Марш обреченных - Владимир Свержин

– Есть у меня одна кандидатура… – медленно и как-то неуверенно начинаю я.

– Что за человек? – живо интересуется мой высокопоставленный собеседник.

– Бывший майор ВДВ. Спец – не надо баловаться. Работал советником. Сейчас детвору тренирует.

– Боец?

– Именно так.

– Это хорошо. Знание языков?

– Мы познакомились в Конго, потом – Мозамбик. Соответственно, французский в совершенстве, английский – на уровне выходца из колоний.

– Неплохо, – оживляется Банников. Похоже, моя идея ему нравится. – Оплата?

Минутная задумчивость. На подобные вопросы нельзя отвечать сразу.

– Десять штук. Пять – сразу, остальные – по факту. Кроме того, если дело пройдет успешно, я беру его к себе в замы.

На Тимофея Прокофьевича подобный раздел шкуры неубитого медведя, видимо, производит благоприятное впечатление. В конце концов, пять штук баксов для него – не деньги, а возвращения нашего на Родину он, кажется не предполагает ни в одном из указанных случаев. Зато, каким алчным, по всей видимости, представляюсь ему в этот момент я. Ставка на дурные наклонности человеческой натуры имеет свои неудобства, примерно как игра в шахматы только по черным клеткам.

– Загранпаспорт у него в порядке?

– В полном.

– Думаю, это подойдет. Свяжись с ним. Пусть будет готов к выезду через два дня. А сейчас мой помощник объяснит тебе детали. – Банников вызывает адъютанта.

– Зинчук, веди майора к генералу Баландину.

Глава 27

Ну, вот и познакомились! Генерал-майор Баландин изрядно старше своего скороспелого шефа, и, быть может, от постоянного ощущения какой-то внутренней несправедливости на приведенного щеголеватым адъютантом офицера смотрит сычом. До шестидесяти ему осталось совсем немного, но по его подтянутой фигуре очень хорошо заметно, что кабинетная работа для него внове.

– Товарищ генерал-майор, – я четко прикладываю ладонь к берету, – по приказанию генерал-лейтенанта Банникова майор Лукин прибыл в ваше распоряжение.

– Хорошо, что прибыл, – кивает генерал, не отрывая глаз от моего лица. Явно пытается что-то вспомнить. Есть у моего светлого образа милая особенность, не раз приходилось сталкиваться – уткнется какой-нибудь пассажир в метро в меня взглядом и сидит мучается: «Где ж он меня прежде видел?» Бывает улыбается, интересуется, как дела, как наши? А что нашим сделается? Они, как обычно, в порядке.

Баландин наконец перестает сверлить меня глазами. Видимо, так и не вспомнил.

– Имя-отчество у вас есть, товарищ майор?

– Так точно. Александр Васильевич.

– Александр Васильевич, – повторяет мой новый начальник, – славное имя, почти Суворов. Вы вот что, Александр, не суетитесь. Здесь не армия, порядки более простые. Кстати, – кивает на орденские планки у меня на груди, – за что Красная Звезда?

– За выполнение специальных правительственных задач, – четко рапортую я.

– Специальных, – насмешливо тянет Борис Афанасьевич. – Это по-нашему. Если не секрет, где?

– Йемен.

– Понятно. Вопросов не имею.

Какие уж тут вопросы? Операция, широко известная в узких кругах. Самое смешное, что я в этот момент там тоже был. Правда, совсем по другим делам. И орден, действительно, получил вскоре. За выполнение специальных правительственных задач, с этой операцией никак не связанных.

– Банников уже звонил насчет тебя, – начинает официальную часть мой собеседник. – Сказал, что ты будешь работать с напарником. Лично я этого не одобряю, но приказ есть приказ.

– Товарищ генерал, я просил Тимофея Прокофьевича дать мне в напарники кого-то из своих сотрудников…

– Знаю, знаю, – прерывает меня ФСБшник, – и твои резоны знаю, и резоны Тимофея Прокофьевича. Все оно так, но посылать на такое дело человека непроверенного, считаю неразумным.

– Да он проверенный, перепроверенный, – простодушно заявляю я, словно не понимая, о чем толкует Баландин. – У него шесть лет работы на выезде!

– Нами, сейчас не проверенный, – уточняет Борис Афанасьевич. – Чувствуешь разницу? Ладно. Поверим вам с генералом Банниковым. Но смотрите, Александр Васильевич, за успех операции и поведение вашего напарника вы мне отвечаете головой. Поверьте, я вас не пытаюсь пугать – просто объясняю порядок вещей.

