Иван-царевича не надо (СИ) - Шах Ольга

-Ой, Господи! Барышня! А я как знала, кашки вашей любимой сварила! С вареньицем вишнёвым! И кафу эту вашу тоже! Проходите в столовую, сейчас все подадим!

-Да я и здесь поем! Я буду есть, а ты рассказывай! Что у нас дома случилось!

-Дак, Катерина Сергеевна, все ладно было, а вот вчера поутру приехали гостюшки ваши… дак и не знаю, как и быть теперь! Потребовали на ужин какую-то телячью Лангедоку, прости Господи, с соусом валёте. А седни велели каку-то потофю! И хрикасе! Сказали, коль не умеешь, так иди на людскую кухню!

Ох, ты ж, и запросы у дядюшки! Ещё и командует тут моими людьми! Уплетая вкуснейшую пшенную кашу, пролитую сиропом от вишнёвого варенья и ягодками поверх, я постаралась успокоить мою кухарку.

-Марфа, не переживай! Ты это умеешь готовить, просто названия французские. Выпендриваются гостюшки так! Фрикасе - это курица мелкими кусочками в подливке, ты же делала. А лангедок - это телятина кусочками мелкими в соусе. И суп потофю ты знаешь, это же просто овощи да кусок говядины в бульоне, хорошо проваренный. Вот и все.

Марфа изумилась:

- Так это похлёбка так называется - потофя? Вот баре с ума сходят! Это хорошо, что вы так все разобъяснили, барышня! Вот умеете вы так по-хорошему говорить и не обидно! Ладно, будет имя потофя!

Потягивая кофе с мягкой булочкой, я вспомнила.

-А что у нас так тихо-то в доме, Марфа?

-Дак господа велели не тревожить их с утра, мол, тишину любят! Вот все по углам и сидят тихонько. Анжинер тока давно встал, откушал, как и вы, каши, да пошел в кузню, дело у него какое-то там.

Я поднялась со стула:

- Ладно, Марфа, спасибо за завтрак, я пошла к себе и через полчаса можешь начинать греметь. И остальным передай, пусть все занимаются своими делами, нечего лодыря гонять!

Выйдя из кухни, пошла к себе наверх, переодеваться и хоть в тазике ополоснуться. На лестничной площадке второго этажа, возле крыла, где размещались гостевые покои, в кресле дремал мужичок, по виду - типичный камердинер. И в это самое время, следом за мной идущая полусонная Верка (явно с Нюткой, горничной Нади, протрещали полночи о своем, о девичьем!), споткнулась и выронила саквояж с моими вещами! Он полетел вниз, за ним, весело бренча - зонтик. Из гостевого крыла донёсся мучительный выкрик:

-Jean! Jean!Ou ea-tu? Encore une fois,ces sauvages font du bruit!

(Жан! Жан! Где тебя черти носят? Опять эти дикари шумят! фр.)

Я с сомнением посмотрела на этого Жана. Как по мне, так типичный русский Ванька. Вышепоименованный Жан, воздев палец кверху, уважительно произнес:

-Барин гневаться изволят! Вишь ты, по - хранузски ругаютси!

Я хмыкнула и весело крикнула:

-Ce ne sont pas des sauvages qui font du bruit, oncle, c'est moi, Katy!Et ne faites pas de bêtises , vous n'avez pas encore oublié la langue russe, j'espère? (Это не дикари шумят, дядюшка, это я, Кати! И не занимайтесь глупостями, русский язык не забыли, надеюсь?)

И добавила уже по-русски:

- Поднимайтесь, дядюшка, время к обеду, я жду вас через полчаса в гостиной!

Я успела привести себя в порядок и спуститься вниз, а дядюшки с гостем ещё не было. Меж тем жизнь в доме, было замершая, понеслась своим чередом. Не через полчаса, но минут через сорок гости появились в гостиной.

