Шут - Е. Кочешкова

После вчерашнего веселья Брингалин просыпался медленно. В тронном зале, который одновременно был и трапезной, вяло завтракали лишь трое лордов. Все они выглядели изрядно помятыми и не вполне осознающими окружающую действительность. Едва взглянув на них, Элея сделала вывод, что накануне господа дворяне порадовали себя не только вином. Употребление кумина вперемешку с табаком не считалось на Белых Островах чем-то особенным. Многие полагали, что курение 'доброй травки' гораздо менее пагубно для здоровья, нежели спиртное. В таком виде она жизнь, конечно, не продлевает, но и вреда большого не наносит, за исключением легкой дезориентации поутру.

Элея никогда не позволяла себе таких удовольствий. Еще в детстве наставница доходчиво объяснила ей, что тот, в чьих руках лежат бразды правления, не имеет права даже на краткий срок отуманивать свое сознание. Да и вообще, женщина должна пахнуть духами, а не дымом.

'А Пат-то! — Элея вспомнила вчерашнюю ухмылку лекаря Тироя. — В какой момент успел попробовать? Теперь, наверняка, еще спит, — она присела за стол в стороне от лордов и наблюдала, как Лиза, улыбчивая служанка с кухни, поспешно накрывает для нее завтрак.

На Белых Островах у монархов не было привычки обосабливаться от своих подданных — все они трапезничали в тронном зале вместе с другими обитателями дворца. Здесь же король встречал гостей любого сословия, здесь проводились и балы, и судебные разбирательства. Зал имел внушительные размеры: вдоль трех его стен протянулись широкие столы, способные вместить без малого сотню человек. У главного из них, в самом центре возвышался трон короля, соседние места полагались для особенно приближенных к монарху людей — обычно членов семьи и Совета. В детстве, когда другие дети обычно строят шалаши из стульев, Элея любила воображать, что все пространство под столами — это ее волшебный лабиринт. Пробираясь между сколоченными крест-накрест ножками, она представляла себя героиней сказки, которая должна пройти череду испытаний, чтобы получить взамен право на исполнение желания. Она загадывала — если никто не войдет в зал, пока она проходит лабиринт от начала до конца, то, например, строгая гувернантка позволит ей вместо урока хороших манер погулять в саду и поиграть с сыном цветочницы…

Элея невольно улыбнулась, вспомнив эту детскую забаву. Даже став взрослой, она сохранила смешную привычку загадывать… Если удастся вышить цветок прежде, чем перестанут звонить храмовые колокола, то отец вернется с победой. Если дойти до фонтана раньше, чем туча скроет солнце, то Патрик приедет вместе с ним…

В эти долгие дни, наполненные ожиданием, тревогой и надеждой, она часто думала, как сказать шуту то главное, ради чего она отправляла в Золотую послание с птицей-вестником. У королевы было достаточно времени, чтобы много раз по ролям проиграть этот разговор. И теперь, когда, Пат наконец оказался в ее родном замке, Элее хотелось сделать это поскорее.

Боги, похоже, услышали ее пожелания — не успела королева окончить трапезу, как на пороге зала возник заспанный и слегка всклокоченный господин Патрик собственной персоной. К удивлению Элеи, он, в отличие от лордов, выглядел абсолютно вменяемым. Значит Тирой, доложивший ей о причине вчерашней задержки шута к ужину, все-таки ошибся. Не было там никакого кумина. После курения 'приправки' дорогой гость навряд ли был бы столь оживлен с утра.

Увидев ее, Патрик заулыбался, да так радостно и искренне, что, казалось, от него исходит свет. Подойдя к ней, он опустился на одно колено и склонил голову:

— Ваше Величество… — о боги! А она уже и забыла, как нежно звучит этот голос…

— Патрик. Доброе утро.

Он вскинул на нее сияющие глаза и улыбнулся еще радостней. И тут же, не спросясь, уселся рядом. Отбросив этикет, шут бессовестно заглянул к Элее в тарелку и неуловимым движением руки ловко стащил оттуда кусочек сыра — только бубенчик мелодично звякнул.

— Доброе утро, Ваше Величество! Наконец-то мы с вами хоть поздороваться можем, — весело жуя, шут оглядел ее. — Вижу, родной воздух идет вам на пользу. Вы похорошели.

— Дурень ты и льстец! — она сердито фыркнула, — Нашел, что сказать… Да все местные дамы только и делают, что вздыхают: 'Как вы похудели, Ваше Величество, да побледнели! …

— Ну, побледнели, — пожал плечами Патрик, — так ведь зима. Зато хоть улыбаетесь снова. А то в Золотой я уже забыл, как это выглядит. — Он, как бы между делом, умыкнул у Элеи еще пару ломтиков сыра. Ишь ты, какой любитель, оказывается… Она придвинула тарелку к нему поближе — все равно Лиза где-то потерялась, пока ее дождешься, чтобы еще еды подала. Патрик обрадовано налег на угощение.

'Голодный, — с грустью отметила Элея, — и худой'.

Днем отчетливо было видно, что Руальдов шут лишь немногим уступал своему королю в худобе. Просто новый костюм для него был умело пошит так, чтобы скрыть это. Мадам Сирень, как всегда, постаралась… а сам Патрик наверняка даже не заметил портнихиных уловок.

— А с тобой-то что не так, Пат? — не удержалась она от вопроса. — Почему такой тощий? Опять болел?

Шут небрежно кивнул. Рот у него был занят сыром.

— Немного, — ответил он чуть погодя. — Да простудился, как обычно. Ничего такого, что стоило бы вашего внимания.

Элея опустила глаза. Он ведь так и не знает… Значит, Архан ничего не стал говорить ему.

Пришла, наконец, служанка с подносом, полным еды. Королева с удовольствием смотрела, как Патрик опустошает миску с кашей. От ее взгляда не укрылось, что вчера вечером он почти ничего не ел, даже когда Давиан почти силком запихивал в него жаркое.

— Нам надо поговорить, Пат.

— Ну, я догадался, — хмыкнул он, зачерпывая ложкой густое варево, — могли бы и побольше написать. А то я едва не лишился сна, гадая, что у вас случилось.

'Вот болтун', - подумала Элея, не подавая вида, как ее тронули эти небрежные слова.

— Ничего не случилось. Все, что могло, уже произошло. Но… возможно некоторые вещи еще можно исправить.

Он аккуратно отложил ложку в сторону и пристально поглядел на Элею ясными своими серыми глазами.

— Вы хотите вернуться в Золотую? — ей показалось или в этих глазах действительно мелькнула искорка надежды?

— Нет, Патрик… Я не вернусь. И ты это прекрасно понимаешь сам, — он печально кивнул, похоже, действительно огорчился. — Но давай, все же, перенесем беседу об этом в другое место. После завтрака я предлагаю тебе немного прогуляться. Ты ведь не был раньше на Островах?

— Был один раз, — удивил он ее, — но совсем маленьким. Мне тогда, пожалуй, еще и семи лет не исполнилось. Я запомнил только корабль и снег. И ярмарку, на которой мы выступали. — Элея никогда прежде не слышала, чтобы Патрик рассказывал о своем прошлом. Может быть, одному Руальду, но тот не делился с ней подобными историями. Он вообще не заговаривал с Элеей о своем любимце, полагая, что королеве это скучно и даже противно. Она ведь приложила все усилия, чтобы Руальд убедился в стойкой неприязни своей жены к шуту. — Так что почту за честь.