Ее андалузский друг - Александр Содерберг

Сотни вопросов теснились у нее в голове.

— София! Немедленно уезжай!

Последнее слово он произнес буквально по буквам.

Джейн стояла у нее за спиной, когда она закончила разговор.

— Что случилось, София?

Она не ответила.

— Еще что-то произошло, да?

София была близка к тому, чтобы все рассказать сестре. С Джейн она всегда была откровенна, как и та с ней. Честность, прямота всегда объединяли их. Она взглянула в глаза сестре, борясь с желанием все рассказать.

— Не сейчас, Джейн. Я должна срочно уехать. Не спрашивай почему. Присматривай за Альбертом. Сюда придут двое мужчин. Пусть они будут рядом с ним.

София повернулась и вышла, не в силах прощаться с сыном. Джейн с изумлением посмотрела ей вслед.

София паковала в спальне вещи. Он торопилась, пытаясь понять, что важнее всего: телефон для связи с Йенсом, обычный телефон, зарядка. Она засунула все это в сумочку, кинулась в ванную, стала складывать несессер. Снизу из гостиной донесся какой-то звук. Она замерла, прислушалась. Никаких шорохов. Она продолжала кидать в несессер зубную щетку, пасту, кремы — все, что оказалось под рукой. Снова звук — щелчок и закрывшаяся дверь. Она перестала дышать, прислушалась. Никаких звуков. Показалось? Нет…

Она подкралась к окну ванной, выглянула наружу. На улице у ее забора стояла припаркованная «Хонда». Отойдя от окна, она выглянула из ванной. Теперь снизу до нее донесся скрип паркета. Ее словно обдало ледяной волной, она замерла на месте.

— Проверь наверху!

Это был негромкий мужской голос, а затем послышались шаги, направлявшиеся в сторону лестницы. Она стояла, замерев, блокированная на втором этаже. Что ей теперь делать, прятаться? Драться? Чем? Против нее как минимум двое мужчин.

Шаги поднимались по лестнице. София поискала глазами хоть какое-нибудь оружие, но ничего не нашла. Шаги приближались. Внезапно ее осенило — пожарная лестница за окном в комнате Альберта! Выскользнув из ванной, София нырнула в комнату сына под приближающийся звук тяжелых шагов по лестнице. Она успела в последнюю секунду и беззвучно затворила за собой дверь. Повесив сумочку по диагонали через плечо, повернула шпингалет, взобралась на шаткий письменный стол Альберта и уже почти вылезла в окно, когда за ее спиной распахнулась дверь. Крепкая рука схватила ее за воротник и потащила назад, так что она неловко приземлилась на спину. Хассе Берглунд придавил ей грудь коленом, схватив за горло. Когда он наклонился над ней, щеки его повисли. В этот момент он напоминал собаку. Заглянув в водянистые глаза, София успела увидеть, что он получает удовольствие от происходящего.

— Андерс! — крикнул он.

София засунула руку под кровать Альберта, ощупывая пол пальцами. Нащупала старый телескоп и ухватила его, как бейсбольную биту.

— Андерс! — крикнул он и на секунду отвернулся от нее.

Женщина ударила изо всех сил. Телескоп пришелся Берглунду по уху. Удар оказался столь сильным, что Хассе отпустил ее горло и повалился на бок, на время ослабленный и потерявший ориентацию. София рванулась, пнула его, чтобы высвободить из-под его большого тела свою правую ногу. На лестнице раздались быстрые шаги. София вскочила, услышала, как Хассе что-то бормочет у нее за спиной. Уголком глаза она успела уловить, что он уже пришел в себя и повернулся к ней, уже протянул руку, чтобы схватить ее. Одним прыжком София вскочила на стол и прыгнула в окно. Правой рукой она все же успела ухватиться за ржавую лестницу, скользнула по ней, разорвав себе кожу на ладони. От боли София выпустила лестницу и долю секунды летела спиной вперед, прежде чем упасть на траву газона. Весь воздух вышел из нее, несколько мгновений она лежала неподвижно. Хотя тело умоляло ее полежать, пока не восстановится дыхание, она заставила себя подняться на ноги и судорожно кинулась к своей машине, припаркованной на гравиевой дорожке перед домом, на ходу вытаскивая из кармана ключи. Все тело болело и саднило. София открыла машину при помощи пульта. Она едва успела сесть в машину и закрыть двери, как двое мужчин выбежали из ее дома. У толстого одно ухо было в крови. Второй был очень моложавый для своих лет, с темными круглыми глазами — в точности такой, каким его описала Дорота.

