Судьба No. 5 - Татьяна Корсакова

Надо возвращаться, нельзя насиловать душу. А душа рвется обратно — домой. Да и воспетый классиками лондонский туман уже порядком ему поднадоел. Нет, Лондон — не для русского человека, что бы там ни писали журналисты…

Родина встретила Клима дождем пополам со снежной крошкой и пробирающим до костей октябрьским ветром. Вот оно как: в Лондоне — туманы и затишье, а в Москве — вечная борьба стихий. Клим поежился — щегольское кашемировое пальто совсем не грело, — вдохнул пропитанный сыростью и выхлопами московский воздух, сказал рассеянно:

— Вот ты и дома, Клим Панкратов…

Алиса устала. Ощущение было таким, словно за три месяца она прожила целую жизнь. Врачи говорили, что это астенический синдром, последствие травмы и все скоро пройдет, но Алиса точно знала, что никакой это не астенический синдром и что ничего не пройдет. Просто ее жизнь изменилась раз и навсегда, а она никак не может с этим смириться.

Мелиса… Сестру похоронили без нее. Алису не отпустили врачи. В глубине души она радовалась, что не отпустили. На кладбище принято скорбеть и говорить об ушедшем добрые слова…

Она скорбела, только не по нынешней Мелисе, а по той беззаботной и искренней девчушке, которой та была много лет назад. Что случилось? Может, Мелиса оказалась права, обвиняя сестру в своих бедах? Может, она что-то упустила, проморгала момент, когда славная девчушка начала превращаться в чудовище? Она ведь старшая, она должна была присматривать за младшей, а она — упустила…

Силы, чтобы сходить на могилу Мелисы, она нашла в себе только спустя два месяца. Сходила, положила белые розы на черное надгробие, посмотрела в хмурое осеннее небо и ушла, так и не получив прощения. Мелисе до нее больше не было никакого дела, Мелиса обрела долгожданную свободу. И не важно, что цена слишком высока, она никогда не обращала внимания на такие мелочи как цена собственной прихоти…

Был еще Ольгерд. Об Ольгерде Алиса старалась не думать, вспоминала о нем, только когда начинались головные боли, последствие травмы. Ольгерд нанял хороших адвокатов, и теперь они пытались убедить следствие в том, что их клиент стал жертвой невероятной мистификации, что действовал в состоянии аффекта и вообще — он агнец невинный. Алиса знала, что никакой он не агнец, а самый обыкновенный слабак и трус, что даже если ему удастся избежать наказания, больше никакой опасности для них с Зинон он представлять не будет. Возможно, если бы не Мелиса, Ольгерд бы до пенсии прожил добропорядочным гражданином, просто сестре удалось нащупать его болевую точку и надавить на эту точку с нужной силой. Р-раз — и нет больше добропорядочного гражданина…

Пустое все это, не стоит оно того, чтобы расстраиваться и переживать. В ее жизни есть и радостные моменты. Зинон вышла из комы! Алису к этому времени еще не выпустили из реанимации, и о радостном событии она узнала от персонала.

Зинон не изменилась. Господи, какое счастье, что Зинон не изменилась! Она еще с трудом разговаривала и плохо двигалась, но едва ли не в самый первый день потребовала парикмахера и сигареты. В услугах парикмахера Зинон не отказали — частная клиника как-никак, — а вот на курение было наложено табу.

Они не знали Зинон! Не понимали, что для нее «табу» — это пустой звук. Сигареты появились у Зинон уже на второй день. Алиса подозревала, что их контрабандой пронес в клинику Александр. Разразился скандал, но подруга отстояла свое право на «дозу никотина», просто теперь на перекуры ее вывозили на балкон.

А на третий день Зинон, с достоинством королевы восседающая в инвалидном кресле, вкатилась в палату Алисы.

— Привет, красотуля! Хреново выглядишь.

Зинон улыбалась, а она разревелась.

— Красотуля, кто сказал, что тебе идут белые волосы? Плюнь этому гаду в морду! Мы с тобой хорошо смотримся только в брюнетистом варианте.

Зинон все знала: от начала до конца, в малейших подробностях. Алисе оставалось только удивляться такой поразительной осведомленности. Конечно, можно было бы спросить, но она почему-то считала, что правды от подруги все равно не добьется. Да и неважно это; главное, что Зинон вернулась, и теперь в ее жизни есть хоть одна постоянная величина.

А потом в ее жизни появились еще две постоянные величины — Виталик и Диана. У ребят все складывалось удачно. Это хорошо — они заслужили. Виталик нашел спонсора для своей новой коллекции, Диана собиралась в Женеву на последнюю пластическую операцию. А еще они были влюблены друг в друга. Это стало видно невооруженным глазом. Славные ребята, им повезло…

И ей повезло: ее вытащили с того света. Медсестры рассказали, что в клинику ее привезли двое: приятный юноша и какой-то мрачный тип. Тип вел себя ужасно, мешал персоналу работать, разносил клинику и рвался в операционную. А потом его скрутила охрана, и он немного успокоился, поговорил с врачом Алисы и уехал.

Этим «мрачным типом» был Клим Панкратов. Это он спас ее от верной смерти, рвался в операционную и дебоширил? Это он — так сказал «приятный юноша» Виталик, — но это так на него не похоже…

Зачем? Ради чего?

Теперь уже неважно. Клим Панкратов уехал и больше не вернется. Он уехал не просто из города, он уехал из страны. Виталик говорил, что по неотложным делам, но Алиса знала правду: он уехал из-за нее, он больше не хочет ее видеть.

Ну и правильно! Так даже лучше. А то, что на душе скребут кошки, — это ерунда, всего лишь астенический синдром, последствия травмы.

Алиса уже почти успокоилась и смирилась, когда на них обрушилась еще одна новость. Клим отказался от магазина на Кутузовском в их пользу. Да что там — отказался! Он подарил им с Зинон магазин стоимостью в четыре миллиона долларов! Царский подарок, только им чужого не нужно. После долгих переговоров с Виктором, правой рукой Клима, Алиса и Зинон выкупили магазин и зажили с чистого листа.

Зинон, выйдя из комы, переродилась, как перерождается в бабочку невзрачная гусеница. Черный цвет, некогда так горячо любимый, был предан забвению. Даже волосы она перекрасила в жизнеутверждающий красный и черную «Тойоту» сменила на небесно-голубой «Рено». Что уж говорить об одежде? Гардероб Зинон теперь отличался богатейшей цветовой палитрой. И в личной жизни подруги произошли перемены: вместе с черным цветом ушла и душевная боль. Зинон вдруг заметила, какими влюбленными глазами смотрит на нее верный Александр…

А у Алисы все что-то не клеилось: и астенический синдром не исчез, и депрессия не проходила, и на показ идти не хотелось. Если бы вопрос касался не Виталика, а какого-нибудь другого модельера, она бы ни за что не пошла. А так — пришлось взять себя в руки. Мальчик достоин славы и признания, и его обязательно признают. А когда это случится, рядом должны находиться близкие люди: она, Диана, Зинон, Клим… Нет, Клима не будет, он в Лондоне…