Корейская гейша. История Екатерины Бэйли - Алевтина Рассказова

В общем, вздохнув с облегчением, я вернулась в таун, ставший мне совсем уже родным.

До окончания контракта Санни в Корее оставалось всего ничего – два месяца. Я уже и перестала надеяться, что получу визу в Америку до его отъезда. Иногда по этому поводу у меня случались истерики, и я начинала плакать ни с того ни с сего.

– Ну не плачь, – утешал меня муж. – Даже если тебе придется задержаться здесь на пару месяцев – ничего страшного. Все равно мы когда-нибудь опять будем вместе.

– А мне уже кажется, что мне никогда не дадут эту чертову визу! – возражала я сквозь слезы. – И когда я тебя снова увижу?… Я уже так устала от этих разлук!

– Ну, что поделаешь, так уж вышло, – гладил он меня по голове. – Не плачь, все образуется.

Я как могла, отвлекала себя от гнетущих мыслей: каждый день каталась на велосипеде, работала в баре, готовила Санни обеды и на велике же отвозила на базу.

Однажды, возвращаясь на «железном друге» из Кунсана домой, встретила Шпика, сидящего в тени огромного дуба:

– Привет! – поздоровалась я громко.

– О, так это ты… – на его лице было написано явное разочарование.

– А ты кого ожидал? – уточнила я.

– Да никого, просто сидел тут в тенечке, смотрю – на велике девушка едет. Я еще подумал: у кого же это такая попка красивая? А оказалось, что это ты. Вот ведь облом…

Я залилась краской смущения от такого «комплимента», но тут Шпик не выдержал и рассмеялся на весь переулок:

– Да шучу я, расслабься!

– Тьфу на тебя! А чего это ты так разочаровался, что это я? – решила я подыграть.

– Так ведь ты замужем, значит за тобой нельзя приударить.

– Так вроде и ты – женатый, – напомнила я.

– Точно! Но я уже так давно жену не видел, что, похоже, забыл, как она выглядит, – произнес он с грустью.

– Я тебя очень хорошо понимаю… Кстати, я водку русскую привезла! Помнится, кто-то хотел на спор пить…? – выпивкой я решила отвлечь нас обоих от безрадостной темы расставаний с любимыми. И не важно, что «Nemiroff» – не совсем русская водка, а вроде как даже украинская горилка. По-моему, ни для кого в мире это не имеет принципиального важного значения.

– Так чего ж ты стоишь? Неси! – оживившись, скомандовал он.

– Хорошо, скоро вернусь, – пообещала я и поехала домой.

Вернулась я через полчаса, таща пакет с бутылкой «Немирова» и банкой соленых огурчиков.

– А это еще зачем? – удивился Шон, указав пальцем на банку.

– Закуска. Выпиваешь рюмку, задержав дыхание, и откусываешь огурец, – объяснила я нехитрые правила пития «национального достояния».

– А почему именно огурец?

– Ну, не обязательно закусывать именно огурцом, просто у меня есть только они. Тут главное, чтобы это была либо кислая, либо острая еда. Так водку пить легче.

– Понятно.

Мы выпили по рюмке. Закусили.

– Ну и как? – с интересом наблюдала я за сморщенной физиономией Шпика.

– Довольно мягкая.

– А чего морщишься тогда?

– По привычке, – ответил он и рассмеялся.

Я выпила с ним еще пару рюмок и сообщила, что мне пора идти на работу.

– А как же наш спор? – уточнил он, уже слегка кося на один глаз.

– Будем считать, что я проиграла. Мне и, правда, пора. Извини.

Я ушла, хотя мне очень хотелось остаться с ним здесь: сидеть в тени дуба, разглядывая редких прохожих, и распивать привезенную водку.

Придя домой, я выпила несколько чашек крепкого кофе, чтобы прошел хмель, и пошла на работу.

На следующий день по пути в «Лос Лобос» ко мне подошел кореец – владелец соседнего клуба и по совместительству хозяин квартиры, которую арендовал Шпик:

– Это ты вчера Шону русскую водку дала? – осведомился он строго.

– Я. А что? – немного испуганно уточнила я.

– У него из-за тебя теперь большие проблемы!

Дальше понеслась корейская речь, из которой я не поняла ни слова.

Подробности я узнала от Кима, который рассказал следующее:

– Напился Шон вчера и толкнул кореянку. Та упала, после чего вызвала полицию. Заявление эта кореянка пока не оставила, но при условии, что Шон выплатит ей пять тысяч долларов.

– Ничего себе! – только и смогла «выдавить» я.

Вскоре пришел и сам Шон, но по его внешнему виду было невозможно догадаться, что накануне на нем «повис» такой долг.

– Что там у тебя вчера случилось? – напустилась на него я.

– Что, уже доложили?! – усмехнулся он вместо ответа и заказал свое любимое пиво. – Ну, я сидел, спокойно пил, никого не трогал, курицу на гриле жарил. Тут подходит маленькая девочка и смотрит на курицу голодными глазами. Ну, я и отломил ей кусок, – рассказывал он, потягивая протянутое мной пиво. – Тут же подбежала какая-то кореянка, стала на нее кричать, бить… А я терпеть не могу, когда бьют детей! – добавил он сердито и заерзал на стуле.

– Это я знаю. Ну, а дальше-то что?

– Я подошел к ней и сказал, что не надо на ребенка орать и тем более – бить. А она меня толкнула и стала махать кулаками. Я-то, естественно, ее бить не буду, она же женщина, но я вытянул руку и держал ее за плечо на расстоянии. Потом она отошла, чтобы разогнаться, и побежала в мою сторону… Ну, я отступил, а она зацепилась за мою ногу и упала, – закончил он рассказ и замолчал.

– Ну, – торопила я. – А дальше-то что?

– Так это – все. Она стала кричать и вызвала полицию. А потом потребовала, чтобы я либо выплатил ей пять тысяч за ущерб – моральный, естественно, либо чтобы они дело на меня завели.

– Все понятно, – вздохнула я. – Корейцы – в своем репертуаре. Небось, сама нигде не работает, вот и нашла легкий способ наживы. Поздравляю, что еще можно сказать!

Меня эта история совсем не удивила. В любой драке между корейцами и иностранцами неправыми оказывались всегда последние. А корейцы не дураки – понимают, что нам не нужны лишние разбирательства и суды, вот и запугивают американцев или любых других иностранцев тюрьмой с целью выманить у них денег.

Вот будь вы сами в чужой стране и попади в подобную ситуацию, что бы вы стали делать? Правильно, – деньги отдали. Еще не хватало сесть в азиатскую тюрьму!

– Выплатить-то сможешь? Деньги есть? – спросила я участливо.

Мне и вправду было его жаль. На его месте мог оказаться любой из нас.

– Смогу, – хмуро буркнул он. – Договорились, что буду по пятьсот долларов в месяц выплачивать… Она, правда, требовала, чтобы все – сразу, но я сказал, что тогда меня могут хоть сейчас в тюрьму сажать – у меня таких денег нет. Мне, вообще-то, еще и своих детей и жену кормить надо!

Шпик был явно раздосадован, но оно и понятно: хотел голодного ребенка накормить, а в итоге будет кормить не только его и гораздо дольше, чем предполагал изначально.

Да-а, недаром ведь говорят: «За хорошие дела всегда надо расплачиваться».