София повернула ключ в зажигании — машина завелась. Моложавый вытащил пистолет и навел на нее. Толстый крикнул ей, чтобы она выключила двигатель и вышла из машины.

Женщина переключилась на заднюю передачу, вдавила педаль в пол. Шины выбрасывали из-под себя гравий. София успешно проехала между столбами ворот, повернула руль и выехала на дорогу. Там она продолжала ехать задним ходом к припаркованной в стороне «Хонде». Задняя передача, имевшая только одно положение, скрежетала от высоких оборотов. София приготовилась к столкновению. «Лендкрузер» ударился о капот «Хонды», столкновение оказалось жестким и мощным, Софию бросило вперед на руль, на секунду дыхание перехватило. Затем она переключила передачу и рванула вперед. Бросив взгляд в зеркало, констатировала, что двигатель «Хонды» полностью выведен из строя.

Мужчины выбежали на дорогу, наведя на нее пистолеты. Она вдавила педаль газа в пол, автоматическая коробка передач быстро переключилась на высокую передачу. Пригнувшись, чтобы укрыться за приборной доской, София направила машину прямо на них. Андерс и Хассе отскочили в сторону.

Добравшись до Мёрбю-сентрум, она заехала в гараж и припарковалась на самом верхнем этаже — заперла машину и поспешно спустилась вниз, в торговый центр. Там на минуту остановилась, заколебавшись. Спуститься в метро или пойти к автобусам? Мысль работала четко. Метро «Мёрбю-сентрум» — конечная станция, выход всего один. Если поезд не придет достаточно быстро, а преследователи настигнут ее, ей некуда будет бежать.

Купив билет в автомате, София поспешила к автобусным остановкам и смешалась с толпой ожидающих, постоянно поглядывая туда, откуда мог появиться автобус. То и дело она бросала быстрый взгляд на двери автобусного терминала, откуда, как она себе представляла, в любой момент могли появиться полицейские. Сердце колотилось с такой силой — Софии казалось, что оно вот-вот проделает дырку в груди.

И вот наконец… Огромный красный автобус-гармошка свернул на Т-образном перекрестке в ее сторону и с шипением остановился перед ней и другими ожидавшими пассажирами. Номер автобуса ничего ей не говорил, но это не имело значения. Последовав с толпой, София вошла в автобус, показала билет водителю. Тот сделал знак проходить дальше. Она пошла назад, села на пустое двойное сиденье и пригнулась, моля Бога, чтобы автобус тронулся как можно скорее. Но автобус не двигался с места, а стоял с открытыми дверями, соблюдая расписание.

Дыхание Софии становилось все более тяжелым и поверхностным. Ее охватывала паника; потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы оставаться на месте, не кинуться прочь, хотя все тело желало только одного — бежать.

Наконец двери закрылись, и автобус отъехал от остановки. София перевела дух. Автобус увез ее из Дандерюда в Соллентуну. Там София вышла и ушла в глубь квартала среди совершенно одинаковых домой, вызвав себе такси. Четверть часа спустя оно подъехало, и женщина попросила шофера отвезти ее в центр, на площадь Сергеля.

Заплатив наличными, София вышла на Кларабергсгатан и спустилась вниз на площадь. Там она растворилась в толпе, нырнула под землю, доехала до остановки «Слюссен», перешла на другой перрон и поехала обратно по другой ветке до «Гамластан», откуда пешком добралась до района Эстермальм.

Йенс встретил ее на улице, стоял и ждал возле своего подъезда. Она не плакала, но дала себя обнять и уронила голову ему на плечо.

Они поднялись на лифте на самый верхний этаж. Глядя на нее в зеркало, Йенс не знал, как ее утешить, даже если бы и попытался. Он и не знал, как это делается, не имел в этом вопросе никакого опыта — именно таких ситуаций он упорно избегал всю жизнь. Теперь ему хотелось бы это уметь, знать, как помочь ей. Но время упущено — если он попытается, получится только хуже.

София попросила дать ей антисептик. Он дал ей то, что у него нашлось. Она забинтовала окровавленную руку и ушла в другую комнату. Йенс слышал, как женщина разговаривала по телефону с сестрой.

Он приготовил ей ужин. София была молчалива и замкнута, он не вмешивался.

В помещении пахло формалином. Гунилла стояла и смотрела на своего мертвого брата. Эрик Страндберг лежал на металлическом столе в морге; казалось, он просто спит. Ей хотелось разбудить его, сказать, что пора ехать на работу, а потом они поужинают вместе, обсуждая расследование и все остальное, о чем они обычно говорят.

Что делать, когда видишь своего брата в последний раз? Попытаться что-то вспомнить? Что-то давно забытое?