Дочь лучшего друга (СИ) - Евдокимова Антонина "Феникс31"

— Давай поговорим о ней, — предложила она, вызвав у меня смех.

— Поговорим? О чем? Что ты знала о ней? Вы даже не общались. В то время ты только и мечтала о том, чтобы я хорошенько тебя трахнул! Что ты можешь сказать о моей дочери?! Что?!

В ее глазах застыли слезы. Но мне было все равно. Я не мог остановиться.

— Убирайся! Уходи! Оставь меня!

И она ушла. Молча. Не ответив мне ничего. И даже дверь прикрыла, отрезая меня от себя. Кажется, я только что потерял еще одну свою девочку. Коньяк обжег горло, отключая мысли и заглушая эмоции. Я не чувствовал ничего. И мне это нравилось.

ГЛАВА 15

Рита

Я остановилась только у лифта, бездумно нажимая на кнопку. Мне хотелось поскорее уйти, а эта чертова кабина никак не хотела приезжать. Слезы душили, мешая дышать. В груди была так больно, словно кто-то вырвал мое сердце. Каждое слово Игоря вонзалось в меня раскаленными осколками. Неужели, он и, правда, так думал обо мне? Не могу поверить.

Когда двери лифта распахнулись, я влетела в него с такой скоростью, словно за мной гналась стая разъяренных собак. Легкие пытались вдохнуть, но у них ничего не получалось. Я стояла посреди кабины и хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. В глазах потемнело. Ладони коснулись прохладной стены. Он не может так думать обо мне. Не может. Это не правда! Во всем виноват алкоголь и его боль. Но как Игорь мог оттолкнуть меня в такой момент? Я ведь всего лишь хотела помочь? Почему он так жесток со мной?

Двери лифта сошлись, отрезая меня от внешнего мира. Но кабина никуда не двинулась. Я до сих пор не нажала кнопку первого этажа. Пальцы потянулись к ней и даже успели коснуться, когда я передумала.

В квартире Игоря за прошедшие несколько минут ничего не изменилось. Та же звенящая тишина. Но я знала, что он в кабинете. Напивается, чтобы забыться. Дверь по-прежнему была закрыта. За ней ни звука. Я осторожно нажала на ручку. Игорь сидел за столом, положив голову на руки. Пустая бутылка валялась рядом на полу. Он никак не отреагировал на мое появление. Видимо, спал. И как же мне теперь дотащить его до кровати?

Плечи Игоря дрогнули. Он приподнял голову. Его затуманенный взгляд не сразу сфокусировался мне.

— Ты… еще… здесь.

— Да, я еще здесь.

Игорь криво ухмыльнулся.

— Зря!

— Я так не думаю. Давай я помогу тебе добраться до кровати.

Я положила сумку в кресло и шагнула к Игорю.

— Мне ннее нннаадо в крровать, — он попытался сесть, но едва не свалился на пол.

— А по-моему надо. Хотя если честно, тебе бы сейчас не помешал холодный душ и крепкий кофе.

— Я хххочччу ещеее выыппппиить, — взгляд Игоря блуждал по столу, видимо, в поисках спиртного.

— Да, твоя дочь была бы в восторге, если бы увидела тебя таким.

Его глаза налились яростью. И обращена она была на меня.

— Ннне сммей…

— Я не виновата в смерти твоей дочери. И мне очень жаль, что это произошло. Да, ты прав, я любила тебя уже тогда. Любила, а не просто хотела, чтобы ты меня трахнул. Но не я убивала твою дочь.

Я сомневалась, что Игорь понял хотя бы слово. Но он как-то сразу сник. И будто стал меньше.

— Она… она мертва, — его голос почти не было слышно. — Ее… бббольше нет.

— Я знаю. Но тебе надо научиться жить с этим дальше, Игорь.

— Жить ддальше. Ты дддаже… дддаже не пппредставляешь, о чем… о чем ты говоришь. Тты не ммможешь зззнать, что яяя… что я ччувствую.

— Не могу знать. Ты прав. И я не представляю, насколько тебе больно. У меня нет детей и…, - я не стала озвучивать свою самую страшную мысль о том, что их никогда и не будет. Из-за него.

— Роди, — Игорь повернулся ко мне и его взгляд заставил меня сделать шаг назад.

— Что?

— Роди. И ттты узззнаешь.

Мне нечего было ответить ему на это. Я в очередной раз проглотила слезы, смешанные с болью.

— Идем. Тебе надо в постель.

