Иван-царевича не надо (СИ) - Шах Ольга

Первым делом, я поехала в ту самую чайную, где мы с хозяином составили договор о сотрудничестве. Потом я попила у него чайку, и в самом деле вкусного, необычного купажа, с пышными баранками и медом. Хозяин похвалился, что смеси и купажи делает сам. Явно увлеченный человек. Я потихоньку начала его расспрашивать о прасолах здешних, о дороге на Москву, стоит ли самим возить товар в первопрестольную.

Хозяин поведал, что да, прасолы у них есть, вот после отжинок двинутся по всему уезду, скупая излишки урожая в поместьях. Да цену дают не настоящую. А в Вязьме их ждут уже московские прасолы. И всем надо заработать. Так что помещики большой маржи не имеют. Конечно, можно ехать и самим на Москву, но лучше ехать большим обозом. И выгоднее и безопаснее. Ну, и знать, к кому там обратиться.

Ладно, эти вопросы мы обдумаем и обсудим на собрании нашего "акционерного общества". Но общая инфа у меня уже есть. Далее у меня следовал визит в аптеку. Кроме пополнения запаса некоторых ингредиентов мне ещё надо было купить скипидар и узнать про стеклянные банки с притертыми крышками. Металлических крышек пока не существовало, так как не было ещё жести. А вот стеклянные крышки можно было асептически запечатывать воском.

Узнала цену, волосы встали дыбом. Аптекарь развел руками.

-А что вы хотите, барышня? Доставка столь деликатного предмета дорога! В Москве можно и дешевле купить! Так это в Москве!

Вот все упирается в Москву! Но раньше сентября я туда не поеду.

Обратная дорога ничем не запомнилась. Все то же самое - солнце, пыль, жара. Ночёвка под открытым небом. Утром наш караван подъехал к повороту на Темкино, Заварзиным надо было ехать прямо. Тепло попрощались, они поехали к себе, мы к себе. Ворота нам открыл хмурый дед Сава. Только мы въехали в усадьбу, как я услышала какой-то странный полузадушенный визг и лай, который приближался к нам.

По аллее, смешно загребая лапами, несся мой Хаська, визжа на бегу. Дед Сава покачал головой.

-Вырвался, таки, антихрист! Видать, подкоп сделал! Мы ж его закрыли, от греха подальше, в сарае! Даже и не знаем, что случилось с животной! Такой ласковый пёсик, никогда ж не брехнул ни на кого из наших, с ребятишками вон как возиться, радуется имя! А тут кидается, ажно пена изо рта, так бы и скусил, тока Трофим его и отволок!

Я растерялась, прижимая голову Хаськи к себе и гладя его за ушами.

-Дед, ты говори яснее, кого скусил-то? На кого кидался?

Дед Сава всплеснул руками.

-Ой, я дурак старый! Не сказал сразу! Радость у вас большая! Дяденька ваш, Катерина Сергеевна, приехамши! И гость с ем ишшо! Вот пёсик ваш на них и кидалси, незнакомы, стало быть!

Глава 40

Я внутренне похолодела. Вот только дядюшки мне и не хватало для полноты счастья! Самое страшное то, что он вполне может не признать во мне свою племянницу, если она росла в Петербурге и бывала в имении бабушки и дедушки, то он наверняка знает настоящую Катерину. Может, мне лучше сейчас развернуться и бежать? До канадской границы! А гость, который с ним, это, небось, полицейский чин, чтобы арестовать самозванку?

Что же мне делать-то? Паника захлестывала с головой, мешая думать, рассуждать, дышать… мысли путались, руки тряслись, по спине тек холодный пот, несмотря на жару. Время, казалось, замедлилось и стало тягучим, как леденцовый сироп. Мне чудилось, что я уже целую вечность сижу на корточках возле коляски и судорожно глажу Хаську. Наконец, в задурманенный паникой мозг пробились чужие мысли.

-Да перестань ты трястись! Не узнает тебя дядька! Видел он Катерину несколько раз, ещё ребенком. Пока родители были живы, он со своей семьёй жил в Петербурге. Когда приезжал в имение, ты, то есть, Катерина, училась. А так небольшое сходство у вас все равно есть - цвет волос, глаз, общий тип лица… я чего бежал-то? Не могу уловить в его мыслях, но с чем-то недобрым он приехал! Вчера они припёрлись, а успели все облазить! Вот я и не выдержал, обозлился! И гость какой-то с ним странный, вроде и добрый с одной стороны, улыбается всем, а с другой стороны - ледяной просто! Не паникуй, разберемся!

Чуть-чуть расслабившись, я поднялась с колен, отряхнула платье, пошла по направлению к дому, махнув Якову Семёновичу, чтобы шел рядом.

-Слыхал, Яков Семёнович, беда у нас пришла! Дядюшка пожаловали!

-Боишься, что не признает племянницу? - догадался управляющий.

Я поморщилась:

- Да признает, он ее и не помнит почти! Дело не в этом, сам визит странный и очень не вовремя! Сейчас самый разгар работ в имениях, ни один нормальный помещик не бросит все и не потащится в такую даль, чтобы что? На племянницу посмотреть? Не крайняя необходимость, так мы бы и в Вязьму не поехали! А тут из-под Питера поехал! Да с гостем каким-то! И люди они, видать, не слишком добрые, раз мой пёс кинулся на них. Он всегда чует плохих людей.

-Да, непростой у тебя пёсик, это верно, иной раз смотрит, как будто все слова понимает, и сказать что-то хочет - согласился Яков Семёнович.

-И как только разузнал обо мне, ведь семьи не поддерживали отношений, Пелагея Степановна не особо жаловала невестку. Да и извещения о смерти старой барыни им никто не посылал!

-Думаю, это все с той ярмарке в Вестинках пошло, помнишь, сама же говорила, что подходили к тебе двое, один ещё спрашивал, не знаешь ли ты такого господина? Расспросить потихоньку окружающих не составило бы труда, там соседи охотно рассказали бы и про старую барыню, и про то, что ты сейчас имением правишь. Дядюшка наверняка на поместье польстился.

-Мне тоже так кажется. Но прямых прав у него точно нет. Но надо быть готовыми ко всему. Если что, даже без моих слов, отправляй весовых к отцу Василию и к Заварзиным, будем держать военный совет, как отбиваться мне от такой родни.

- Я тебя понял, Катерина, будем по обстоятельствам смотреть. Я сейчас только быстренько домой заскочу, все ли ладно у моих, и буду с тобой в доме. Алечка поймет.

Когда мы беседовали тет-а-тет, то постепенно переходили на "ты", но при посторонних неизменно соблюдали субординацию. Вздохнув, я поднялась по ступеням к дверям дома, управляющий торопливо пошел к себе.

В доме царила тишина, что было удивительно. Хотя и было рано, но у нас все равно в доме всегда была суета - кухня готовила завтрак, горничные старательно убирали пока пустые помещения, Трофим всех контролировал, кто-то бегал за Глафирой, выклянчивая у прижимистый ключницы что-то нужное... в общем, тишины не бывало. А уж теперь, с незаконченным ремонтом и вовсе не должно быть.

Я решительно повернула в сторону кухни. За плотно закрытой дверью едва слышно постукивали кастрюли. У плиты суетилась помощница Марфы, а она сама сидела у стола с несчастным видом, периодически прикладывая передник к глазам. Удивительно, но даже кастрюли звякали почти бесшумно.

-Что происходит? Марфа? Почему ты плачешь? И завтрака ещё до сих пор нет! А я проголодалась и только приехала! Дайте хоть что-нибудь поесть!