Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны - Ян Гамильтон

Русские войска, занимавшие дефиле у Чаотао, состояли из 35-го полка со всеми его четырьмя батальонами, 36-го полка (три батальона), одного полка казаков (Аргунского) и 9-й артиллерийской бригады из 32 орудий (три полевые батареи и одна горная). Отряд находился под командованием генерал-лейтенанта Гершельмана, начальника 9-й дивизии, который держал другую бригаду своей дивизии в резерве, где она бездействовала все время сражения.

Наступавшие на Чаотао японские войска состояли из 12-й дивизии под командованием генерал-лейтенанта Инуиэ. При дивизии был эскадрон кавалерии и 36 горных орудий, казавшихся ничтожными игрушками по сравнению с тяжелыми, сравнительно современного типа русскими полевыми орудиями. В виде дополнения к полной 12-й дивизии утром 19-го числа были высланы от 2-й дивизии полтора батальона 16-го полка, которые доблестно сражались 17-го числа у Гебато. Этим полутора батальонам было приказано попытаться пройти 15 миль по чрезвычайно пересеченной и гористой местности, которая отделяла их от дефиле у Чаотао. Совершив этот удивительный марш, они действительно прибыли вовремя, чтобы принять участие в последнем периоде сражения. Эти полтора батальона были под командованием их полкового командира, полковника Танияма, отличившегося у Гебато. Он очень худой, пожилой человек с проницательными глазами. Винцент спросил его как-то, думает ли он, что война окончится до наступления зимы. Он ответил:

Может быть, в будущем году; как бы то ни было, я здесь для того, чтобы умереть, и думаю, что это случится до этого срока.

Фуджии имел настоящий спор с некоторыми из подчиненных ему офицеров генерального штаба относительно высылки Таниямы. Они утверждали, что он не может поспеть. Я спросил Фуджии, не Матсуиши ли был главным оппонентом? На что он только засмеялся и не пожелал говорить об этом дальше.

Можно сказать, что по пехоте японцы были почти в два раза сильнее русских, принимавших действительное участие в сражении; тогда как по артиллерии и кавалерии русские были значительно сильнее японцев. Если бы русский начальник был способен употребить в дело все находившиеся в его распоряжении войска, то превосходство японцев в пехоте исчезло бы.

18 июля бригада 12-й дивизии под командованием Кигоши была уже в соприкосновении с русскими, занимавшими окопы. В японском сторожевом охранении был 1-й батальон 46-го полка под командованием майора Та-шибана (Tashibana). В 4 ч. 30 мин. дня русские начали ложное отступление к западу, как будто бы к Ампингу. Майор Ташибана немедленно перешел в наступление, чтобы не потерять соприкосновение с противником, но лишь только он достиг реки и пытался переправиться через нее, как русские повернулись кругом и вновь заняли свои окопы, развернув около двух батальонов пехоты и восемь орудий. Майор Ташибана попался в западню, и 6-я рота 1-го батальона, шедшая впереди, в несколько минут потеряла всех своих офицеров. Несмотря на это, он отступил на четыреста или пятьсот ярдов и здесь задержался в гаоляне, имея свой правый фланг у деревни Чаотао и фронт параллельно позиции противника. Тут в б ч. 30 мин. вечера к начальнику сторожевого охранения присоединились остальные два батальона 46-го и еще два батальона 24-го полков, которые и пристроились к их боевому порядку. Завязалась упорная ружейная перестрелка, которая продолжалась до 9 ч. вечера, но японцы ничего не могли поделать с обороняющимся противником. При наступлении темноты японцам пришлось стать биваком там, где они лежали, сохраняя боевой порядок. В полночь русские оркестры начали свой аккомпанемент весьма сильному огню. Некоторые японцы говорят, что русские пытались идти в штыки, а другие утверждают, что, хотя огонь и был очень силен, русские не оставляли своих окопов. Но всеми выражалось единогласное комическое удивление участию музыки. Например, Фуджии заметил:

Чрезвычайно странно допускать музыку во время ночной атаки; это, может быть, луна сделала русских сентиментальными! Вполне вероятно, что музыка в современных войнах кажется мне явлением старомодным и смешным, но нашим союзникам, которые нисколько не восприимчивы к аккорду сладких созвучий, эта музыка должна казаться до крайности смешной. Потери, понесенные батальоном Ташибана, были в 247 человек. Он понес их главным образом во время отступления от реки к позиции у Чаотао. Утро 19-го наступило ясное, и, как только достаточно рассвело для стрельбы, 46-й полк и два батальона 24-го полка стали продолжать сражение там, где оно было прервано наступлением темноты. 24-й батальон был на левом фланге, а 46-й — на правом. Фронт каждого из этих батальонов был протяжением более 1000 ярдов, что позволило им удерживать русских по всей их позиции. Японские орудия подошли ночью и окопались: одна бригада как раз напротив кумирни Хомиу, другая — на зеленом скате напротив центра русской позиции. Обе бригады находились от русских на расстоянии около 2400 ярдов. По теории, 36 японских орудий должны быть приведены к молчанию в полчаса превосходством веса металла и устройством русских полевых орудий, но на практике дело обстояло иначе. Несмотря на то что обороняющийся должен был изучить каждый метр местности и выставить на неровной обнаженной горе у своего правого фланга офицеров-наблюдателей с биноклями, прошло три четверти часа, прежде чем русские смогли обнаружить место японской артиллерии. Русские в 5 ч. 5 мин. утра первыми послали снаряд по пехоте, и начиная с этого времени и до 9 ч. утра с обеих сторон поддерживался очень сильный огонь. До 5 ч. 45 мин. утра, когда русские нащупали местопребывание хорошо скрытых маленьких горных орудий, борьба велась вслепую, большинство русских снарядов разрывалось на горном скате в 1000 ярдах к юго-востоку от кумирни Хомиу, где на полумилю не было ни одного живого существа. А за это время японцы послали на русскую батарею много метких снарядов, так что, когда наконец русские артиллеристы обнаружили место неприятельских батарей, они были настолько потрясены японским огнем, что начали ставить прицелы торопливо и плохо и стреляли беспорядочно. Таким образом, более тяжелым орудиям так и не удалось доказать на деле свойственное им превосходство. После 9 ч. утра огонь стих как бы по обоюдному соглашению, и противники ограничивались только отдельными случайными выстрелами. Японцы почти израсходовали свои заряды и принуждены были ослабить огонь. Сообщения от Чангсонга и Ялу по дороге через Айянмен и Саймачи к Чаотао были так необычайно затруднительны, что каждый комплект снарядов значил уже много. Прежде чем пехота генерал-лейтенанта Инуйэ достигла сколько-нибудь определенных успехов, его начальник артиллерии уже докладывал о том, что у него имеется запас снарядов для ведения энергичной стрельбы только на два часа. Он израсходовал две трети своих снарядов, не заставив замолчать русских.