Цена будущего: Тем, кто хочет (вы)жить… - Алексей Чернышов

Примечательную миграционную концепцию демонстрируют Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Катар. Да, над ними довлеет очень серьезная религиозная идеология. Но там гражданскими правами обладают всего 15 % населения! Именно они участвуют в выборах, формируют власть. Остальные — до 85 % — это приезжие. И никогда гражданства они не получат. Они приезжают и уезжают. Мы — другие. Мы же свою нацию формировали за счет того, что в ядро вливались другие народы и ассимилировались. Нам такой опыт не подходит. Но важно понять, как другие защищают свои нации от неминуемого вторжения извне, а мы все с открытым забралом стоим и всех впускаем, создавая зачастую «проходной двор». Можем ли мы с уверенностью сказать, что приезжающие в какой-то момент не подменят нас полностью и не изменят нас, искоренив наш язык и культуру?

Особо показателен для России, втянутой сегодня в глобальный процесс иммиграционных потоков, опыт «стран иммигрантов», и прежде всего США и Австралии. Очень важно не допустить тех же ошибок и асимметрий, которые уже были допущены ранее. Возьмем Австралию. Это было место ссылки воров и убийц, территория, на которой нашли спасение сотни тысяч людей со всего мира. Гонимые нуждой, последствиями революций и войн, случившимися в ХХ веке, убегая от всего остального «большого» мира, иммигранты создали современное и высокоразвитое государство. Но сегодня все больше становятся заметны парадоксы таких вот «телепортаций». У австралийских аборигенов был и остается смысл жизни и четкие традиции. Пришедшие чужестранцы пришли сюда со своими порядками. Но в чужой монастырь со своим уставом, оторванные от земли и родины предков, они потеряли не только прежние корни, но и прежние традиции. Возникли новые контуры жизни. Стали формироваться и традиции, привнесенные с прежних мест обитания на новую землю. Но и через несколько поколений оказывается: ни принять новых, «аборигенских» обычаев, что естественно, ни сложить стойких своих, они до конца не могут. Возникает новый социум, новые связи и субкультуры. Но единства нации нет. Оно осталось только в ареале аборигенов.

Сол Шульман, в прошлом российский кинорежиссер, много проживший на этом континенте, а затем оставшийся там жить навсегда, в своей книге «Австралия — Terra Incognita» очень емко оценивает последствия иммигрантских волн и для самого человека, пускающегося в такое «плавание», и для страны, принимающей эти «цунами».

Для иммигранта является типичной проблема «раздвоения личности»: мое тело живет в одной стране, а душа — в другой. Сыто, размеренно, но скучно и несчастливо. Важно для психологического комфорта: если человек приезжает не завоевывать мир, а просто жить и радоваться жизни. Но такого, как правило, невозможно себе представить для человека, решившего покинуть Родину и найти себя в другой стране. Каждодневно и ежечасно ему придется цепляться за жизнь и доказывать свою состоятельность.

«Все эти люди, — пишет Сол Шульман, — из разных стран, разных интеллектов, культур и жизненных позиций — жалуются примерно на одно и то же. Они жалуются не на внешние факторы, в которых могли бы быть повинны страна, режим, система, климат, экономическое положение, а на факторы психологические, заложенные внутри нас.

В более или менее резкой форме эта “пересадочная болезнь” затрагивает почти всех иммигрантов первого поколения. Одни переживают быстрее, становясь полноценными гражданами, другие медленнее, а третьи вообще не приживаются, оставаясь на всю жизнь иммигрантами, или покидают страну».

При этом многие лелеют мечту, что с переездом сами, может быть, и не приобретут ничего, но зато дети станут гражданами другой страны, впишутся в ее культуру и будут жить лучше. Не будут. Будут просто жить, как повезет.

Вот еще из книги Шульмана: «Естественно, что первыми к новой культуре, языку и вообще окружающему миру приспосабливаются дети. И тут начинается извечный конфликт “отцов и детей”, но в удесятеренном накале, так как в нем проявляется не только конфликт поколений, но и конфликт культур, зачастую совершенно противоположных, что нередко приводит к тяжелейшему отчуждению между близкими людьми».

Сол Шульман выводит и свою формулу иммигрантского успеха: «Если человек приезжает не завоевывать мир, а просто жить и радоваться жизни, понимая ее высшую самоценность, если у него хватит сил перешагнуть через свои амбиции и начать все с нуля, понимая, что жизнь дала ему еще одну попытку, где шансы успеха и неуспеха равны, если он научиться воспринимать неудачи без трагедии и, перешагнув через них, идти дальше — его почти наверняка ждет успех. Если же человек нацелен только на победу и в зависимости от нее оценивает свою жизнь, если он не может освободиться от груза прежних заслуг и каждую неудачу воспринимает как катастрофу, если у него нет трезвого взгляда на самого себя — его, скорее всего, ждет разочарование».

