Косые тени далекой земли - Го Осака

– Именно.

Нужно будет обязательно рассказать ей о том, что произошло в Ронде. Наверняка и майор Клементе, и Барбонтин так и вцепятся в нее, услышав о Маталоне.

– Я тоже схожу с вами на Прадо, – сказал Кадзама. – Как только закончатся похороны Хоакина, я сразу к вам.

– Хоакин был хорошим певцом. И вы с ним хорошо сыгрались, его голос и твоя гитара звучали слитно, будто на одном дыхании. Мне очень жаль, что он умер.

– Мне тоже за всю жизнь не приходилось аккомпанировать человеку, который пел бы солеа лучше, чем он. Не скоро мне опять захочется взяться за гитару.

После паузы Рюмон сменил тему.

– Похоже, Маталон, если он жив, будет теперь меньше стремиться выслеживать тебя и Ханагата Риэ, его больше будут занимать поиски орловского золота.

– Интересно, что он замышляет? – отозвался Кадзама и прикоснулся рукой к порезу на шее, который теперь уже прикрывала засохшая корочка. К счастью, нож Маталона оставил на коже Кадзама лишь неглубокую метку, не более того.

Рюмон кинул беглый взгляд на сидевшую по ту сторону прохода Тикако.

Он мельком увидел короткие волосы девушки, ее белую шею. Наверняка она слышала их разговор, но никак не выразила своего интереса к нему, даже не шевельнулась.

И вновь на смену мимолетному возбуждению пришло глубокое отчаяние. Рюмон стиснул зубы. При мысли о том, что его командировка в Испанию с целью обнаружить информацию о Сато Таро была подстроена Кайба Рэндзо, в его сердце загоралась ярость.

И зачем он вообще сюда приехал?

Рюмон прикрыл глаза.

Там, в пещере, Тикако сказала, что решила наконец порвать свою связь с Кайба.

И тут же добавила, что оставит и его, Рюмона. Наверное, открывшись перед ним, она и сама уже не знала, к кому склонялось ее сердце, и, приняв решение разорвать отношения с обоими, она надеялась раз и навсегда положить конец своим колебаниям.

Однако Рюмон не только не смог разобраться в своих чувствах, наоборот, он еще больше запутался. Еще ни разу в жизни никто не поступал с ним так жестоко.

И главное, он не понимал следующего: зачем Кайба Рэндзо вообще затеял всю эту историю с поездкой Рюмона в Испанию, зачем устроил все так, как рассказала ему Тикако? Не проще ли ему было вызвать Рюмона к себе в директорский кабинет и сообщить напрямик: мол, есть один сюжет-клубничка, и самому послать его в Испанию собирать материал? Зачем ему понадобилось вовлекать в эту историю Тикако? Это было совершенно необъяснимо.

Или он и правда, как заметила Тикако, навязал ему девушку для того, чтобы наконец поставить точку на своих отношениях с ней?

Чем больше Рюмон думал об этом, тем тяжелее становилось на душе.

Он открыл глаза и достал из кармана кулон и карту, нарисованную на клочке бумаги. Маталон сказал, что Хоакин прятал эти два предмета в пустой глазнице под повязкой.

Бумага побывала в воде, от этого чернила расплылись, и разобрать карту стало совсем трудно.

Впрочем, подумал Рюмон, определить, на какую именно реку и пещеру указывает эта карта, не удалось бы и так. Сейчас, когда Хоакина уже не было в живых, разобраться в карте мог только Гильермо. Если он еще жив, его нужно отыскать во что бы то ни стало.

Что стало с золотыми слитками, Рюмона не интересовало. Его цель состояла в одном: понять, почему у Гильермо был такой же кулон, как и у его дедушки и бабушки. Найдя Гильермо, он одновременно узнал бы и о своих корнях.

Это было для него главным.

Почти час спустя самолет приземлился в аэропорту Барахас.

В Мадриде тоже дул сильный ветер и шел проливной дождь. Взяв такси, они поехали в город.

Первым делом заехали в «Лос Гатос», оттуда вместе со своими приятелями, работавшими в заведении, Кадзама собирался идти на похороны Хоакина.

После этого Рюмон и Тикако направились к гостинице «Мемфис».

Рюмон вместе с Тикако вошел в вестибюль с чемоданом в руках.

– Что ты будешь делать дальше? – спросил Рюмон, и Тикако ответила, не поднимая глаз:

– Сегодня переночую в гостинице, а завтра поеду обратно в Японию.

– Вот как? Ну, счастливого пути, – коротко ответил Рюмон, постаравшись придать голосу равнодушный тон. Вручив ей чемодан, он повернулся к ней спиной.

– Рюмон-сан… – позвала она, и он обернулся.

Тикако смотрела на него так, словно хотела проникнуть в самые сокровенные его мысли.

– Прости. – Сказав только одно это слово, она отвела взгляд и отвернулась.

