Царский сплетник и шемаханская царица - Олег Шелонин

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул царский сплетник, — в случае чего всех одним махом брать будем.

— Вместе с тобой, — фыркнула царица.

— Нет, для меня с Кощеем сделаем исключение. Я хороший, Кощей практически родня, а вот Дона…

— Короче, нет там царя, — оборвала увлекшегося Виталика Янка. — Чем впустую языком трепать, лучше бы подумал, что делать будем?

— Как что? — удивился Виталик. — Царя искать. К сожалению, почти все мои люди в Заовражной низменности. Должны сегодня подойти, но когда это будет, одному Господу Богу известно, так что рассчитывать будем на местные кадры. Зови сюда Ваську с Жучком.

— На Ваську теперь можно не рассчитывать, — хмыкнула девица. — Ты его на такое задание послал, что теперь он будет нескоро.

— Это да, — согласился юноша. — Он уже нашел свою Белоснежку и сразу про нас забыл, паразит!

— Что за Белоснежка? — насторожилась Янка.

— Думаю, та самая, что ларец какой-то Хозяйки с чертовой мельницы у бесов свистнула.

Василиса с Янкой переглянулись.

— Шустрый у тебя постоялец, — удивилась Василиса, — быстро соображает.

— Да чего там соображать, — пожал плечами Виталик. — Если б вы видели, как Васька перед этой белой кошечкой извивался, вы бы тоже сообразили. Два плюс два сложить нетрудно. Похоже, ты права, Янка, Ваську мы потеряли. У него гормон пошел.

— Вот вернется, я ему уши-то надеру! — посулила девица.

— Ладно. Значит, у нас остаются Жучок и… — Царский сплетник замер. Его осенила идея.

— Что «и»? — нетерпеливо спросила Янка.

— И пленные ассасины! — радостно сказал царский сплетник. — Их Васька вчера всех в рядок положил, когда они на меня напасть хотели. Эти гады многое знают. Они и в первом покушении на царя участвовали, и сейчас наверняка в заговоре. Надо их за жабры брать. А то Малюта последнее время заскучал. Без дела сидит. Вот и пусть порадуется садистская душа.

— Не порадуется, — пригорюнилась царица. — От Гордона вчера вечером бумага пришла начальнику тюрьмы: отпустить на волю боярина Кобылина и всех пленных ассасинов.

— Вечером? — насторожился царский сплетник. — Это уже после того, как он пропал?

— После, — кивнула Василиса. — Но узнала я об этом уже утром. Мне Федот доложил.

— Кто бумагу от царя доставил? — подался вперед юноша.

— Пацаненок какой-то с улицы. Начальник тюрьмы как раз домой собирался, только вышел за ворота, как к нему мальчонка подскочил, грамотку цареву в руки сунул и удрал.

— И концы в воду… — расстроился царский сплетник.

— Что ты хочешь этим сказать? — тревожно спросила Василиса.

— Только одно: вчера вечером царь-батюшка был еще жив, — успокоил ее Виталик, а у самого в голове метались очень нехорошие мысли.

«Если Гордон подписывает такие грамотки, то дело плохо. Либо он сейчас действительно сидит пленный у шемахан, либо пьян до изумления… Нет, тогда он грамотку подписать бы не смог. А в трезвом уме и трезвой памяти… да хрен бы его кто заставил такую бумагу подписать. Он же шебутной! Хотя… почерк и подделать могли. Не я один на этой Руси такой умный. Наверняка шемаханов работа!»

Тихий свист со стороны двора заставил его встрепенуться. Царский сплетник подошел к окну.

— Эй, кэп! Выйди, дело есть!

Кричали со стороны улицы.

— Подождите меня здесь, — попросил Виталик царицу с Янкой. — Я быстро.

Не дожидаясь согласия, он покинул гридницу и выскочил на улицу. Там ждал его один из бывших пиратов. Тот самый, что стоял на охране его офиса накануне, пока он проводил совещание.

— Извини, еще не всех по именам знаю. Тебя как зовут?

— Васькой мамка с папкой нарекли.

— Что сказать хотел, Василий?

— Ты нам дело банное вчера наладить велел.

— Ну?

— Ну мы наладили.

— Так быстро?

— А чего тянуть-то. Девочек подогнали, работяг наняли, баньку истопили, на базаре слух пустили, и все дела.

— Это радует. Благодарю за службу. У тебя все?

— Ага. А чего с царем-то делать?

Виталик аж подпрыгнул от неожиданности. Потом опомнился, поозирался по сторонам, схватил новоиспеченного банщика за шиворот и поволок за собой на подворье Янки Вдовицы. В гридницу не повел. Затащил в сарай.

— Выкладывай. Что там у тебя насчет царя?

— Дык никакой он в наших термах лежит.

— Слава богу! — облегченно выдохнул Виталик. — Как он вообще у вас оказался?

— Ну так… ночью пришел. Часа за два перед рассветом.

— Один?

— Нет, с казначеем.

— Та-а-ак. Что дальше?

— Лучшие апартаменты занял, велел вина подать…

— Можешь не продолжать. Нахрюкался до поросячьего визгу и ушел в нирвану.

— Ну типа того. Так что с ним делать-то?

— Дать ему выспаться, а как проснется, налить еще, — распорядился Виталик. — Это очень удачно, что он нашелся именно у нас. Его кто-нибудь кроме вас, банщиков, видел?

— Нет.

— Отлично. Дуй назад и не спускай с него глаз! И постарайтесь, чтоб он даже не помышлял покинуть термы хотя бы до обеда. Как проснется, налейте ему, беседу умную затейте. Понял?

— Понял.

— Вот и хорошо.

Виталик проводил банщика на улицу и поспешил вернуться в гридницу.

— Кто там? — тревожно спросила его Василиса.

— Один из агентов созданной мною по вашему приказу ЦРУ, — лаконично ответил царский сплетник. — Кстати, царица-матушка, я требую награды.

— Какой? — потребовала уточнения царица.

— Либо Янка меня сейчас целует, либо с тебя медаль во всю попу. Возглавляемая мною служба уже нашла царя. Я даже команды своим орлам отдать не успел, а они уже подсуетились.

— Он жив? — подалась вперед Василиса.

— Жив.

— Виталик… — расплылась Янка и выдала ему награду, звонко чмокнув в щеку.

— Где он? — требовательно спросила Василиса.

— Не скажу.

— Ты что, обалдел, сплетник? — возмутилась царица. — Янка, да отцепись ты от него! Что значит: не скажу? Ему в полдень с шемаханами встречаться.

— Вот поэтому и не скажу, — пробурчал царский сплетник, с сожалением проводив глазами выскользнувшую из его объятий девушку. — Нечего ему там делать. Да и что он в таком состоянии сделать-то сможет?

— Пьяный? — помрачнела Василиса.

— В лом, — кивнул Виталик. — Но об этом пока никто, кроме моих людей, не знает. А они у меня надежные. Могила.

— Ладно, пусть будет в лом, но сказать, где он находится, тебе, царский сплетник, все-таки придется! — стукнула кулачком по столу Василиса.

— Так ты ж его тогда заберешь и воспитывать начнешь. Всю операцию мне сорвешь…

— Какую операцию? — насторожилась Янка.