Возгласы прошлых лет. Часть первая - Сергест Деснен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы хотите сказать, что при любом короле найдётся заклинатель? Это беспросветная чушь. Вы же давали клятву! Как и я. Как и любой из нас.
Гром прогремел за окном, а огоньки бросились в пляс от резкого сквозняка.
Юндар продолжал спешно:
– Они могут то, что не могут многие. Их заклятия поднимают камни, разливают реки, излечивают тех, кто уже давно умер, и тех, кто умер недавно… Отпрыски Эльна нужны людям! Ведь только они могут заклинать… Они волшебники! Они маги! Они лучшие из людей! – восклицал он неустанно.
– Они же уничтожали нас сотню лет назад. Они же жгли города вместе с людьми! Именно они взяли в плен или убили ваших же карателей. Они губили души тысяч людей, ради своего бессмертия. Они же погубили и вашу душу!
– Я знаю! Я виновник! Но чтобы жить, нужно уметь выживать… И поэтому я выживал, чтобы жили вы.
Что-то в нём переменилось, и старик неожиданно выпалил злостно:
– Ты ублюдок Эльна! Я обрушу на тебя мощь гильдии, а детей твоих отдам на съедение псам! – завершив, он пискляво захохотал.
Глен отступил на два шага назад взволновавшись. Прежде ему не доводилось видеть подобного. В разуме Юндара явно сражались безумие и здравый смысл.
– Безумец…
– Я виноват, Глен… После того как все каратели покинули меня, я был вызван к королю. Там в Облачном замке, меня схватили, а дальше я оказался здесь… Они забрали у меня всё и оставили только страх. Мне уже не быть прежним, и теперь я только боюсь… – Теперь Юндар истерично заныл.
– Что вы ещё помните? Видели ли вы короля? Людей?
– Никого, Гленель… Никого не видел, кроме стражников с червлёными соколами на груди. Помню лишь женский голос, хриплый и глубокий, и Элькарский язык, на котором читали заклинание. Эти ублюдки! Нужно было кончить девчонку в той хижине! Её вернула мать… Эта та девчонка, которую ты убил. Она вернулась! – снова переменился он и захохотал.
После этих слов Глен почувствовал дрожь и жуть внутри. Ему сразу вспомнились слова Фиста в письме: «Передо мной женщина средних лет с глубоким шрамом на шее. Её волосы угольные и отливают синевой…»
– Синевой…, – прошептал он себе под нос.
Тут же он вспомнил слова Видгара Молта – главаря разбойной банды: «Она назвалась Арне… Арнесс… Арнесса»
Глен отказывался верить в её возвращение, ведь всё ещё помнил тот день. С первого прочтения письма он лишь думал, что это совпадение, ведь такое имя носят многие женщины в Тельтере.
– Где каратель, который приносил тебе еду и питьё? Где он? Отвечай!
Юндар бредил после каждого вопроса, и теперь он снова судорожно всхлипывал.
– Альвет ушёл… Он ушёл днём назад, Гленель…
– Докажи, что передо мною истинный магистр. – Глен резко наставил арбалет ему на голову.
– Это я! Я послал Тормерга и Пирнека с тобой, чтобы посмотреть, что ты выберешь: месть или вечный жизненный долг! Ты выбрал месть, но она была настолько коварна, что я не смог не сжалиться над тобой! Это я, Гленель… – Юндар встал на колени и схватился за дрожащую руку Глена. Он снова рыдал от страха и спешно говорил:
– Твоя мать умерла от голода, потому что отец всю жизнь был подмастерьем. Всю жизнь он прибивал каблучок к башмачку, но только толку от этого, если твоя семья всё равно еле выживает. Он мог всё изменить. Он мог уйти от бедности! Я виновник! Как и он! Мы даже не задумываемся, как убивали в своём прошлом будущее… Поэтому он повесился и оставил сына на растерзание миру! Ты ковал свою месть годами. Всего лишь мальчишка, но сколько в тебе было злобы… Ты ведь так и не отомстил мастеру, поэтому убил тогда всех жителей деревни. Ты выместил на них всё, что терзало тебя изнутри. Ты такой же виновник! И они не заслуживали такой судьбы. Что видела дочка заклинательницы перед смертью?
Тяжело сглотнув, Глен ответил:
– Она видела именно того, кого хотели видеть короли сотню лет назад. Огонь в глазах, горе в сердце, но рука никогда бы не дрогнула. И я сделал это… Убил каждого. Убил тех, с кем жил бок о бок. Я разрушил тогда десятки жизней… Таким вы меня воспитали. Таким вы меня вырастили. Вы были закалённым, строгим и пропитанным предназначением. Вы ясно осознавали, для чего рождаете во мне убийцу. Ваша жалость позволила вам взять меня под крыло, и теперь я тут стою! Над иссохшим, изнеможённым, опустившим руки и потерявшим хоть какой-нибудь рассудок. Дрожащим, как тусклое пламя во мраке. Даже огонь здесь страшится…
– Так и должно было произойти. Всё, что случилось или не случилось – привело тебя сюда. Здесь ты над виновником стоишь! И должен был стоять. Это вечный жизненный долг перед судьбой – оказаться там, где не был никогда.
– Безумец! Приди же в себя! Почему ты опустил руки? Почему не сражаешься с нависшим злом, растёкшимся нечистой кровью по всему миру? Где твой вечный жизненный долг?
– Вечный жизненный долг? Ты ещё помнишь, что он значит? Это не просто наш жизненный путь, глубоко проникающий к нутру – это нечто большее. Вечный жизненный долг уже существовал задолго до нас и только ждал. Он льётся, подобно судьбе каждого человека, но в его случае – путь единственный. Нас выбрала сама Рилла и возродила для прохождения этого пути. И мы тут, Глен, на полпути к концу, близкому к тому, чтобы свершиться. Всё потеряно. Не ты, ни я, никто не сможет остановить его, а он уже здесь…
– Кто он? О ком ты говоришь?
– Конец, Гленель… Мы приблизились к нему достаточно, чтобы понять… Чтобы понять, что носители истинного знания больше не вечны…
Рука, что держала арбалет, дрожала. И не потому, что Глен преисполнялся тревогой внутри. Она дрожала от тряски головы, в которую Глен вдавливал свой одноручный арбалет и всё приближал палец к спусковому крючку.
– Мы никогда не были вечны. Вечен наш долг и только. – ответил он взволнованно.
– Нет! Долг наш больше не вечен. Я виновник, Гленель, я виновник! Вот таков мой конец… Быть убитым тем,