Он вошел в соседнее здание – гостиницу «Вашингтон».

В холле его ждали две записки. Из одной явствовало, что его разыскивал Синтаку Харуки и просил немедленно позвонить по возвращении.

Вторая была от некоего Грегорио Техада, но имя это Рюмон слышал впервые.

Рюмон поднялся в номер и проверил телефон, значившийся во второй записке. Оказалось, звонили из Саламанки.

Ему пришло в голову, что, может быть, звонок был от того Грегорио из Государственного исторического архива, который так помог ему с розысками. Однако ему Рюмон своего мадридского адреса не оставлял.

Он набрал номер, и, как он и думал, его соединили с Государственным историческим архивом.

Грегорио находился в своем кабинете и сразу снял трубку. Рюмон поблагодарил его за помощь, которую тот оказал ему во время поездки в Саламанку, и спросил, не звонил ли он ему.

– Да, звонил. Мне рассказали кое-что, что, быть может, вас заинтересует. И я решил обязательно с вами связаться.

Так Рюмон и думал.

– Вот спасибо. Но скажите, каким чудом вам удалось найти гостиницу, где я остановился? Ведь, насколько я помню, я вам адреса не оставлял.

– Пришлось потрудиться. Я нашел на вашей визитной карточке телефон японского информационного агентства Това Цусин, позвонил туда и попросил посмотреть план вашего пребывания в Испании и вашей работы, который вы представили перед отъездом. И мне сказали, что ваш штаб – гостиница «Вашингтон» в Мадриде.

– Это моя вина – нужно было оставить вам адрес. Но если вы не пожалели времени, чтобы меня отыскать, наверняка ваша информация стоила того?

Грегорио засмеялся:

– Хочется на это надеяться. Видите ли, в университете Саламанки есть один профессор истории по имени Хулио Альварес, который занимается гражданской войной. Я рассказал ему, что вы приехали из Японии на поиски японского добровольца, и он сообщил мне чрезвычайно интересные сведения.

– Какие же?

– Хулио последние несколько лет ездит по стране, записывая воспоминания людей, которые участвовали в событиях того времени. Он опрашивает как бывших солдат правительственной армии, так и солдат армии Франко, не исключая и иностранцев. И среди людей, которых он опросил, был один старик, который знал двух японцев, числившихся в то время в Интернациональной бригаде.

Рюмон плотнее прижал трубку к уху:

– Неужели?

– Да. Наверное, правильней назвать их мексиканцами японского происхождения, но, так или иначе, нет сомнений, что в их жилах текла японская кровь. По его словам, их звали Рикардо Нисимура и Мария Нисимура. Вам о чем-нибудь говорят эти имена?

По телу Рюмона побежала мурашки.

– Рикардо Нисимура и Мария Нисимура? Вы уверены?

– Совершенно уверен. Я проверил в реестре нашего архива, и там действительно значатся оба имени.

Будто потеряв опору под ногами, Рюмон обессиленно присел на кровать.

Некоторое время он не мог вымолвить ни слова.

– Я тоже видел их имена в реестре. Скажите, пожалуйста, нельзя ли как-нибудь устроить мне встречу с этим стариком?

Грегорио откашлялся.

– Я был уверен, что вы попросите об этом, и в разговоре с Хулио прощупал почву. Он не был уверен, согласится ли старик. По его словам, он обещал не публиковать записей, которые сделал во время разговора, и, разумеется, ему не разрешено сообщать кому бы то ни было адрес этого человека или телефон, понимаете?

Рюмон крепко сжал трубку рукой:

– Может так статься, что эти Рикардо и Мария – мои дед и бабка.

После его слов собеседник на секунду умолк.

– Ваши дед с бабкой? Да что вы говорите!

– Это чистая правда. Фамилия моей покойной матери была Нисимура, и она родилась в Мексике, в семье эмигрантов из Японии. Это довольно долгая история, но уверяю вас, у меня есть и другие основания считать, что эти двое – ее родители.

– Поразительно. Если это действительно так, это просто поразительно.

– Я обещаю, что оставлю в тайне все, что мне расскажет этот старик, если, конечно, он согласится со мной встретиться. Я прошу о встрече не как журналист, а как частное лицо. Вы не могли бы постараться через господина Альвареса как-нибудь убедить его?

– Постараюсь, – сразу согласился Грегорио. – В этом случае, я просто уверен, Хулио тоже приложит все усилия, чтобы помочь вам. Я попробую сейчас ему позвонить.

Рюмон дал понять, что будет ждать звонка Грегорио в гостинице, и повесил трубку.

Вскочив с кровати, он зашагал из одного угла комнаты в другой, не находя себе места от возбуждения. Ну и везение! Кто бы мог подумать, что ему удастся поговорить с человеком, знавшим его деда с бабкой! И в Саламанку он, выходит, съездил не зря!