Уверения Баландина о том, что он меня не пугает, я слушаю в пол-уха. Сейчас меня больше интересует фраза: «Поверим вам с генералом.» Весьма занятный перл ораторского искусства. У меня вдруг создается впечатление, что, несмотря на чин и подобающую чину вальяжность, генерал Банников не совсем четко представляет, в какой игре он участвует. Может быть, его действительно играют в темную? Во всяком случае, всей полноты информации у него явно нет, и этот вот пожилой человек с совиными на выкате глазами, знает куда больше, чем его непосредственный начальник. Скорее всего, он посажен сюда для координации и контроля за вверенными этому сектору деталями общего плана. Черт возьми, почему бы и нет? Тогда, выходит, у Банникова, как у человека неглупого и с задатками, как у большинства сотрудников подобных спецслужб, должно постоянно присутствовать ощущение, что его хотят подставить. Суть дела он, очевидно, не понимает, а вот то, что за его спиной свершается нечто, им лично не санкционированное и в его санкции не нуждающееся, – понимает безусловно.

Может, быть от того и людей ищет со стороны? Быть может. Во всяком случае, ни одному из имеющихся у нас фактов подобная версия не противоречит. Тогда ещё не все потеряно! Тогда выходит, у самого Банникова необходимости нас убивать может быть и нет. Наоборот! Если мы доблестно выполним задание и благополучно вернемся, то будем ему полезны как люди верные, проверенные, а главное, не завязанные на ту игру, в которой ему, в лучшем случае, предоставлена роль коня. Мы можем быть ему полезны, если, а точнее – когда, пойдет речь о спасении его собственной шкуры. Вполне весомый аргумент для начала сепаратных действий.

Правда, опасности нашего предприятия это не уменьшит ни на йоту. Ведь если истинный куратор всего грядущего выездного безобразия – Баландин, значит, и «пастуха» к нам тоже приставит он, не зря же именно к нему меня послали знакомится с деталями предстоящей операции. Это его детище. Но тогда это в корне меняет все дело, тогда у нас есть занятный вариант действия! А что, если действительно доказать Банникову, то его пытаются подставить? Отчего бы в таком случае не превратить товарища генерал-лейтенанта в двойного агента? Пожалуй, такой поворот даст нам очень неплохие перспективы. Как-никак, прямой выход на верх. Персона приближенная.

– В общем так, – завершает свою речь Баландин. – Завтра я вас жду. Привезете фотографии для документов, свою и вашего друга. День вам на сборы и прощания. Послезавтра утром вы оба у меня.

– Есть, – коротко отвечаю и пытаюсь встать.

– Подожди козырять. – Недовольно морщась, останавливает меня генерал. – Я ещё не закончил. В четверг-пятница у нас будут, так сказать, занятия. Посмотрим, господа офицеры, не потеряли ли вы ещё формы?

Прямо-таки! Потеряли форму! Курам на смех! Говорил бы уж прямо: «желаю посмотреть да оценить, что вы умеете».

– В субботу вылетаете. Подробный инструктаж в субботу утром. Вопросы есть?

– В субботу? Тимофей Прокофьевич говорил – в пятницу?

– Тимофей Прокофьевич в расписание авиарейсов не смотрит. А я смотрю.

Просто и коротко. Больше вопросов на тему «кто в доме хозяин?» – у меня не возникает.

– Еще вопросы?

– Никак нет! – отчеканиваю я.

– Вот и хорошо. Идите. Завтра с утра, часов, скажем, в десять, жду вас с фотографиями.

– Разрешите идти?

– Ступайте, Александр Васильевич, ступайте.

Ну что ж, наступило время игры ва-банк. Похоже, у нас есть реальный шанс получить с этой игры свои дивиденды.

В наш тихий гномовский клуб я возвращаюсь радостным и окрыленным.

– Что случилось? – дивясь моему настроению, интересуется капитан Бирюков. – Банников сделал тебя своим исповедником?

– Что-то в этом роде, – ухмыляюсь я. – Хотя, мсье Арамис, исповеди – это по вашей части.

– И нечего тут обзываться, – деланно обижается Слава, – ты по делу говори.

– Ладно, не дуйся. В общем, слушай внимательно. Банников во всей этой операции – только прикрытие, ширма, свадебный генерал.

– Не понял?

– Что тут непонятного? Банников, если посмотреть его нелегкий боевой путь, типичный выскочка. Серьезных дел у него практически не было, и вся то его заслуга в том, что он вовремя оказался в нужном месте и директивы сверху понимал с полуслова. Мужик он въедливый – это да, но для того, чтобы в неполный полтинник быть генерал-лейтенантом в Комбинате подобного достоинства маловато. Поэтому, сидит он на своем высоко поставленном кресле на столько как профи экстра-класса, сколько как человек Президента. После того, как волей случая он от Бумазеева перекинулся к Номеру Первому, вся его карьера завязана только на него. Как ты думаешь, коллеги Тимофея Прокофьевича, на глазах у которых этот приезжий подполковник меньше чем за десять лет в генералы и замы выбился, сильно его жалуют?