Он попытался сопротивляться, но силы были не равны. Путь до спальни показался бесконечным. Игорь был тяжелым, а его координация нарушена настолько, что я практически тащила его на себе. Уснул он, едва тело коснулось покрывала. Я сняла с него ботинки и укрыла пледом, который нашла в шкафу. Думаю, к вечеру с ним все будет в порядке. Хотя жестокого похмелья избежать не удастся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я вернулась в гостиную и устроилась на диване с телефоном. Мне хотелось быть рядом, когда Игорь проснется. Хотя уверенности, что он будет рад меня видеть, не было. На просторах самиздатовских библиотек я нашла любовный роман с незамысловатым сюжетом. Лишь бы убить время. Кофе помогало мне не сойти с ума и не скатиться в истерику. Звонила Лера. Я не стала рассказывать ей о словах Игоря. Впервые мне не захотелось что-то рассказывать моей подруге.

Мама настойчиво хотела знать, где я. Нет, сегодня я никого не пущу в наш с Игорем мир, даже если он медленно рушится.

На часах было два ночи. А Игорь так и не проснулся. Я проверила его лоб. Холодный и влажный. Оставаться дольше у меня не было возможности. Утром мне надо возвращаться в Вену. А вещи еще не собраны. Я поставила на тумбочку у кровати стакан воды и положила рядом таблетку аспирина. Они пригодятся ему утром. Хотелось бы верить, что я вижу Игоря не последний раз.

Мне так и не удалось поспать в ту ночь. Вернувшись домой, я собрала чемодан и устроилась на подоконнике с чашкой крепкого чая. Голова болела, но мне не хотелось идти за таблеткой. За четыре часа до вылета я вызвала такси. Отец был занят и не мог меня отвезти. Игорь так и не объявился.

Он позвонил незадолго до того, как объявили посадку. Я ответила не сразу, сомневаясь, а стоит ли вообще это делать.

— Да.

— Рита, — мне показалось, что Игорь облегченно выдохнул. — Где ты?

— В аэропорту, — я старалась говорить ровно.

— Ты улетаешь? — удивился он.

— Да, я возвращаюсь в Вену.

Игорь помолчал.

— Вчера я наговорил лишнего, да?

— Не знаю. Может, это были твои настоящие мысли по поводу меня и наших отношений, — боль всколыхнулась во мне с новой силой.

— Я… Я смутно помню, что вчера было.

— Понимаю.

— Малыш… Ты же не хочешь сказать, что между нами все закончилось?

— А это ты должен спросить у себя. Закончилось у нас все или нет? Не торопись с ответом.

— Рита, я не знаю, что я вчера наговорил. Я был не в себе. Я был пьян.

— Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Что я тебе вчера наговорил?

— Ты очень настаивал, чтобы я ушла. И я не уверена, что речь шла только о вчерашнем дне.

— Нет, нет, малыш. Я имел в виду совсем не это. Просто… Просто в день смерти дочери я предпочитаю быть один.

— Объявили посадку на самолет. Мне нужно идти.

— Рита, пожалуйста, скажи, что ты еще со мной.

— Игорь, мне нужно идти. Правда, — мне не хотелось давать ему ответ прямо сейчас. Тем более, что у меня его и не было.

— Рита, прошу тебя, позвони, как приземлишься. Хорошо?

— Да. Пока.

У меня было почти три часа, чтобы подумать. Нам обоим надо было подумать.

Мысль о том, что, возможно, наши отношения с Игорем закончились, вызывали у меня новый приступ удушья. Молодой мужчина в соседнем кресле взглянул на меня с беспокойством.

— С Вами все в порядке?

Немец.

— Да, — выдавила я из себя жалкую улыбку. — Все хорошо.

— Боитесь летать?

— Нет. Я делаю это регулярно.

— Летите в Вену в отпуск?

— Нет, я там живу.

— О! Я тоже живу в Вене. Мое имя Стефан. А Ваше?

— Рита, — я выудила из сумки наушники и приготовилась занять свои уши музыкой из мобильника. Новое знакомство было мне сейчас ни к чему.

— Рита, — повторил немец задумчиво. — Никогда не встречал девушки с таким именем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я смущенно улыбнулась ему и включила альбом Майкла Джексона, отрезая себя от внешнего мира. Самолет поднялся в воздух. Почему мне казалось, что это конец?

В аэропорту Вены мне с трудом удалось отделаться от Стефана. Он оказался весьма настойчивым. Пришлось солгать, что у меня очень ревнивый муж. Из такси я позвонила маме. Игорю звонить не спешила. Мне пока нечего было ему сказать. А он ждал.