Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

– Так может, я к тому же и дикий зверюга какой-нибудь? – продолжил я.

– Нет, любимый, ты мой зверь, ласковый и нежный, а еще порой мне кажется, что это и не ты вовсе… – тихо сказала Юлия, глядя на меня, и в блеске ее карих глаз, сейчас кажущихся мне абсолютно черными, я уловил что-то знакомое, родное, жаждущее сбросить пелену одиночества.

– А кто же, заинька? – замер я, не в силах вздохнуть.

– Я не знаю. Но я знаю, что люблю тебя, милый, – ответила она, целуя меня.

На этой приятной ноте наш разговор угас, и мы дали выход нашим чувствам, а может, и безумствам.

* * *

Февраль 1709 года от Р. Х.

Рязань

Алексей

Дни летели так, словно кто-то всемогущий включил ускоренную перемотку, из-за чего порой казалось, будто весь январь слился в один большой продолжительный день.

Зима настолько вступила в свои права, что даже старожилы изумлялись, не помня, когда еще она была столь суровой и морозной.

Но, как бы то ни было, наши дела не стояли на месте, а продвигались, правда, не так быстро, как хотелось бы, но все много быстрее, нежели могло бы быть.

Сегодня вместе с друзьями собрались во дворце. Наконец пришли новости от отца о продвижении шведов в прошлом году, а также о результатах тех сражений, которые были, включая выкладки по тактическим построениям противника. Надо отметить, что такой странный запрос в письме Петр, наверное, не получал никогда, но, разобравшись, он не только дал согласие на него, но и похвалил меня в своей несколько грубой манере.

– Итак, друзья, я наконец получил от нашего государя интересующие нас сведения! – с улыбкой начал я, показывая зажатые в руке три внушительных письма.

В бывшей гостиной, ныне именуемой только «Штаб», причем именно с большой буквы, восседали все те, без кого я не мог бы рассчитывать сделать все то, что уже сделано, и все, что, даст бог, еще будет. За широким столом в форме большого овала расположились мои товарищи. Как старые, проверенные временем, так и новые, еще совсем недавно бывшие от меня так же далеко, как и остальные жители Руси.

– Так начинай же скорей! – попросил меня Федор Заболотный, одногодок Прохора и его друг, ставший командиром всей артиллерии витязей, немного недотягивающей до полка. У него имелся недюжинный талант укладывать ядра и бомбы в нужные цели, в таких случаях говорят о провидении, и никак иначе. Что ж, я вполне согласен с этим утверждением, сам лично не раз присутствовал на полигоне во время стрельб батарей «колпаков».

– Федор дело говорит, ваше высочество, не мучай нас, – поддержал своего молодого товарища Артур, окончательно перебравшийся из Москвы в Рязань. Вот только основное свое производство – токарни – оставил в столице. Что, в общем-то, правильно: заказы шли пускай и не шквалом, но на жизнь и «спонсорскую» деятельность вполне хватает.

– Тогда слушайте и не перебивайте, иначе ничего не буду говорить, – предупредил я чересчур разошедшихся соратников. – Некоторые моменты я опущу за ненадобностью… Так, это не подойдет… Вот уже ближе… Ага, вот оно! Слушайте.

…Засим прошу тебя, Алешка, внимательно изучить сведения и отписать мне, дабы мне узнать, что нового ты для себя в них нашел.

Как ты уже знаешь, 3 июля в месте Головчине наши войска сражались с Карлом. В силу своей растянутости и заболоченности берегов реки, на которой расположилась армия, у командующих Меншикова и Шереметева не было постоянной связи, поэтому и тесного взаимодействия между флангами не получилось.

К тому же, поверив шведскому перебежчику, будто швед будет атаковать правый фланг, наши остолопы проспали, когда Карл вместе со своими солдатами переправился через реку и атаковал левый фланг под командованием Репнина. Увы, но тот не выдержал натиска шведов и вместе с остатками своего отряда отступил, бросив ВСЮ нашу артиллерию, за что и был разжалован мною в рядовые. Сразу же вместе с атакой на левый фланг, шведская конница атаковала наших ротозеев, которые, к их вящей славе, смогли продержаться должное время, для того чтобы Меншиков и Шереметев смогли отступить. Из-за всех вышеперечисленных событий сражение нами было проиграно.

– Ну, я бы сказал, что здесь скорее описаны последствия, нежели само сражение, – высказался Прохор, после того как я отложил первый лист обширного письма в сторону.

– Да, особо много мы не узнали, – несколько разочарованно сказал Николай, не особо сильно разбирающийся в тактике. Зато он умеет привести нужные доводы в пользу своих соображений, частенько являющихся как минимум стоящими того, чтобы к ним прислушаться.

– А я так не считаю, – возразил им Артур. – Здесь очень даже хорошо описано, что не стоит доверять иностранцам и перебежчикам.

– Отчего же? Кажется, ты сам, дорогой барон, явно не чистокровный русский, и даже больше – ты вообще не русский! – удивился Кузьма, с недоумением смотря на Артура.

– Я русский духом! Так что не путай, пожалуйста. Я же говорю о том, что не стоит доверять иностранцам. Нарва это показала, а это сражение подтвердило, – закончил свою мысль датчанин.

– Определенная доля истины в этом есть, – согласился я с ним. – Но все же я больше склоняюсь к тому, что из этого письма мы толком и не узнали, как именно атаковал наши позиции Карл. Какими были его построения, как он вел свои войска, да и многое другое осталось неизвестным.

– Тут ты прав. Но, быть может, некоторые моменты прояснит продолжение письма? – задумчиво погладил маленькую бородку Артур.

– Раз больше вопросов по первой части нет, то продолжим, – сказал я, срывая печать со второго конверта. – Так, это пропустим… Это лишнее… Ага, вот! Нет, тоже не то… Хотя стоп, кажется, нашел… Слушайте.

…Благодаря нашим общим стараниям, шведам пришлось передвигаться по опустошенной местности, испытывая острый дефицит провизии, поэтому они повернули на юг Малороссии.

По ходу своего продвижения Карлу удалось овладеть Могилевом, где он и остановился в ожидании подкрепления под предводительством Левенгаупта, который вез своему королю продовольствие и боеприпасы.

В силу того, что я не мог позволить ему сделать это, мной было принято решение посадить на коней пехотинцев и вместе с драгунами, под моим личным командованием, атаковать идущие на соединение со своим королем шведские полки.

28 сентября нам удалось настигнуть колонны шведов…

…Подводы ехали груженные донельзя, сверху на них сидели шведские солдаты, разговаривали между собой. Мимо них, растянувшихся на пару верст, сновали кавалеристы, то и дело бросая в пустоту ничего не значащие фразы.

Холмы, через которые двигались шведы, больше напоминали насыпи, слишком