новые времена - новые заботы - Леонид Иванов

От нас до деревни Гайново километров пять. В недавнем прошлом на этом промежутке действовало три самостоятельных колхоза — со своими правлениями, специалистами, бригадами и фермами. Теперь здесь одна производственная бригада, в которой трудоспособных всего… 7 человек.

Летом заболела телятница, легла в больницу. И некому, совершенно некому было смотреть за телятами, кормить их. Сам бригадир бегал на ферму, что-то там делал. Но ведь под его присмотром земли трех бывших колхозов…

В летние дни я часто встречался со своим старым приятелем Григорием Сергеевичем Семеновым из деревни Гайново. Когда хожу рыбачить, то пользуюсь его лодкой.

Деревня Гайново расположена на очень красивом месте — на берегу озера, вблизи большой проезжей дороги, и от райцентра в пяти километрах. Казалось, почему бы не жить здесь людям? Все природные дары, так сказать, под рукой: и огороды у воды, значит, и в засуху все прекрасно растет, и рыба рядом, и дрова близко. И ягоды, и грибы — все под рукой. Но близко и райцентр, и торфопредприятие, и железная дорога. И большая часть колхозников в свое время переквалифицировалась в рабочих. Вот и Григорий Сергеевич давно уже работает на железной дороге, в ремонтной бригаде, ездит туда на мотоцикле, имеет два выходных дня в неделю. Разумеется, он в большей степени, чем рабочие совхоза или колхозники, пользуется дарами местной природы.

А вот его сестра стала животноводом, доила коров, ухаживала за телятами. Ее муж выучился на тракториста. Казалось, чего бы не жить этой семье? Но жизнь не удалась, потому что «хозяин» все пропивал… Недавно они разошлись. Он уехал куда-то, и она тоже решила уехать. Трудно ей здесь с двумя детьми — на ферме с раннего утра до ночи. Разумеется, коров доила руками: для двадцати животных машину не приспособишь. Да иной раз и пасти их приходилось самой — не было пастуха. И вот продан домишко, и совхоз потерял беззаветного работника. Вместе с ней покинули Гайново и ее две дочери — последние ребятишки этой деревни…

Ликвидировалась и ферма: некому доить коров. Часть их сразу сдали на мясо, остальных перевели в другую бригаду.

А между тем, думается мне, если бы руководители совхоза были поближе к людям, знали бы их настрой, следили бы за их житьем-бытьем, смогли бы удержать прекрасную работницу в своем хозяйстве. В этом убежден и Григорий Сергеевич. Он говорит:

— Да если бы и с нами, которые из деревни перешли на производство, поговорили по-человечески, так многие вернулись бы в совхоз… Заработки здесь теперь не хуже, чем на производстве.

Но, выходит, некому поговорить по-человечески?

В 1973 году ко мне заявилась делегация женщин из деревни Верляйское. Просили замолвить словечко насчет воды. Лето было жаркое, все колодцы пересохли. И речка тоже.

За питьевой водой нужно ходить или на озеро, — а это почти два километра, — или к школе, где пробурена скважина. Но и до школы не менее километра, а большая часть жителей пенсионеры, старухи.

Пошел я к председателю райисполкома. Он пригласил директора совхоза. А тот сказал:

— Так в этой деревне почти одни пенсионеры остались…

Выходит, у руководителя хозяйства никакой заботушки о бывших тружениках, отдавших всю жизнь артельному хозяйству, а потом и совхозу. Так кому же после такой «заботы» охота доживать здесь до пенсии? Я уже не говорю о том, что и сейчас совхоз держится в значительной мере на пенсионерах: и на поле, и на фермах их больше, чем трудоспособных работников.

Под нажимом начальства Юрий Федорович Андреев — так зовут директора совхоза «Прожектор» — дал слово в 1974 году провести в Верляйское воду от скважины у школы, поставить в деревне две колонки.

Но напрасно ждали в Верляйском этой воды. И в 1975 году обещание не выполнено… А ведь можно бы организовать подвозку воды за плату. Тем более что многие все равно нанимают пенсионерку Татьяну Пожаркову, она приносит по ведерку-другому самым престарелым и дачникам. А дать бы ей лошадку, — они в совхозе есть, — она снабжала бы водой всех. Но это считается роскошью…

На что же тогда надеются руководители хозяйства?

Трудно сказать. Скорей всего на то, что районные организации изыщут рабочую силу. Так-то спокойней, чем заботиться об улучшении жизненных условий постоянным жителям.

Создается и такое впечатление, что некоторые руководители — и их не так уж мало — озабочены лишь тем, как получше устроить приезжего работника. Ему и квартира в новом доме, и все другое, доступное для хозяйства. А вот о тех, кто ниоткуда не приезжал, а всю жизнь трудится на родной земле, заботы как-то поменьше: этот, мол, ко всему привык, все уже пережил.