В гостиную вошли двое. Первым я увидела мужчину лет сорока пяти, в отличном темном сюртуке, белоснежный галстук выпирал из-под выреза. И что удивительное, я даже отвыкла видеть здесь такое - на нем были брюки и туфли! Здешние мужчины носили в основном бриджи и сапоги. Спокойное, благообразное лицо лучилось великой радостью и любовью к окружающим.

Я сразу вспомнила слова Хаси: "Вроде и добрый с одной стороны, а с другой стороны - ледяной просто"! Ладно, потом разберусь, что это за тип такой, но холодом от него потянуло явственно. Для меня. И я чисто автоматически закрылась. Научилась этому я на каком-то семинаре по духовным практикам, куда меня потащила одна из моих подружек. Времени свободного было у меня тогда полно, делать особо нечего, вот я и ходила со Светой. Она восторженно ехала и закатывала глаза "Ах, какой гуру!" Я же не видела ничего особенного в мужике в белом балахоне. Единственное, чему научилась - это закрываться от попыток "взлома" моей ауры. Кстати, после этого мне намного легче стало посещать общественные места и государевы учреждения.

Вот и сейчас я мгновенно закрылась и ласково улыбнулась. Образ ласковой дурочки всегда мне удавался идеально. Но этот мужик - точно не мой дядюшка. Я перевела взгляд и поняла - вот оно, горе в семье! Дядя пил и явно не сегодня начал. Об этом говорило и отекшее лицо, и нос в красных прожилках, и вообще, общее состояние. Бывает, что алкоголиков видно сразу. Без особых церемоний плюхнулись в кресло, дядя начал.

-Здравствуй, дорогая племянница! А ты изменилась, почти взрослая стала совсем! Невеста, да и красивая девушка стала!

Я не осталась в долгу:

- Здравствуйте, дядюшка! Могу сказать, что вы тоже изменились изрядно с тех пор, как я видела вас! Как тетушка, поздорову ли? Чада ваши? Как вам столь дальнее путешествие? Да ещё в разгар страды?

И опять ласково улыбнулась. Заметила, что не представленный мне гость, разглядывая меня, чуть заметно поморщился. Ага, ничего не видит за защитой! И правильно, нечего там всем видеть, чать, не телевизор! Дядюшка сипловато откашлялся и ворчливо произнес:

-А что там тётушке сделается? Как перед Рождеством поехала к своим родителям в имение, с детьми, так и гостит там! На страду в именье управляющий есть, я сейчас в Петербурге живу. А путешествие просто отвратительное! Ах, эти российские дороги! А уж трактиры и постоялые дворы - еще хуже! Ездят ведь не только простой люд, но благородные люди, могли бы готовить отдельные блюда для них! Нет, всюду щи да каша! Да пироги! Из напитков - одна бурда! Приличного вина и днём с огнём не сыскать! Хорошо, в Смоленске остановились, отдохнули, в приличном заведении поели. До столичных ресторанов ему далеко, конечно, но самое лучшее, что было в городе. С приличными людьми пообщались, все не с быдлом по дороге!

Безымянный гость внезапно остро глянул на "дяденьку", пошевелил бровями. Тот спохватился.

-Да, кстати, дорогая племянница, представляю тебе Красильникова Аристарха Львовича, моего доброго соседа и приятеля! - и без перехода добавил - Завтрак вели подать, Кати!

Я тотчас встала:

- Завтрак давно на столе, дядя! Хотя время почти обеденное! Прошу вас, пройдёмте в столовую!

На столе, кроме уже упомянутой каши, стоял творог со сливками и свежими ягодами черники, тарелки с сырной нарезкой, окороком, яйца пашот с зеленью. Масло в масленке, мед в розетках, булочки-бриоши. Из напитков стояли и кувшины с холодным, прямо с ледника, вишнёвым компотом. Мне Лушка принесла по моей просьбе чашку кофе. Мы только усаживались, как в столовую торопливо зашёл Яков Семёнович, извинившись за опоздание одним словом: "Дела!".