Темнейший князь (ЛП) - Шоуолтер Джена

Когда она осознала смысл его слов, то нахмурилась.

— Что не так с моими волосами?

— Они вновь изменились. — от него исходила удовлетворение, когда Уильям подошел к ней и опустился на колени рядом. Посмотрел на ее поделку и впечатлено кивнул. — Самодельная радуга.

— Я хотела стать сильной перед нашей встречей с Гадесом.

— Ты выглядишь так… — он зажал прядь волос между пальцами, и она увидела локон красивого серебристо-белого цвета. Следующим оттенком, она была готова поспорить, станет черным. Ее любимый. — Сексуально. Мне нравится.

Его губы стоимостью на миллион долларов растянулись в довольной улыбке. Дикий приступ вожделения пронзил ее, конечности задрожали, сердце бешено заколотилось. Через несколько секунд ее трусики промокли насквозь.

— К-какого цвета мои глаза? — спросила она.

— Фиолетовые. — Уильям костяшками пальцев провел по ее щеке. — Ты в порядке, сандей?

— Да. — она прильнула к его руке, прежде чем указать на дневник. — Ты будешь счастлив. Я расшифровала гораздо больше твоей книги и написала отрывки в своей.

Он взял дневник, просмотрел страницы и побледнел. От него исходил ужас.

Но, но… почему ужас?

— Я знаю, новые абзацы это бессвязная болтовня о том как глупо ты поступил, отказав Лилит, но это же все равно прогресс, верно?

— Ты не знаешь, что написала? — спросил он мягко. Затем он взял свою книгу, встал и подошел к комоду, где запер оба тома в ящике. Что он не хотел ей показывать? — Готова идти, сладкая? Или прежде ты предпочла бы испытать оргазм?

Она посмотрела на запертый ящик комода и решила взломать его, как только они вернутся, затем перевела взгляд на кровать. В ее желудке затрепетали бабочки. К сожалению, Санни подозревала, что оргазм только усилит ее возбуждение. Станет чем-то вроде закуски. Ей нужно полноценное блюдо, но она не могла избавиться от страха, что желание убить его усилится в геометрической прогрессии после секса, потому что их чувства друг другу укрепятся.

— Не бери в голову, — сказал Уильям прежде, чем она определилась с ответом. — Мы пойдем.

Подождите. Что? Санни открыла рот, что спросить, но нахмурился, даже насупился, не отрывая взгляда от кровати. Тень пробежала в его голубых глазах. Он сказал:

— Мы уходим.

Ладно. Что только что произошло? Что она пропустила?

— Я пойду в качестве услады для глаз или охранника?

— В качестве услады для глаз, моральной поддержки и детектора лжи. Если кто-то скажет неправду, тебе стоит воспользоваться любимым стоп словом — пенис. И, сладкая? Мне нужно, чтобы ты доверяла мне немного больше, верила, что я не подвергну тебя опасности, и освободила от обещания не упоминать о медальоне.

Хм. Поразительно, но Санни действительно ему доверяла, поэтому просто кивнула. В ответ он одарил ее ослепительно яркой улыбкой — прекрасной наградой за ее самопожертвование.

* * *

Отправив сообщение своему самозванному декоратору Анье с просьбой заменить кровать, Уильям взял Санни за руку и переместился в тронный зал Гадеса. У него было слишком много женщин в старой кровати, и мысль о том, чтобы заняться любовью со своей спутницей жизни там…

«Занимаешься любовью? Ты?»

У него упала челюсть. «Я буду испытывать к ней симпатию, а не любовь. Еще нет». Есть ли у них потенциал для любви? Да. Это хорошо? Да. Были ли его чувства в ней сильнее чем страх перед проклятьем? Абсолютно. Что доказали его действия за последние несколько дней.

Что он чувствовал к ней… Уильям не понимал, как вообще кто-то другой может ему принадлежать. Чем больше он узнавал Санни, тем лучше она ему подходила. У них общие интересы. Они оба радовались победе, ненавидели Люцифера и наслаждались наказаниями.

С Санни Уильям открыл для себя новую ценность: наслаждаться ее наказаниями. Если бы ей было все равно, она не стала бы предпринимать попытки улучшить его поведение. Эта женщина заставляла его гадать — никогда не знал, что она сделает или скажет в следующий момент. Тот факт, что она ожила для него, пробудил в нем все собственнические инстинкты. Ее меняющаяся внешность интриговала. У него было много разных любовниц, но женщина, которую он выбрал, стояла выше всех остальных.

