Его последний приказ - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чернильно-серые грозовые облака накрепко засели над отсеком, закрыв большую часть дневного света. И снова, Гаунт почувствовал холодные капли дождя в воздухе. Стало так хмуро, что множество машин включили свои фары и прожектора.
— Чертова погода! — сказал Айэнмедоу, повысив голос над ревом двигателей Саламандры. — Там становится черно, как ночью!
Он прав, подумал Гаунт. Черно, как ночью. Затем он задумался, думал ли кто-нибудь в высшем командовании или в старшем офицерском составе, насколько, буквально, сталкеры жили ночной жизнью.
Меньше, чем через час, быстро направляясь на северо-восток в срединные низины третьего отсека, они встретили ад, идущий с другой стороны.
Зрелище было ошеломительным. Покрытая кустарником, пологая местность, через которую Гаунт с Ладдом проезжали вчера, была скрыта гонимыми ветром клубами дыма, огромными волнами удушающих черных сажи и пепла, которые плыли от огненных штормов, бушевавших вдоль центра отсека. От стены до стены, казалось, что ландшафт вся была в огне, за исключением тех мест, где были озера и глубокие пруды, отрезки воды, которые отражали свет от огня, как зеркала. Повсюду двигались люди и машины, не только на дороге. Тысячи Гвардейцев и обветшалая масса машин ползли назад, подгоняемые огненными штормами.
Когда Саламандра замедлилась, Ладд поднялся на ноги и уставился через верх кабины. Он никогда не видел ничего такого.
Колонна собралась впереди в кучу. Подкрепление с пункта 10 натолкнулось на массовое отступление с севера. Здесь была паника и смятение. По вокс-передатчику Саламандры, Гаунт мог слышать яростные разговоры. Призывы о помощи, вопросы для пояснений, запросы приказов. Он очень хорошо знал эти звуки. Это были звуки поражения. Это были ужасные звуки, которые производила Имперская Гвардия, когда распадалась на части.
— Пункт 12? — спросил он оператора вокса Саламандры. Человек покачал головой.
— Сэр! — резко выкрикнул Ладд. Гаунт присоединился к нему спереди отсека Саламандры и взял бинокль. Неровный край огненных штормов лежал перед ними, примерно, в трех километрах, и сквозь него только что начали появляться первые вражеские единицы. Танки, некоторые отодвигали огонь, кустарник и землю перед собой массивными бульдозерными отвалами; самоходные орудия, выползающие из дыма; взводы солдат в респираторах. Гаунт мог видеть вспышки снарядов, падающих среди убегающих Имперских сил войск. Он видел яркие волны огня от огнеметов, которые Кровавый Пакт использовал, чтобы гнать всех перед собой. Быстрый подсчет показал, что вражеских машин было больше трех сотен, и это было только то, что он смог увидеть. О силах пехоты ничего нельзя было сказать.
— Трон, это ужасно, — сказал Ладд.
— От тебя ничего не ускользает, а, Ладд? — ответил Гаунт. Он спрыгнул с Саламандры и поспешил по дороге к кромке холма. Там Вайтсмит стоял и разговаривал с несколькими из старших офицеров своего подразделения.
— Ситуация? — спросил Гаунт.
— Мы только что получили неподтвержденные данные, что Полковник Стоунрайт был убит. — Стоунрайт был старшим офицером Второго Бинарского, который вел силы поддержки за час до них. Приказом Вайтсмиту было выдвинуться ему на помощь.
— Это делает вас главным, Вайтсмит, — сказал Гаунт. — Эти люди ожидают ваших приказов. — Вайтсмит выпрямился, как будто только что осознал это. — Да, комиссар, конечно. — Он помедлил. — Я вызвал больше прикрытия с воздуха.
— Это хорошо. Наверное, это единственное преимущество, которое у нас есть прямо сейчас.
Вайтсмит сделал жест налево. — Основная масса наших танков там, хотя Трон знает, что ее сложно расположить должным образом. Дальше, по направлению к озеру, я думаю, что там у нас легкая вспомогательная бронетехника, Дев Хетра 301, но я понятия не имею, в каком они состоянии.
— С другой стороны? — спросил Гаунт, бросив взгляд на юг.
— Основная часть нашей пехоты, и две колонны бронетехники Сарпоя. Хотя, сами посмотрите. Там неразбериха.
Вайтсмит посмотрел на Гаунта. — Я не могу связаться с Маршалом Саутоем. Я даже не могу получить четкую связь с Сарпойцами или командирами Дев Хетра. И я боюсь, что могу сказать точно, что мои парни готовы сломаться. У них нет для этого опыта. Нет дисциплины и...
— Дисциплина – это моя работа, Майор Вайтсмит. Прекратите беспокоиться о том, что люди будут делать после того, как вы им прикажете, и начните беспокоиться о том, что, на самом деле, вы собираетесь им приказать. — Вайтсмит покачал головой. — В таком случае, я думаю, что у меня два варианта, сэр. Первый – отдать командование вам.
— Вайтсмит, я комиссар, а не командующий офицер. Мое дело советовать, контролировать и убеждаться, что приказам следуют. Я не имею права обсуждать стратегию. — Глубокий, катящийся гул отдавался эхом по затопленной долине. Вражеские танки стреляли с большим усердием. — С уважением, Гаунт, — рассудительно сказал Вайтсмит, — вы были кадровым офицером и командиром долгое время. Успешным, награжденным офицером. У вас было чертовски больше опыта в боях на передовой, чем у меня или любого из моего штаба, и вы жили, чтобы нести эти знания вперед. Ради всего святого, сэр, мне тяжело думать, что сейчас подходящий момент, чтобы придерживаться какого-то невнятного правила о полномочиях.
— Нет, майор. В качестве агента Имперского Комиссариата, я собираюсь помочь вам в выполнении ваших командных решений. Вы неспроста получили свое звание. Вы офицер и лидер людей, и ваше обучение должно подсказать вам, что делать в данных обстоятельствах.
Вайтсмит печально улыбнулся. — Тогда есть второй вариант, комиссар. Мои войска в смятении. Враг прямо перед нами. Я должен отдать приказ о немедленном отступлении, чтобы сохранить жизни и технику, какие смогу.
— А третий вариант, майор? — сказал Гаунт.
— Черт возьми, нет...
— Всегда есть другой вариант, Вайтсмит! — резко бросил Гаунт. — Придумайте хоть один! Вы были так добры, что вспомнили, что я когда-то был успешным командиром. А вы на мгновение задумались, что те успехи не достались легко? Что я не ломал себе голову и не думал за гранью очевидного? Быстро, скажите мне,
