Неожиданные встречи - Павел Мариковский

Наше знакомство продолжалось недолго. Вскоре птичке надоело это занятие, и она, насмотревшись на человека и собаку и удовлетворив свое любопытство, сверкнула белым подхвостьем и скрылась.

Каменка иногда удивительно точно подражает голосам животных и, наверное, когда-нибудь будет цениться наравне с попугаями. Эта же каменка оказалась исключительно способной к импровизации: песня жаворонка и мой свист были переданы бесподобно точно.

Куда бы ни приходилось забредать в пустыне, с каменкой обязательно встретишься. Вот и сейчас на желтых пустынных горах никого нет. Даже саранчуков. Лишь иногда пробежит небольшой и, как всегда, озадаченный жук-чернотелка. Ему сейчас нелегко живется. Где раздобыть еду в сухой пустыне?

И птицы куда-то подевались.

Нелегко и подземному жителю — слепушонке. Роется в земле, выбрасывает один за другим аккуратной цепочкой холмики. Что он там находит? Луковицы эфемерных растений, замерших в ожидании далекой весны и дождей, заснувшие на долгое и неизвестное лето и зиму личинки и куколки насекомых? Может быть, там, в почве, жизнь разнообразнее, и в ходы слепушонок кое-кто попадает из тех, кто роется в земле и в ней путешествует?

Остановил машину на вершине холма, в бинокль осматриваю желтую пустыню в надежде найти где-либо зеленое пятнышко растений в низинке между холмами. Но напрасно, все выжгло солнце. Отошел несколько шагов и только присел на минутку, как рядом из норки возле холмика слепушонки выпорхнула птичка, пролетела метров двадцать, опустилась на землю и исчезла. За короткое мгновение я узнал обитательницу пустыни каменку-плясунью. Неожиданная с нею встреча меня обескуражила. Каменка часто гнездится в норах сурков, песчанок. Но что она делает в маленьких ходах слепушонки, да еще в конце августа, когда давно закончена пора выплода потомства? Этого никто не знал!

Пошел на то место, куда села птичка, но там ее не оказалось. Здесь тоже были ходы слепушонки. В них она и исчезла. Постучал о землю ногами, пошаркал подошвами — нет, не появилась обитательница чужих подземелий.

Вернулся на то место, откуда вылетела птичка, но и там ничего не нашел. Так и остался в недоумении. Что делала каменка в подземных галереях слепушонки, неужели искала личинки насекомых? Наверное, так. Нашла спасение под землей, сообразила. Голод не тетка — заставит быть изобретательным!..

Пристрастие к норам — непременная черта каменки. Где же в пустыне найти надежное укрытие, к тому же нежаркое?

Иду по гребню холма каменистой пустыни, спускаюсь к зеленым тугаям Бартугая, пересекаю проделанные геологами старые заброшенные дороги. Вокруг пусто. Древние курганы протянулись цепочкой. Черные камни, щебень, синее небо да солнце.

На пути лежит лист железа размером с колесо автомашины. Посредине — круглая дырка, и в ней снизу приварена небольшая трубка. Откуда занесло этот хлам сюда, в глухую пустыню?

Можно пройти мимо случайного предмета, если бы железо не прилегало плотно к поверхности почвы. Под ним могут оказаться прогревочные камеры муравьев. Здесь, в мертвой каменистой пустыне, ухитряются жить муравьи-бегунки, кое-как сводят концы с концами. Надо перевернуть железо, посмотреть. Поддеваю его палочкой и от неожиданности приседаю на корточки. Под листом находится аккуратное гнездышко, размером с блюдечко. Снаружи оно сложено из грубых сухих травинок, внутри травинки тоньше, нежнее, в них вплетены волокна луба, очевидно принесенные с деревьев недалекого отсюда тугая. Посредине уютного гнездышка лежит маленькое нежно-голубое яичко с едва заметными коричневыми крапинками по тупому концу. Оглядываюсь вокруг: нет ли поблизости хозяйки гнезда?

Но вокруг мертвая, раскаленная июльской жарой пустыня. Впрочем, могла ли строительница гнездышка им сейчас пользоваться? К листу железа нельзя прикоснуться рукой, такой он горячий. И уж под ним в гнездышке — адская жара.

Осторожно беру яичко в руки. Оно тоже горячее, и на просвет видно: наполовину высохло, пустое. Но не протухло. В такой жаре и бактерии не развились.

Так вот что случилось! Ранней весной, когда солнце еще не было таким немилосердно жарким, дырочку в листе железа птичка приняла за норку. Под железом ей понравилось: и тепло, и сухо, и уютно. Вскоре она свила гнездышко, отложила яичко. Но предательский лист железа накалился, прогнал пичужку-неудачницу, не выдержала она страшной жаровой камеры, бросила гнездо. Бедняжка, она не была знакома с таким материалом, как железо. Никто из ее многочисленных предков никогда с ним тоже не встречался и не передал ей соответствующего опыта по наследству.

По яичку мы определили неудачницу. Это была каменка-плясунья…

Каменка так хорошо приспосабливается к различной обстановке, что, несмотря на строгую привязанность к пустыне, уживается, казалось бы, в совсем чуждой среде — в горах над хвойным лесом, на высоте в несколько тысяч метров над уровнем моря, на альпийских лугах.

Пологие, с мягкими очертаниями холмы плоскогорья покрыты низкой травой да куртинками высокого развесистого чия. В понижениях между холмами — сочная зелень, разукрашенная множеством ярких цветов. Здесь, среди роскошного разнотравья, и устраиваем бивак.

Напротив склон холма испещрен светлыми пятнами. Это выбросы земли, или, как их называют, бутаны нор сурков. Этих зверьков сильно истребили охотники, и жилые норы их чаще стали встречаться в низких местах среди сочной травы. Здесь безопасней, еда рядом, чуть что — сразу можно скрыться в нору. Правда, в низине слишком влажно, сюда стекают вешние воды, от них немало лишней сырости в жилище подземного жителя. Но что сделаешь: из двух зол приходится выбирать меньшее.

На двух бутанчиках возле жилых нор я вижу, что на светлой земле валяются остатки съеденных жуков. Кто бы мог ими лакомиться? Ведь не сурок же охотится на насекомых, да и где ему, чистейшему вегетарианцу, заниматься не своим делом.

Рано утром в нашей низинке еще лежит тень, но жаворонок в небе трепещет розовыми, окрашенными лучами солнца крыльями. Прохладно. Сказывается высота — около двух тысяч метров над уровнем моря. Осторожно, чтобы не разбудить спящих товарищей, одеваюсь и выбираюсь из-под полога. И вдруг резкий хриплый свист заставляет вздрогнуть от неожиданности. Недалеко от бивака на бутанчике мелькнул сурок и спрятался в нору. Оттуда он еще несколько раз прокричал свое громкое предупреждение сородичам.

Вооружаюсь биноклем и терпеливо жду. Хочется рассмотреть это животное высокогорий. Но сурки осторожны, не выходят наружу. Зато появляется каменка, приветливо размахивая хвостиком, поглядывает по сторонам. Она держит в клюве жука-навозника. Вот она расклевала свою добычу и скрылась в нору. Вскоре оттуда появляется и сурок. Привстал на задние ноги, осмотрелся и отбежал в сторону, пасется. Выходит, что сурок ждет, не выбирается наверх, пока не появится его страж и квартирант — милая птичка каменка. В другой дальней норе вижу тоже мирную идиллию содружества млекопитающего с птицей.