. Маленькие вентиляторы создавали ощущение свежего ветерка. Но это был приятный обман. Дышать было нечем. «Я вспомнил кино «Добровольцы». Там в затонувшей подлодке парень писал письмо. У него по лицу тоже текли ручейки. Надежды там не было. Признаюсь, я тоже подумал о смерти, но у нас надежда еще была, и я взял себя в руки, чтобы ребята ничего не заметили» (Алексей Феофилактов).

Часов в танке не было. И чувство времени четверо людей потеряли. Им показалось: под водой они часа полтора. На самом деле время шло на четвертый час.

Майор Андреев: «Не помню, в который раз я сказал в микрофон: «Еще минут десять…» Я понимал: обещание, несколько раз повторенное, но невыполнимое, уже не может встречаться с верой. Но внизу не было даже и тени упрека».

Не прекращая попыток зацепить танк, люди с надеждой глядели на небо и на дорогу, убегавшую по пескам. Пора. Пора уже быть машине и вертолету…

В 17 часов 38 минут командир танка «324» сказал:

– Товарищ майор, дышать нечем… Дышать нечем: теряем сознание…

«Это были минуты отчаяния. Я думал, что сердце у меня вырвется из груди…»

И тут увидели пыль летевшего по пескам «газика». Через три минуты уже одетый на ходу водолаз шагнул в болотную воду.

– Двадцать четвертый! Двадцать четвертый! Все в порядке. К вам пошел водолаз…

Участник спасения экипажа майор Владислав Андреев.

Двадцать четвертый не отвечал.

Усилия трех десятков людей напрасными не были – дорога к крюкам наполовину была расчищена. Все-таки водолаз пробыл в «полынье» минут восемнадцать. Наконец голова его показалась из грязи:

– Все. Трос на крюке.

Четыре уже заведенных танка тихо двинулись с места. Трос натянулся струной… И вот он, танк с номером «324»!

В одно мгновение вскочили на него люди. Открыли люки…

– Живы!!!

Ребята были без чувств и сами из танка выбраться не могли. Их бережно вынесли и положили около танков.

Прилетевший на вертолете опытный врач, разогнувшись, сказал:

– Дня три-четыре, майор, и ребята будут в строю…

Один из лежавших попросил: «Пить…»

Никогда человеческое слово не было для майора Андреева таким радостным.

Моросил мелкий дождик. Майор сел на песок и протянул руку:

– Ребята, дайте кто-нибудь закурить…

Такова хроника драматической ситуации, возникшей на батальонных учениях.

С командиром дивизии мы сидим на лужайке, наблюдая, как идет подготовка к стрельбе. Сегодня танкисты стреляют «штатным снарядом», то есть такими снарядами, какими пришлось бы стрелять и в бою. Справа от нас на исходный рубеж выходит танк с номером «324». Машина от пребывания в воде совершенно не пострадала. Танкисты неделю провели в госпитале, и теперь служба у них идет обычным порядком.

В бинокль мне хорошо видны у танка знакомые лица. Ребятам по двадцать лет. Трое из них – москвичи, Леонид Пургин – горьковчанин. Все комсомольцы. До призыва в армию все работали на заводах. Юрий Дружинин – чертежником. Трое работали слесарями. Профессиональная близость к металлу, очевидно, и сделала их танкистами.

Уже со стороны, спокойно взвешивая все, что было за четыре часа пятнадцать минут, мы разбираем с полковником тот драматический случай.

Ребят спасло мужество, дисциплина и стойкость. Было легко растеряться, поддаться панике. Стихийное чувство самосохранения могло заставить сделать ложный поспешный шаг – на первых минутах открыть, например, люки и попытаться покинуть танк. Попытка была бы трагической – покрытая торфом вода не пустила бы наверх. Позже, когда над танком появилось «окно», этот способ спасения тоже был неприемлемым – непростая штука без вспомогательных средств выбраться из танка на глубине, к тому же людям, уже ослабленным. При самом счастливом исходе могли бы спастись лишь двое сидевших ближе к люкам, у двух других шансов не было. Все четверо это хорошо понимали, и потому мысль о люках не была даже высказана. «Честно сказать, мысленно мы попрощались друг с другом. Но каждый решил: если спасемся – только все вместе» (Леонид Пургин).

Водолаз Владимир Жаворонков.

Если говорить о солдатских и человеческих качествах, то именно такие вот стойкость и чувство товарищества помогли нам вынести тяжелое время 41-го года, помогли выстоять в тяжких сражениях. Кстати сказать, отцы четверых этих танкистов прошли солдатами всю войну. Отец Дружинина – Павел Яковлевич был мотострелком, отец Пургина – Сергей Григорьевич воевал летчиком, отец Феофилактова – Алексей Афанасьевич тоже был летчиком, бортмехаником дальнего бомбардировщика, отец Кузякина – Иван Павлович воевал в ополчении.

Закваску отцовских характеров находим мы у парней, родившихся после войны: у Зиганшиных, у Поплавских, у Кузякиных, Пургиных… Это и есть ратная сила, которую мы растим на случай грозного часа.

Загадка океана?

Окно в природу

12 января этого года газеты мира напечатали сообщение с побережья американского штата Флорида: «Более сотни китов выбросились вчера на берег близ Форт-Пирс». Газеты снабдили сообщение заголовками со словом самоубийство. Осторожности ради слово заключалось в кавычки или после него ставился знак вопроса. Но кое-кто утверждал прямо: самоубийство.

Мы добыли снимки, сделанные на побережье Флориды 11 января, и узнали кое-что новое об этой драме в природе.

«…В 6 часов вечера все было спокойно. Берег совершенно пустынный… А в 9 песчаный пляж был заполнен китами… Появились они сразу большим числом. А потом по одному, по два всплывали из океана и оставались на берегу… К утру на пляже лежало около сотни китов». Это рассказ очевидца.

Необычное происшествие взбудоражило все побережье. Энтузиасты пытались спасать китов. С большими усилиями их удавалось стаскивать в воду, но киты опять устремлялись на берег… С помощью моторных лодок и катеров животных стали буксировать в океан. «Но пока мы везли одного, три других кита мимо нас устремлялись на берег».