Дар Кроуги - Анна Пушкина

– На следующий день они напали на земли орков, но те дали отпор. Пока атаковали Людею, орки успели подготовиться. Иритан тоже пропал. Мордау принял правление на себя, пока не найдут его брата, и отправился с остатком своей армии на помощь оркам. Самогете досталось еще хлеще, чем Кроуги: там битва не стихала несколько дней. Драгоны объединились с оборотнями, взяли под свою охрану лес Трундас. Но не похоже, что они интересуют врага, там не было открыто ни единого портала с тварями. О возрождении магической линии Акарана стало известно всем, к нам тут же потянулись колонны с обозами горожан, выживших эльфов и переселенцев из других княжеств.

То, что жителям не придется встретиться с этими тварями, не могло не радовать, но меня волновало другое. Я попыталась подняться, хотелось как можно скорее отправиться на поиски мужа. Дворф меня остановил.

– Амидера, это еще не все.

Он сказал это таким мрачным голосом, что у меня сжалось сердце от страха, я поняла – сейчас услышу самое плохое, то, что он оставил напоследок.

– Говори, – поторопила я.

– Амидера, ты… как сказать… в общем, милая, ты потеряла ребенка.

От сказанного я даже улыбнулась, не понимая, о чем это он. Новость слишком медленно расползалась по моему сознанию.

Дворф затараторил:

– Я долго думал, пока ты была без сознания. В свитках говорилось про наследников, всегда в мужском роде. Ни я, ни Келдрик не придали этому значения. Но, возможно, это было важно и ритуалу были нужны наследники ветви – только мужчины. Твоя кровь идет от первого князя Потавы, но истинный наследник – твой сын. В ритуале ты отдавала не свою силу, а силу своего ребенка. Мать и дитя в чреве одно, и ритуал принял твою кровь и тебя, но магию забирал у ребенка, еще не родившегося. Каким бы сильным магом ему ни предстояло стать, он был слаб и не вынес…

Дальше я уже ничего не слышала и заметалась по кровати, сила била из меня, а вместе с ней нестерпимая боль. Меня колотило, я задыхалась, тело пылало, но боль физическая ничто по сравнению с душевной и с накрывшим меня чувством вины.

Велад что-то кричал мне, я не слышала. В комнату ворвался Сетсей. Он схватил меня и прижал к кровати, его жгло там, где он касался меня. Но он не Рагонг, только мужа слушается моя магия. Распознав подмену, сила хлестнула еще сильнее, драгон зашипел. Велад кинулся ко мне. Отключилась я с единственной мыслью в голове: «Я убила его! Убила нашего сына!»

Глава XIX

Парагон – сын волчицы

Хорошо помню первый раз, когда увидел ее. Только началось мое обучение в Фебране, праздновали самый важный праздник за весь оборот большого круга – пришествие Великого Прародителя Магии. По легенде, он явился в наш мир, чтобы восстановить магический порядок на земле. И совершил свое первое заклинание для блага, благополучия и процветания всех живущих. Заклинанием этим было создание первокристалла.

Но тот праздник был особым еще и потому, что это был юбилей – ровно пятнадцать зим со дня, когда юная княжна Кроуги Элеонора Данкера сочеталась браком с высокородным дворянином. Все княжество отмечало двойной праздник. В Фебране объявили выходной, чтобы ученики смогли посетить праздничную ярмарку, а кому повезет, хоть одним глазком увидеть повторение свадебной процессии правителей Кроуги.

Уже намного позже я узнал, что увидел незнакомку в то самое мгновение, когда дневная и ночная звезды встали в ряд. Она явилась мне во сне. Прекрасное создание сидело на стеклянном троне и отрешенно смотрело перед собой. Кажется, она не двигалась так долго, что обратилась в статую. Но стоило сделать шаг к ней, как ее кукольное хрупкое личико повернулось в мою сторону.

Девушка посмотрела на меня. Ее кожа была настолько бледна, что имела почти зеленоватый оттенок, отчего темные глаза смотрелись особенно выразительно. Притягательные, раскосые, застывшие глаза.

Девушка моргнула один раз, второй, словно отряхиваясь от бесконечного сна.

– Кто ты? – спросила она так тихо, что я не уловил, как шевельнулись ее губы.

– Парагон, – ответил я и шагнул к ней еще ближе, продолжая зачарованно смотреть, ведь прекрасней нее я не видел.

От моего ответа узкие плечи узницы чуть дрогнули. Я понял, что она пленница. Не имел понятия откуда, но знал это наверняка. И она в заточении так долго, что местами сквозь ее тонкую кожу проросли маленькие острые шипы, как у цветов в королевском саду. А темные волосы, сплетенные в толстые косы, сбились и застыли изломанными прутьями.

– Сын волчицы, – прошептала узница.

– Оборотень, – зачем-то уточнил я, размышляя, как она догадалась.

Девушка оживилась, разглядывая меня, ее губы порозовели, словно пробуждаясь.

– Маг-оборотень? – переспросила девушка.

– Оборотни не обладают магией. Разве ты не знаешь?

– Почему? – произнесла она и посмотрела так пронзительно, будто сквозь меня.

Откуда-то раздалось шипение, и вдалеке на бледно-голубом горизонте зашевелилась темнота.

– Оборотни рождаются без магии. Так было всегда.

Я понимал, что наше время заканчивается, и поэтому торопился. Начал оглядываться, пытаясь понять, что это за место. Напоминало одинокий маленький островок, где-то среди пустоты. Тут было светло, но не от солнца, над головой голубое мерцание, но не небосклона. Поразительно странное, даже пугающее место.

Улыбка узницы вернула к ней мой взгляд. Она улыбалась, как улыбается взрослый человек, слушая детские глупости, – снисходительно и с умилением.

– Оборотни обладают магией, как и все остальные. По крайней мере, так было, когда я жила.

– Почему ты здесь?

– Наказание, – после некоторой паузы ответила пленница.

– Пойдем со мной.

Я протянул ей руку, замечая, как вдали разрастается тьма, незаметно подбираясь все ближе. Казалось, она тоже к нам прислушивается.

Девушка рассмеялась. Разве можно так прекрасно смеяться?! Ее смех переливался звоном пробуждающейся капели, шепотом листопада и шелестом песка, стекающего сквозь пальцы. Так для меня звучал ее смех.

– Я не могу пойти с тобой, сын волчицы.

– Почему?

Но ответа не услышал.

Много раз потом я возвращался к этому удивительному сну и ругал себя за то, что не спросил ее имени. Даже если это просто выдумка ночи и никакой узницы не существует. У фантазии тоже должно быть имя, особенно у такой прекрасной.

На второй год обучения все повторилось. Но в тот раз я не спал. Сидел в зале библиотеки над книгами и выполнял домашнюю работу, заданную директором Фебраны, известным и очень уважаемым магом по имени Алостер.

В этот раз она уже ждала меня. Стоя около трона, узница напряженно вглядывалась в темноту, откуда я вышел. Все такая же бледная, задумчивая и прекрасная, какой я ее помнил.

– Сын волчицы! – произнесла она радостно, стоило только мне появиться.

Я растерялся, уже не уверенный, что в прошлый раз это был сон, понимая теперь наверняка, что все происходит наяву.

– Ты поможешь мне? – робко спросила она.

В ее