Зверь-из-Ущелья - Соня Марей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с ней случилось? – я пожирала глазами Матушка Этеру, я впервые видела её такой.
Верховная поджала губы, будто раздумывая, говорить или нет. Но эта ночь, все эти события сделали её откровенной, и она продолжила:
– Ледара пропала около тридцати лет назад, когда случился обвал в одном из старых святилищ. С тех пор о ней ничего не слышали, ни знака не было, ни весточки…
– Вы считаете, что она могла… – я сглотнула и нервно облизала губы. – Выжить и родить ребёнка? Того самого?
– Всё могло быть. Боги ведут нас запутанными тропами, никогда не знаешь, как сложится узор. Помнишь, я спрашивала, не замечала ли ты странностей?
Да, я припоминала тот разговор у подъёмника, когда направлялась в святилище у Извилистой. Тогда ещё сбежала поспешно, пока Матушка не догадалась о моих планах.
– В моих предчувствиях была и ты. Это может быть как-то связано с тобой.
– Но я ничего не знаю, правда! – я прижала руки к груди. – Я…
– Я рассчитываю на тебя, дитя, – мягко произнесла она. – Скоро и тебе должно явиться пророчество. Сон. Знак. И ты не должна мне лгать. Ясно, Рамона?
Она говорила, а я как наяву видела тот сон – девушка-невеста, снег, золото и кровь. Реки крови. Было ли это плодом моего растревоженного подсознания, или…
– Скажите, Верховная, только Матерь Гор может посылать пророческие сны? – в голове мелькнула совершенно безумная мысль.
Дикая.
– На это способен любой из древних богов. У каждого народа есть свои пророки, но видеть их волю может только тот, в ком течёт кровь его бога-покровителя. Поэтому с нами молчат Отец Равнин, Отец всех Вод и другие. Все, кроме Матери Гор.
– Ясно, – я выдохнула вместе с воздухом остатки сил. Качнулась и схватилась за столик.
Матушка Этера внимательно следила за мной. Старая лиса. Пыталась вести себя, как ни в чём не бывало. Днём шантажировала меня, а сейчас делает вид, что посвятила в тайну, открыла сердце.
Нет, нельзя ей верить. Она хитра, как сотня подгорных духов.
– Ответьте, Матушка, почему все так боятся, что дети равнин вернут себе магию?
– Потому что тогда они нас просто раздавят, – просто и жёстко ответила Верховная. – Прольётся наша кровь.
Я несколько мгновений стояла, переводя дух.
– Вы думаете, можно остановить пророчество?
Матушка кивнула.
– Но как?
– Можно сделать так, чтобы некому было его исполнить.
– Вы говорите об… – я расширила глаза, не решаясь произнести последнее слово. Теперь мне стало по-настоящему страшно. Ледяная рука обхватила горло, меня забила нервная дрожь.
– Будь внимательна, Рамона. Тот, о ком я говорю, может оказаться рядом с тобой.
– Что вы от меня хотите, Верховная? Что вы знаете обо мне? – измученная всем пережитым, почти взмолилась я.
Она опустила взгляд, пряча глаза под веером ресниц. Коснулась подушечками пальцев мерно пульсирующего кровавого камня в ожерелье.
– Мне нет нужды вредить тебе. Напротив, я хочу тебе помочь, – слишком кроткий голос, чтобы быть искренним. – Твоя душа бродит в потёмках, но я помогу ей выйти на свет.
Ох, Бездна и её чудовища! Я чувствовала себя так, будто стою перед самым беспристрастным в мире судом, уже зная, что меня ждёт смертный приговор. Что бы не замыслила матушка Этера, это явно что-то нехорошее.
Я провела по предплечьям и стиснула локти – захотелось закрыться, убежать, спрятаться. Жрица говорила загадками, но между строк скользил ответ – надо лишь схватить конец нити и раскрутить весь клубок. Интуитивно я чувствовала, я давно его знала.
– Ребёнок из пророчества должен умереть.
Внезапная тяжесть обрушилась на грудь, выбила дыхание. Я стояла, ни жива, ни мертва, и только сердце ошалело стучало в рёбра.
Дитя из пророчества.
Ребёнок человека с равнины и Каменной жрицы.
– А теперь иди, Рамона. Я хочу побыть одна.
Я покинула Верховную в полном молчании. Шла, не разбирая дороги и держась рукой за стену, чтобы не упасть. Привалилась лбом к холодной стене и зарыдала.
Я плакала от безысходности и собственной беспомощности. Разве может песчинка остановить механизм, который уже завертелся? А человек удержать горный обвал, когда камни уже вот-вот посыплются на голову?
Такой слабой и запутавшейся я не чувствовала себя ещё никогда, а последние события меня просто добили. Перед глазами мелькали ужасные картины, а я не могла даже вернуть власть над своим разумом, чтобы их прогнать. Чтобы не рухнуть, я села и спрятала лицо в ладонях.
Как можно было быть такой слепой? Как можно было не догадаться? Все случайности были вовсе не случайными, а закономерными. Любовь, – а это была именно она, а не просто влечение, как я сперва подумала, – затянула в омут с головой. Собственные переживания вытеснили здравый смысл, ослепили, а в силу возраста мне не хватало мудрости и опыта, чтобы со всем этим справиться.
И как теперь быть?
Только идти наугад в этой темноте, потому что единственный, на кого я могу положиться, очень и очень далеко. А своими чувствами я могу его лишь погубить.
Глава 33.
С раннего утра на площади перед замком царило оживление. Толпилась стража, люди гудели, как пчёлы в улье. Я протискивался сквозь людское море, ведомый любопытсвом и мрачным предчувствием. Народ был так увлечён, что на меня почти никто не обратил внимания.
– Что здесь происходит?
Начальник стражи вытянулся по струнке и сообщил:
– Господин, эта женщина утверждает, что её ребёнка похитили.
Чуть в стороне были слышны стенания, переходящие в горестный плач. Взгляд выхватил сидящую на площади женщину с растрёпанными русыми волосами и покрасневшим лицом – косынка съехала на плечи, подол измазан в грязи и местами порван. Она, размазывая по щекам слёзы, качалась из стороны в сторону, а толпящиеся вокруг товарки пытались её успокоить. Одна совала под нос нюхательную соль, другая – кружку с водой, но та лишь отмахивалась.
– Моя девочка-а-а… – неслись всхлипывания.
Наконец, завидев моё приближение, народ расступился и образовал круг.
– Как тебя зовут?
Она подняла мутные глаза, исчерченные ниточками сосудов. Женщина была миловидной, хоть уже и не юной, с крепкими руками настоящей работницы.
– Райла, господ-дин…
Я взял её за локти, помогая встать.