Он не мог от нее отказаться.

Его пронзила боль. Словно желая получить больше доказательств того, что именно Санни его спутница жизни, он обнаружил, что проклятье начало действовать и на нее. В дневнике были фразы «убить Уильяма» и «Уильям должен умереть» снова и снова. И все же она понятия не имела, что их написала.

Даже сейчас ужас пробирал его до костей. Когда-то он думал посадить ее под замок, если дойдет до этого, но сейчас не мог пойти на это. Она ненавидела сдерживание, и по праву. Он бы не стал подвергать ее заточению на многие дни… недели… месяцы. Что означало — проклятье оказалось намного более коварным, чем он когда-либо осознавал. Чем больше он заботился о Санни, тем больше значило для него ее благополучие. Такими темпами, в конечном счете, он просто поможет ей себя прикончить, только чтобы она жила припеваючи.

Его инстинкты самосохранения запротестовали. Он никому не поможет покончить с собой и не позволит своим чувствам к Санни повлиять на решения. Нужно двигаться вперед на всех парах, независимо от испытываемых чувств. Только тогда у них может быть совместное будущее.

Будущее… Да. Он хотел с ней будущего.

Он хотел вечности.

Следовательно, предпримет действия, чтобы это гарантировать.

Они возникли перед тронным залом Гадеса совсем одни. перед закрытыми дверьми не было стражников. Интересно.

Лучшего времени не найти.

Он повернулся к Санни. Осознав, что машинально взял ее руку, поднес костяшки к губам и поцеловал их.

— С этого момента ты свободна. Если пожелаешь уйти, я пойму. Однако, я бы хотел, чтобы ты осталась со мной. В моей спальне. — умный ход? Вероятно, нет, учитывая, влияние на нее проклятья. Но он бы предпочел быть с добровольно действующей Санни и пошел ва-банк.

Ее совершенно новые фиолетовые глаза заблестели от удивления.

— Ты просишь меня переехать к тебе?

— Да. — Уильям кивнул для пущей убедительности.

— Я… Ты… Ты освобождаешь меня? Правда? Я могу уйти прямо сейчас, и ты меня не остановишь?

Его пронзила острая боль.

— Правда. Поэтому соглашайся переехать ко мне, — он почти умолял, с каждой секундой становясь все более напряженным. Если она скажет нет… она не может сказать нет.

Санни просто уставилась на него с открытым ртом.

— Ты действительно делаешь это? Сейчас?

— Мы делаем. — Уильям хотел решить вопрос как можно скорее. — Соглашайся, — повторил он.

— Но… ты уверен, что хочешь этого? Это важный шаг. Официальный.

Все еще не согласилась. С колотящимся сердцем он подвел ее к входным дверям.

— Не такой уж важный. Мы уже живем вместе. Если боишься, что я пойду на попятную, расслабься. Я не отступлю, клянусь. Буду рядом с тобой, защищая любой ценой.

Санни вглядывалась в его лицо несколько долгих секунд, убивая его неизвестностью. Уильям чуть не притянул ее к себе, просто чтобы зарыться носом в ее волосы и вдохнуть незабываемый аромат. Что угодно, лишь бы быть ближе.

Затем она сказала:

— Да. Нет. Не знаю! Проклятье…

Значит, его беспокойство передалось ей. Но с этим можно бороться.

— Большой риск, большая награда, сандей. Дай мне шанс. Дай нам шанс.

Она задумчиво прикусила нижнюю губу. Наконец, наконец, она кивнула.

— Ладно. да. Я останусь с тобой. И тоже буду защищать тебя любой ценой.

Что-то похожее на радость охватило Уильяма. он хотел всего, что она могла дать. Прямо здесь, прямо сейчас. Если бы не встреча…

Он быстро поцеловал ее в губы… «не мог устоять»… и отошел.

— Мы обсудим все, когда вернемся домой. Готова говорить с моим отцом?

Последовал уверенный кивок.

— Давай сделаем это.

Свободной рукой он сжал рукоять кинжала. Затем пинком распахнул дверь. Бок о бок они с Санни вошли в тронный зал.