А как, скажите, не быть нацеленным на завоевание нового пространства, нового для себя мира, если приезжающему нужно сразу закрепиться на новой территории. Чтобы выжить. Иначе сожмут и растопчут чужака. Встроиться в новый порядок вещей. Для этого надо «рыть землю» в прямом и переносном смысле. Не будем же мы наивно думать о том, что все переезжающие на новое место жительства перетекают туда с огромной суммой денег и могут позволить себе ничего не делать и наслаждаться жизнью.

К тому же надо учитывать не только языковые проблемы как таковые, но и фактор общения на определенном уровне и в условиях определенного социума. Или же сразу понимать, что ты будешь общаться с основной массой «местных» исключительно «на пальцах». Не каждый на такое согласится. Шульман приводит в своей книге пример, ярко характеризующий данный процесс. Профессор из Афин, переехавший в Австралию, так и не смог выучить английский язык, говоря о том, «насколько примитивен и нелогичен английский язык, насколько он далек от высокой философии». И уехал обратно в Грецию. А вот житель Узбекистана, приехавший на заработки в Австралию, выучив пару сотен английских слов, стал таксистом и был счастлив. Никуда потом обратно не уехал.

Мы должны понимать и другое: кто-то ведь едет и с искренним желанием мир посмотреть, заработать, от нужды. И чем лучше приезжие будут знать правила, по которым им предстоит жить на новой территории, тем будет лучше для всех.

Перенесемся в другое полушарие, на другой, американский континент Сегодняшние США оказываются тоже вне традиционного общества. Настоящий взрыв иммиграции произошел там, как мы знаем, на волне «золотой лихорадки». То есть это когда тебя трясет от вида золота и ты стремглав несешься на освоение новых земель с одной лишь целью — обогатиться. А сегодня многих гонит на освоение новых земель нужда. Соответственно этому и категории населения едут такие: по темпераменту, образу жизни, культуре.

Именно поэтому на одном из своих заседаний ученые и эксперты авторитетного Римского клуба констатировали, что «главной проблемой века будет “кризис идентичности” — поиск человеком самого себя». Иными словами, как не раствориться в маргинальном мире и не утерять в собственной уникальности и обычаев предков.

Посмотрим на проблему мигрантов с другой стороны. Если мы говорим, что России мигранты нужны, нужна рабочая сила, в некотором роде это процесс неизбежный — значит, должны подумать и о том, как усилить ядро, то есть коренное население. Построить дома, дать возможность запустить механизм не только с банальным материнским капиталом, предоставить беспроцентные кредиты, предоставить бесплатно, но на определенных условиях, земельные участки. Это позволит естественным образом преодолеть демографический кризис, который во многом искусственный. У азиатских мигрантов традиции многодетности, норма — от пяти детей в семье. Да в традиционной русской семье рождалось не меньше! Давайте запустим этот генный код, который благополучно работал еще 70 — 100 лет назад! Давайте приложим к этому усилия. И он запустится! Будем работать над этим вопросом гораздо продуктивнее и внимательнее, нежели сегодня в цивилизованной Европе и Америке.

Но этим мало кто серьезно и системно озадачен во властных коридорах. Как общее место, как долгоиграющая, обволакивающая сознание мантра, звучит одно и то же — нам нужны мигранты, нам без этого не быть, не жить. Это, конечно, абсолютно ложное, навязанное представление. Между тем, если на улице провести опрос, 90 % будут против такого количества мигрантов в стране. Власть действует вопреки обществу и здравому смыслу, подкладывая сама, своими же руками бомбу замедленного действия. Ведь можно в любой момент выдернуть чеку…

Появляются очередные концепции национальной стратегии. Решают в высоких кабинетах: давайте, наконец, поговорим о русских, что ли. Но ведь и двадцать лет назад говорили, что русских надо как-то сохранить, но ничего же не изменилось! Давайте поговорим о русских еще через 50 лет, когда не о ком будет говорить! Сейчас мы находимся «на последней миле», когда механизм национального восстановления можно и нужно запустить. Не просто внести еще одно положение в Конституцию, а запустить мощнейший механизм русской жизни, русского социума. Вот тогда все получится. Половина женщин сбегут со своих безумных работ, где они ничего не делают разумного ни для общества, ни для себя, и через 15–20 лет мы сможем получить совершенно другой уровень деторождения. И тогда мы скажем: стоп, больше 3 % приезжих нам не нужно. Тогда мы сможем реально влиять на миграционные волны. Не закроем границы, но будем четко понимать, сколько мигрантов законных, незаконных и т. д., а главное — сколько их нам на самом деле необходимо. Сейчас мы этими процессами не занимаемся. И этому, к сожалению, потворствует власть.