К слову сказать, наш брат литератор и журналист тоже любит писать о приехавших откуда-то, именно об их достижениях в труде. А вот о тех, кто не уезжал из родного села, мы пишем реже, полагая, видимо, что свой-то житель и так обязан хорошо работать.

Конечно, приезжему (часто все-таки или сбежавшему от трудностей или ищущему «длинные рубли») надо оказать уважение, устроить его. Это вполне естественно. Но при этом никак нельзя, просто грешно, ставить заботу о своих коренных тружениках на второй план, не оказывать им помощи и в жилье, и в ремонте дома, и в снабжении той же водой и хлебом. Все же на них держится дело-то. Честь им и слава!

А теперь поговорим о приезжих…

В Удомельском районе почти все колхозы и совхозы нуждаются в приезжих, без них уже не обойтись. Давно уже здесь заведен порядок, по которому к каждой районной организации прикреплен какой-то колхоз или совхоз. В порядке шефства они посылают в закрепленное хозяйство своих рабочих, помогают чем могут.

Каждое утро к восьми часам в райцентре шумно, людно, много машин, примчавших из колхозов и совхозов за своими шефами, которые собираются в заранее определенное место.

Так делается и в других местах, скажем, в Сибири. Но там людей направляют в колхоз или совхоз на длительный срок, они включаются в состав постоянных бригад и работают там, так сказать, по крестьянскому распорядку дня.

А вот здесь шефы приезжают лишь на день, вечером их увозят обратно. Независимо от расстояния — десять ли километров, тридцать ли… Конечно, при хороших дорогах эти километры не расстояние, но при здешних…

Вот как помогают шефы, скажем, третьему отделению совхоза «Прожектор». В хозяйство они приезжают, как правило, часам к девяти, если дорога нормальная. Численность приезжих не постоянна, поэтому управляющий отделением каждый раз должен распределять по участкам. Затем их развозят к месту работы. И получается так, что к работе они приступают не ранее десяти часов утра. До этого часа, в ожидании шефов, часто не работают и свои. А в четыре дня шефы уже кончают трудиться, им к пяти надо быть дома, в райцентре. Но покинули шефы поле — рассыпались и звенья, созданные с их участием на уборке урожая или сенокосе, практически прекращается работа в совхозе. И это в летний-то день, который, как раньше говаривали, год кормит.

Шефская помощь колхозам и совхозам стала здесь своеобразной формой трудповинности. Скажем, на заводе имени Гусева, который шефствует над совхозом «Прожектор», каждому рабочему определено число дней в году, которые он обязан отработать в подшефном хозяйстве. Знает ли он работу на поле, значения не имеет, побывай определенное количество дней в подшефном хозяйстве, и ты, как говорится, выполнил свой гражданский долг. Попал, скажем, в дождливый день, в поле не работал, но и этот день идет в зачет.

Много раз видел я работу шефов. Случается, что приезжают бывшие колхозники, которые крестьянские работы выполняют хорошо, умело. Но чаще-то это девчушки или пареньки, которые и у себя-то в райцентре никакой черновой работы не выполняли, даже вилы в руках не умеют держать, не говоря уже о более сложном деле. Зато отдыхать в тени деревьев, под стогом ли — ох, как охочи! Подойдет время обеда — и, считай, конец рабочему дню… Но управляющий знает: пошуми на шефов, — обидятся, своему начальству пожалуются, гляди и совсем не станут приезжать…

Отдача от такой шефской помощи, скажем прямо, очень невелика. В прошлом году в областной газете сообщалось, что в некоторых районах шефы по законным расценкам заработали в среднем менее 40 копеек в день. Значит, и установленные нормы они выполнили не более чем на пятнадцать — двадцать процентов. Грустные цифры!

Правда, однажды я наблюдал за работой приезжих в нашем же совхозе. В тот день подобралась группа шефов — мужчин, которые метали сено. Так вот, они в тот день заработали по четыре-пять рублей. Правда, уехали с поля не в четыре часа, как обычно, а значительно позднее. Но… это отдельные эпизоды. В целом же помощь невелика. Как говорится, помогать, так уж помогать! Выделить на месяц или на какой-то определенный срок таких людей, которые действительно могут помочь подшефному хозяйству. И, думается, жить им следовало бы там, на месте, чтобы в полной мере включиться в общий ритм работы местных бригад. В этом случае и людей с производства отвлекалось бы меньше, и пользы подшефным было бы больше, да и шефы заработали бы прилично. То есть все оказались бы в выигрыше.