Царский сплетник и шемаханская царица - Олег Шелонин

Это окончательно добило Нагайну, которая на мгновение решила, что ее эротическая магия наконец сработала, и она с визгом вылетела из зала, пытаясь на бегу ладошками прикрыть интимные места. Это был уже конфуз: на дастархане царил полный погром, «царь-батюшка», не выдержав то ли напора гормонов, то ли напора просящихся наружу пирожков, исчез, а в глубине здания посольства Васька продолжал гонять «невесту» под треск рушащейся мебели, грохот и встревоженные вопли шемахан.

Василиса, забрызганная каким-то экзотическим салатом, сидела на своей шелковой подушке с отпавшей челюстью. У Янки вид был не лучше. Она, как и ее тетка, тоже находилась в ступоре. Обе красавицы в этот момент были так похожи друг на друга, что можно было не сомневаться в их родстве.

Растерянный Атабек метался по разгромленному залу, пытаясь сообразить, что можно в этой ситуации предпринять, чтобы спасти так бездарно провалившийся светский раут. Лишь один Виталик продолжал развлекаться, радостно озираясь по сторонам. Ему шемаханский прием нравился все больше и больше.

Очередной грохот из глубины здания закончился звоном разбитого стекла.

— Дура белая! — услышал Виталик разгневанный голос Илахи. — Вали отсюда на крышу и удовлетвори его, зараза! Ты же мне весь план порушишь!

В пиршественный зал опять ворвалась Белоснежка, преследуемая Васькой.

— Только не на нашей крыше, — несся им вслед голос Илахи.

Виталик успел сдернуть с ковра пока еще не опрокинутый бушующей парочкой кубок. Мимо него просвистела сначала белая, потом черная тень и обе, одна задругой, ушли в окно.

— Представление закончено, — расстроенно сказал сплетник своим спутницам, — а жаль. Такое шоу не часто увидишь.

Василиса с Янкой захлопнули челюсти, выходя из ступора. Однако Виталик ошибался. Представление еще не было закончено, так как на пороге пиршественного зала показался «царь-батюшка» Жучок со счастливой улыбкой на устах, на ходу поправляя штаны.

— А вот теперь можно и откушать. — Он плюхнулся на подушку рядом с Василисой, подтащил к себе поближе чудом оставшуюся не опрокинутой чашу с пловом. — Легкая трапеза перед обедом… Так, а ложка где?

— Идиот, — зашипела на него Василиса. — По шемаханским обычаям плов едят руками. А мы сейчас на шемаханской территории.

— Нравится мне этот обычай, — одобрительно сказал «царь-батюшка», запуская в чашу руки.

— Ты хоть их помыл? — простонала Янка.

— Я их облизал, — прочавкал Жучок, старательно выковыривая из плова мясо.

Василиса закрыла лицо руками…

24

То, что дальше творил «царь», не лезло ни в какие ворота. Краснели не только Василиса и Янка, краснел даже Виталик. Обрадованные возвращением за «стол» царя, шемаханы поспешили накрыть по новой «поляну», и «державный» сметал с нее все! Виталик прекрасно слышал восторженный шепоток общины шемахан, чьи физиономии периодически появлялись в дверных проемах, ведущих в подсобные помещения, и, судя по этому шепоту, они делали ставки:

— А вот это осилит или нет?

— Теперь уже вряд ли…

Как же! Вряд ли… «Царь-батюшка» осилил и это, и то, запивая вином прямо из горлышка кувшина, игнорируя стоящие рядом кубки. При этом он чавкал так, что за ушами трещало. В конце концов Виталик этого не выдержал, сделал страшные глаза Василисе, и та на правах супруги вонзила «благоверному» локоток куда-то в область печени. Жучок поперхнулся.

— Что, опять плохо? — сочувственно спросил Виталик.

— Нет, мне хорошо, — упрямо мотнул головой «державный», сдернул со стоящего перед ним блюда последнюю баранью ляжку, обгрыз ее, обкусал кость и начал ковыряться ею в зубах.

Закончив с санитарной обработкой полости рта, он одним махом допил свой кувшин вина и запел: «Ой, цветет кали-и-ина-а-а в поле у ручья». Виталик поспешил вскочить со своей подушки и начал поднимать захмелевшего «царя», одновременно переводя шемаханскому послу смысл песни.

— Царю-батюшке все у вас понравилось, и, если бы не болезнь, что его подтачивает, да государственные дела, он бы еще посидел.

— А что, у них еще что-нибудь есть? — удивился «державный», с трудом поднимаясь на ноги, и чуть не рухнул обратно носом вниз прямо в дастархан. Раздувшийся живот сместил центр тяжести, и захмелевшему Жучку трудно было удержать равновесие. К счастью, царский сплетник успел его подхватить.

— Болеет благодетель наш, болеет, — сокрушенно сказал он шемаханскому послу, — в постельку его надо, домой.

Янка с Василисой тоже поспешили подняться.

— Вы не волнуйтесь, — любезно расшаркалась перед Атабеком царица, — мы его сами до палат царских довезем.

— Да, — сердито буркнула Янка, — мы с ним сами разберемся, нас провожать не надо.

Откланявшись, Василиса кинулась помогать сплетнику транспортировать до кареты «мужа». Она подхватила его под ручку с одной стороны, царский сплетник — с другой, сзади хвостатого подталкивала Янка, сердито шипя на ходу, что теперь-то она точно уроет урода. Вот только до подворья своего доберется и лично ухватом уроет, причем, возможно, не один раз.

— А это уже произвол, я буду жаловаться царю! Да что там царю, я пожалуюсь Василисе, а это больнее! — громогласно возражал ей упившийся в зюзю Жучок, не соображая, что «жена» пыхтит рядом, словно ненароком втыкая ему локоток под ребра.

К счастью, они были уже на улице, и Виталик поспешил затолкать «державного» в карету. Туда же забрались и Янка с Василисой.

— А ты чего застыл? — спросила царского сплетника Янка. — Залезай!

Однако Виталик загружаться не спешил. Он еще на выходе из шемаханского посольства заприметил Кощея Бессмертного, о чем-то беседовавшего с немецким послом на веранде летнего кафе, и у него появилось желание присоединиться к их беседе.

— Извини, дорогая, но у меня здесь есть более серьезные дела, чем хлопотать над этим пьяным идиотом.

— Какие еще могут быть в этом борделе дела? — гневно спросила Янка.

— Тайные, — строго ответил царский сплетник. — Не забывай, что разговариваешь с главой очень серьезной фирмы под названием ЦРУ.

— А с Гордоном теперь как? — спросила Василиса. — Может, пора его из твоих терм вытаскивать?

— Ни в коем случае! Пока он не путается под ногами, мы тут всех на чистую воду выведем. Скоро шемаханы у меня попляшут!

Как ни тихо говорил Виталик, стоявший неподалеку в ожидании команды стрелецкий воевода Федот его последние слова все-таки услышал.

Деликатно кашлянув, он подошел поближе.

— Может, не стоит с этим делом тянуть? — рискнул вмешаться он в беседу. — Если шемаханы заговор готовят, мы их вмиг в оборот возьмем. Вы только прикажите, царь-батюшка, — заглянул он в карету.