Сердце для стража - Артем Каменистый

Странно, но лишь я и Нью не проявляли ярко выраженных признаков страха. Остальные после рассказа пленника перепугались так, что стали белее мела. Вздрагивали от каждого шороха в кустах, то и дело переходили с шага на бег, крутили головами по сторонам с таким усердием, что те вот-вот с плеч слетят. До восточной оконечности острова добрались за рекордное время. Лотто не обманул: здесь и правда стояла лодка. Широкий рыбацкий баркас. Короткая мачта, три пары длинных весел, опущенных в воду, головы гребцов над бортами. И мертвая тишина вокруг.

Странно, но меня при виде лодки тоже начало пробирать. Не испугался, нет, но встал на путь к этому.

Все как один замерли на краю зарослей, никто, даже Нью, почему-то не осмеливался сделать первый шаг.

Пришлось самому. Один шаг, второй, третий. Я подошел к баркасу и наконец разглядел его гребцов во всей красе.

И вот тут даже не перепугался, ас омерзением ужаснулся. В жизни не видел ничего более отвратительного.

У ближайшего гребца отсутствовала кожа на большей части лица. Кто-то ее очень аккуратно снял, и теперь можно было рассмотреть каждый кровеносный сосуд и мышцу до мельчайших деталей.

Сидевший рядом лицо свое сохранил, но не полностью. У него отсутствовали веки, в ранах копошились черви, прямо по вытаращенным глазам ползали мухи. Моргать ему было нечем, отгонять их другим способами он даже не пытался.

С остальными дела обстояли немногим лучше, и все без исключения были за ступни прибиты к брусьям на днище баркаса, а за ладони к массивным рукоятям весел. Никто не проявил ни малейшей эмоции при нашем виде, все, как один, уставились куда-то в бесконечность перед собой, не обращая внимания ни на что более.

Плеск волн, жужжание мух, сплошное пятно крови, покрывавшее все внутренности баркаса, под скамейкой разлагается труп, над головами кричат чайки, но ни одна не рискует спуститься.

Кого-то шумно стошнило, несколько невольников рухнули на колени, начав торопливо и сбивчиво молиться. Нью позеленела, обернулась ко мне:

— Дан… Дан… Им помочь надо!

— Да… Сейчас… — пробормотал я, с трудом отрывая взгляд от экипажа баркаса.

Хотелось потребовать объяснить, что за чертовщина здесь происходит, но вряд ли мне стоит ожидать внятного рассказа от неграмотных рабов и такого же темного пирата. Сейчас бы Конфидуса сюда, тот куда больше знает. Я даже припомнил, что видел в его книге рисунок подобной лодки, но тогда счел описание этого проявления тьмы слишком уж сказочным и не заинтересовался.

А страшная сказка внезапно стала былью.

В последнее время я начал предполагать, что погань и все с нею связанное не имеет под собой мистической подоплеки, а относится к явлениям той же природы, что и я с Нью. Однако теперь эти мысли показались неубедительными.

Да эта лодка сама зло, и я теперь понимал Лотто и своих людей. Очень страшно на ней уходить, но еще страшнее оставаться на острове, в зарослях которого скрывается ее хозяин.

Вот уж с кем менее всего хочется познакомиться…

Гребцы… Веры в то, что их удастся вылечить, у меня не было ни капли. Я видел их глаза, но не заметил в них даже тени разума. Куклы, чья задача двигать рукояти весел в одном ритме до самой смерти, которая уже недалеко. А там труп за борт или прямо под ноги новичков, набрать которых, наверное, невелика проблема. Вон на баркасе ни одной вакансии.

Но освободить их от гвоздей надо. Они ведь мешают сесть за весла моим людям, да и жутко, невыносимо жутко на такое смотреть.

Как сделать это, если из инструментов лишь боевые топоры? Ерунда: русский мужик одним топором дома себе рубил, без гвоздей.

Впрочем, о гвоздях больше ни слова.

В голове поспешно набросал схему, по которой под ступню надо подкладывать крепкий упор — используя его, можно лезвием топора поддевать широкие шляпки кованых гвоздей, давить рычагами рукоятей, извлекая железо из дерева и живой плоти.

Развернувшись, бросил на бегу:

— Стаскивайте баркас на воду.

И подумал: какова же силища этой неведомой твари, если она почти полностью вытащила на пляж тяжеленную лодку.

Или она не в одиночестве путешествует по островам? Хотя, если подумать, от баркаса к зарослям вела одна цепочка следов, хорошо заметная на крупнозернистом песке, сдобренном камешками. Дальше все было вытоптано, но это наверняка оставили пираты.

Получается, все же одна.

Выбрав подходящий обломок сухой ветки, я начал вертеть его в руках, пытаясь понять, сойдет такой или поискать получше, но бросил раздумывать после того, как за спиной отчаянно завизжала Нью.

На ходу пару раз взмахнул топором, разминая руку перед боем, выскочил из зарослей, занося оружие на изготовку. И увидел, что баркас уже качается на волнах, а за борт сбрасывают безголовые тела.

— Дан! — проверещала Нью. — Они их убили!

— Вы что делаете, уроды?! — заорал я.

Норп, швырнув в воду отрубленную голову, развернулся, удивленно произнес:

— Так это же рабы Вдовы Лодочника. Они больше не люди. Их бы на куски порубить да сжечь, но времени нет. Вдова может вот-вот вернуться, надо быстро уходить.

Больше всего меня поразило даже не это. А то, что Лотто получил назад свой топор и именно он выступил в роли мясника. Или ему доверили самую грязную работу, или были какие-то не ведомые мне суеверия, связанные с системой владения оружием. У многих народов в этой области масса нюансов.

Ругаться? Топотать грозно по песку? Порубить этих живодеров?

Это их мир — их правила. Кто я такой, чтобы, ничего не понимая, осуждать?

Взяв Нью за руку, я потащил ее к залитому свежей порцией крови баркасу.

Мы успели отойти на пару сотен метров, когда на берег вышла хозяйка угнанной лодки.

Один из самых слабонервных невольников вскрикнул, плашмя плюхнулся на дно баркаса, прижав ладони к ушам. Ничего не понимая, я обернулся, уставился на остров. Там, за полосой прибоя, играющего с искалеченными телами, на узкой полосе пляжа стояла…

Не знаю, кто это стоял. С такого расстояния было похоже на пожилую женщину, облаченную в черный плащ с капюшоном, низко надвинутым на глаза. Она замерла статуей, не шевелясь, смотря нам вслед. Ярко светило солнце, но это ее не беспокоило, что говорило о силе твари.

Если, конечно, это и правда тварь вроде старых знакомых, а не что-то совершенно новое.

— Не надо, — произнес Норп.

Обернувшись, я увидел, что, кроме меня и Нью, никто даже не пытается бросить взгляд в сторону острова. Наоборот — таращатся на материк, а некоторые даже прикрыли глаза.

— Кто посмотрит в глаза Вдове Лодочника, тот превратится в ее раба, — пояснил Лотто, прекратив чистить лезвие своего топора. — Хоть ты и страж, но лучше не смотри. И девке этой скажи.