Корейская гейша. История Екатерины Бэйли - Алевтина Рассказова

Еще одну неделю мы провели в Осане и Сеуле, совершая мелкие и не очень, но приятные во всех отношения покупки: несколько картин для нашей будущей квартиры в Америке, кое-какие сувениры в подарок родственникам, ну и себе кое-что на память. До Пусана и других городов мы не доехали, так как внезапно закончились деньги.

Так пролетели две недели, и мы вернулись в Кунсан.

Бар, отстроенный Кимом, был уже готов, и я позвонила Рите, сообщив, что готова выйти на работу.

– Отлично! Завтра сможешь? – обрадовалась она.

– Да, конечно.

На следующий день без десяти пять я открыла двери «Лос Лобос».

Бар был хоть и небольшой, но очень уютный. В отделке помещения чувствовалась рука опытного дизайнера: деревянная отделка стен удачно гармонировала с деревянной же мебелью, а центральное – самое почетное – место в зале было отдано под хороший бильярдный стол; все помещение мягко освещалось лампами синего и зеленого цвета, мощность которых можно было плавно регулировать; на потолке же красовались эмблемы американских футбольных и бейсбольных команд, ведь в основном бар и был рассчитан на них – на американцев. На них же были рассчитаны и пять компьютеров с бесплатным подключением к Интернету, разместившиеся вдоль одной из стен.

– Катя! Добро пожаловать в «Лос Лобос»! – пробасил Ким, широко раскинув руки для объятий.

Я немного оторопела от столь «горячего» приема, но через секунду поняла, что это – показуха для находившихся здесь же первых клиентов. Вообще-то официально по будням бар открывался в пять часов вечера, но если хоть кто-то подходил к дверям раньше, то рабочий день начинался в ту же минуту. В субботу и воскресенье бар вообще зачастую будут открывать с одиннадцати, хотя планировали – не раньше двух часов дня, и тогда мой рабочий день будет длиться по тринадцать-четырнадцать часов без перерыва и без дополнительной оплаты за переработку. Но в тот момент я об этом еще не предполагала и была очень рада, что наконец-то начинаю работать.

– Добрый вечер, мистер Ким! – подыграла я, изобразив на лице счастливейшую улыбку идиота, выигравшего в лотерею золоченый фантик от конфеты.

Он показал мне, где что находится, ознакомил с ассортиментом и расписал мои обязанности: предлагать посетителям выпивку, протирать столы в течение дня и мыть перед открытием пол. Работать я буду вместе с кореянкой, находившейся тут же.

– Чуян, – представилась по-английски женщина, выглядевшая лет на тридцать. – Я уже убралась, осталось только столы протереть.

Она улыбалась приятной улыбкой и казалась весьма добродушной. Мы разговорились, и я узнала, что на самом деле ей сорок лет (у корейцев вообще сложно определить точный возраст «по лицу»; видимо, такова особенность азиатского типа внешности) и у нее есть почти взрослая дочь, которая живет с бывшим мужем.

– А почему не с тобой? – удивилась я.

– Он суд выиграл. У него семья богатая и сам хорошо получает, – объяснила она грустно.

– Сочувствую.

– Но я навещаю ее иногда, да и созваниваемся часто.

В работу я втянулась быстро: принимать заказы и подавать бутылки с пивом много ума не надо. Также я старалась как-то разговорить клиентов, рассмешить. Ведь чем комфортнее чувствовали себя у нас посетители, тем больше оставляли нам с Чуян чаевых и тем чаще к нам возвращались. Так что очень быстро я поняла, что моя работа заключается не только в выдаче заказанных бутылок и протирке столов, но еще и в развлечении посетителей. А в этом, благодаря работе в «Стерео», у меня опыт был. Да и английский, слава Богу, у меня был достаточно хорош для того, чтобы и пошутить к месту, и посочувствовать, если надо.

Многие посетители хотели познакомиться поближе, но я сразу сообщала им, что замужем.

– Катя, а тебе обязательно об этом всем говорить!? – набросилась на меня как-то Рита.

– А что мне, врать им что ли?! – не поняла я «наезда». – Все равно рано или поздно узнают. Здесь ведь всем про всех все известно, – тебе ли рассказывать!? А в чем, собственно, проблема?

– Ну, так бы, глядишь, тот парень еще на пару часов остался, а теперь может больше и не придет…, – объяснила она нашу выгоду от вранья.

Я же считала, что это – глупо. Если ему бар понравился – он вернется, а если нет – то туда ему и дорога. И вообще, полбазы знало, чья я жена и скрывать это было бессмысленно. Даже напротив, человек может обидеться, узнав, что я соврала… А уж как мог «обидеться» муж, если бы узнал о том, что я «одинока»!

– Рита, я не собираюсь скрывать тот факт, что я замужем. Ты только представь, что будет, если кто-нибудь расскажет Санни, как я тут всем вру, будто у меня мужа нет! Нет уж, спасибо – мне неприятности в семье не нужны. А если вас это не устраивает – тогда нам лучше прямо сейчас распрощаться.

– Ладно, не обижайся. Просто ты меня тоже пойми, я же для бизнеса стараюсь. Больше народу – больше и у вас чаевых, – оправдывалась она.

– Понимаю. Но не надо на меня давить, я и так из кожи вон лезу, чтобы у нас людям весело было, – ответила я внешне спокойно, но в душе на нее все-таки обидевшись.

Время бежало стремительно.

Вот уже и до отъезда Санни осталось пять месяцев, а от консульства – ни слуху, ни духу.

– Ты им не звонил? – спрашивала я в очередной раз, имея в виду американское консульство. Мне даже не надо было это уточнять, так как подобный вопрос я задавала почти каждый раз, приезжая на базу.

Его ответ всегда был один и тот же:

– Нет. А зачем? Если будет что-то известно – они сообщат.

Я расстраивалась и молча ревела в подушку. Заставить же мужа позвонить им самому, было выше моих сил.

Видя мою грусть и подавленное настроение, он мог лишь утешать меня пустыми словами:

– Не переживай, вот увидишь – со дня на день они позвонят или напишут. Надо просто еще немного подождать.

– Хорошо, если ты окажешься прав. А если – нет? Что, если мне придется здесь без тебя визу ждать? Переводить документы на Москву – глупо, это еще больше времени займет. А корейская виза у меня только до декабря. Вот закончится она – что тогда делать будем?

– Можно сходить в эмигрэшку и объяснить ситуацию, попросить их продлить тебе визу еще на пару месяцев, – предлагал он.

– Пожалуй, попробовать можно. Лишь бы этих добавленных месяцев нам хватило… Но это все – не раньше ноября.

– Хорошо. Значит, в ноябре мы обязательно съездим, – легко соглашался Санни.

Время от времени у меня появлялось стойкое ощущение, что если я не получу визу до его отъезда и мы снова расстанемся, то все будет кончено. На еще одну разлуку не было сил ни у меня, ни у него (я буквально чувствовала, насколько вся эта тягомотина уже ему надоела). То есть я бы, конечно, ждала, как настоящая «жена декабриста», но третий год расставаний – это было бы все-таки «чересчур».