Сокровище троллей - Ольга Голотвина

Кулинарные пристрастия ящеров не особенно занимали Подранка, и он перевел разговор на постояльцев:

— Так и бегают целыми днями по лесу?

— Один так и вовсе там жить остался, — хмыкнул Кринаш. И в ответ на удивленный взгляд гостя поведал о Дабунше, ушедшем к троллям.

Подранок искренне удивился, но тут же вспомнил про свою роль:

— Если господин без охранника остался — может, меня возьмет?

— Может, и возьмет, — прикинул хозяин. — А еще можешь поговорить с новым постояльцем, почти перед твоим приходом к нам завернул. Правда, у него охранник есть, но может и тебя нанять.

— Тоже охотиться приехал?

— Нет, этот хотел только переночевать. Но, похоже, задержится на два-три дня: спина у него разболелась, не привык долго ездить верхом… Навещал родню на юге, теперь возвращается в Джангаш. С сынишкой лет шести-семи.

— Еще и ребенка по здешним дорогам таскает…

— Ясно-понятно, — согласился Кринаш, — либо не с большого ума, либо по крайней надобности.

— Погоди, хозяин, ты ж говоришь — у него уже охранник есть…

— А как же, есть. Сейчас на конюшне — приглядывает, чтоб лошадей устроили как следует. Да только, — понизил голос Кринаш, — хозяин своего охранника малость побаивается. Говорит, у него совершенно разбойничья рожа.

— Да, — очень серьезно кивнул Подранок, — опасное это дело — брать в охранники разбойничью рожу… А другим постояльцам наемник не нужен?

Кринаш рассмеялся:

— Другие постояльцы бегают по лесам почти без охраны — это в наших-то краях! Но за них я не особо беспокоюсь. Говорят, боги оберегают пьяных, дураков и влюбленных…

Рысь глядела на людей с наглой ухмылкой, словно хотела сказать: «Знаю, человечишки, что у вас на уме! Ждете, что вам растолкую, как добраться до сокровища! Тогда выроете кучу драгоценностей и рядом с этой кучей на радостях кинетесь друг другу в объятия!»

Игрок щелкнул по каменному клыку вырезанную на скале злодейку, которая посмела читать его, Челивиса, мысли.

— Нет, все-таки покойные маги просто негодяи, — вздохнул игрок. — Что им мешало спрятать сокровище прямо здесь, возле этой зубастой красотки?

— Здесь сокровище можно только зарыть, — огляделась Маринга. — И долбили бы мы промерзшую землю. А так — оно, наверное, укрыто в скалах. В какой-нибудь уютной пещере. Бежим туда!

Челивис скривился. Слово «бежим» не подходило для движения через засыпанные снегом поваленные стволы, сцепившиеся ветвями кусты, таящиеся в сугробах пни и корни… Нет, если гулять с девушкой, то по городской улице. Или по прелестному садику. Там думаешь о своей спутнице, а не о том, как бы не переломать себе ноги… Хорошо еще, не заплутали они в чаще. Наверное, лесовики пощадили его прекрасную спутницу.

Игрок вздохнул:

— Ладно, сейчас определимся точнее. Встанем спиной к этой рыси — и будем надеяться, что она сзади на нас не прыгнет.

Маринга сделала большие глаза и изобразила на личике испуг. Но повернулась спиной к каменной хищнице. Челивис встал рядом, чуть сзади.

— Значит, идти нам вон туда. А чтоб не заблудиться, запомним: солнце вон в той стороне…

Указал на солнце — и руки его словно сами собой оказались на плечах девушки.

Тут же Маринга рыбкой вывернулась из его объятий, отбежала на пару шагов.

— Э, нет, — засмеялась она, — об этом уговору не было!

— Так я ж на радостях… — шагнул к ней Челивис.

— На каких еще радостях? Что мы посмотрели на эту рысью морду? Так любой ребенок лучше нарисует. К тому же тебе не по чину руки распускать. В слуги нанялся? Нанялся! Жалованье получил? Серебряную монету! Вот теперь и знай свое место.

Звонкий смех спугнул с ветки пеструю сойку.

Отогнав досаду, мужчина тоже рассмеялся. Ах, рыжая колдунья! Конечно, она в безопасности. Он, Челивис, сроду ни к чему не принуждал женщин. Но даже окажись он мерзавцем, ему бы все равно не радоваться. Девочка вооружена — и встретит насильника отнюдь не слезными мольбами о пощаде…

И все-таки славно, что они тут вдвоем. Даже зимний лес глядит на горожанина Челивиса как-то приветливее. А лучше всего то, что благодаря выдумке с монетой не нужно соображать, как избавиться от кучера, приглядывающего за юной госпожой. Об этом пусть у вояки Литисая голоса болит.

Литисай готов был отдать свое годовое жалованье, лишь бы отделаться от кучера. Нет, ну что бы ему отправиться в Топоры, посидеть в «Жареном петухе» до вечера… Так нет же! Ему, видите ли, «капитан, хозяин то есть, не велел барышень без пригляду оставлять»!

Да будь у Литисая в крепости все солдаты такими исполнительными, как этот кучер, дарнигар с шайвигаром горя бы не знали!

И что его, такого исполнительного, акулы в свое время не съели? Литисай хотел столько рассказать Аймаре, столько расспросить… а этот продубленный всеми ветрами негодяй мало того что влезает в хозяйский разговор, так еще и начинает чуть не каждую фразу словами: «Как любит говаривать капитан Джалибур…»

Ну к чему все время напоминать об этом господине? К чему рассказывать, как лихо он командовал «Седой волной»? У Литисая уже поперек горла стояли байки о том, как Джалибур Алмазный Якорь за непочтительное словцо приказывал протаскивать матросов на веревке под килем корабля, а в бою разваливал противников своим абордажным клинком пополам.

Ну, разваливал и разваливал, Литисай под Найлигримом и не такое видел. Нашел кого пугать, селедка морская…

Аймара, похоже, кучера и не замечает. Увы, не замечает и Литисая: углубилась в чтение той дурацкой надписи на пергаменте.

— Господин мой, я кое-что придумала…

— Что? — Литисай любовался рыжими прядями волос, выбившимися на серый песцовый воротник.

— Господин Челивис и Маринга знают, где находится Улыбка Рыси. Завтра начнут разматывать дорогу, как по ниточке. У нас день форы, пока они скучают на постоялом дворе. Бегать по лесу и искать, где там рысь улыбается, глупо. Нам надо начать с середины пути.

— И как мы это сделаем? — мягко спросил Литисай.

Не очень-то он верил в спрятанное сокровище. Но даже если карта поддельная — храни Безликие мошенника, который ее состряпал. Благодаря этому куску пергамента красавица Аймара стоит рядом, оживленно блестят ее удивительные сине-зеленые глаза, голос звенит от волнения…

— Клад был спрятан пятьсот лет назад, верно? Значит, приметами не может быть что-то преходящее. Деревья, кажется, пятьсот лет не растут… или растут? Я не знаю.

— И я не знаю, — развел руками Литисай.

— Так или иначе, надо искать то, что не изменилось за полтысячи лет. Скалы, река… Вот здесь: Вечные Струны… Что может петь пятьсот лет? Вода! Может, это место, где река журчит как-то иначе?