ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ (Синодальный период) - Профессор протоиерей Владислав ЦЫПИН

В последние годы синодальной эпохи появились замечательные работы талантливого богослова архимандрита, впоследствии архиепископа Иллариона (Троицкого) (1886-1929), профессора Московской Академии. В своих экклезиологических построениях архимандрит Илларион, подобно митрополиту Антонию (Храповицкому), принадлежал к тому направлению в богословии, которое находилось под сильным влиянием А. С. Хомякова. Архимандрит Илларион не уставал повторять мысль о том, что единство Церкви строится не только на единстве веры, но и на единстве благодатной жизни, что Церковь подобна живому и деятельному организму. Поэтому общества, отделившиеся от Единой Церкви, он, независимо от меры их догматических отступлений, считал совершенно безблагодатными. Впадая в крайности, в ригористическую нетерпимость, архимандрит Илларион был прав в главном: превыше всего он ставил сохранение единства Церкви.

Среди крупных деятелей церковной науки начала ХХ века следует также назвать имена несравненного знатока и исследователя патристического нас-ледия профессора В. И. Попова, замечательных канонистов С. В. Троицкого и В. Н. Бенешевича, пасторолога В. Ф. Певницкого, церковного историка Н. Ф. Каптерева (1847-1917).

Ученик протоиерея А. В. Горского, профессор Каптерев выбирал для исследования узкие темы, но ему удавалось включить их в широкую перспективу исторического процесса. Ему принадлежит фундаментальная монография «Патриарх Никон и царь Алексей», посвященная одному из самых переломных моментов в истории Русской Церкви и Русского государства.

Церковно-исторические работы писал и В. О. Ключевский (1841-1912), крупнейший русский историк, который занимал в Московской Академии кафедру гражданской истории. Для его исследований характерен тщательный анализ источников, материалов, фактов, но в анализе документов ему удавалось избежать гиперкритизма Е. Е. Голубинского, В. О.Ключевский был мастером исторического синтеза. В своих работах, в том числе и церковно-исторических: «Древнерусские жития святых как исторический источник». «Значение Преподобного Сергия для русского народа и государства» - он обнаруживал незаурядный литературный дар: со страниц его книг и статей встают мастерски написанные живые картины минувших эпох.

В духовной литературе рубежа столетий совершенно особое место занимают книги Е. Поселянина, посвященные житиям неканонизованных праведников и подвижников: «Жизнеописание подвижников благочестия XVIII-XIX веков». Без этих книг наше представление о синодальной эпохе было бы ущербным и невосполнимым. Труды Е. Поселянина убеждают в том, что и в этот кризисный период своей истории, когда потускнел образ Святой Руси, Русская Церковь, возрастившая сонм святых подвижников и праведников, оставалась Святой Церковью.

§ 3. Религиозно-нравственное состояние общества и церковная жизнь на рубеже веков

В начале ХХ века Россия была втянута в водоворот бурных исторических событий. Политические потрясения оказывали влияние на религиозно-нравственное состояние народа. В народе умножились случаи отпадения в секты, особенно опасным был стремительный рост баптистской общины. В среде городской бедности вполне обычным явлением стало отчуждение от Церкви.

Интеллигенция в эти переломные годы русской истории переживала неоднозначные духовные процессы. С одной стороны, большая часть ее, отличавшаяся политической активностью, разделяла антирелигиозные настроения, так что противопоставление духовенства «обществу» стало одной из главных тем церковной и светской печати; с другой, уже в конце XIX столетия в обществе снова, как и в Александровскую эпоху, пробуждалась потребность в духовной жизни. И хотя в интеллигентском «богоискательстве» много было легкомысленного и суетного, православное духовенство с пастырской заботой отнеслось к мировоззренческим исканиям возвращавшейся в Церковь интеллигенции.

С 1901 по 1903 годы в Петербурге проводились религиозно-философские собрания, на которых интеллигенция, разочарованная в позитивизме и материализме, вела диалог с православными пастырями и профессорами богословия. Председательствовал на собраниях епископ Сергий (Страгородский), ректор Петербургской Академии. Во вступительном слове при открытии собраний он говорил: «Самое искреннее мое желание быть здесь не по рясе, а на самом деле служителем Церкви, верным выразителем ее исповедания. Я бы счел себя поступившим против совести, если бы хотя немного уклонился от этого из-за какого-нибудь угодничества или из ложно рассчитанного стремления к миру… Настоящего, серьезного, действительно прочного единства мы достигнем только в том случае, если выскажемся друг перед другом, чтобы каждый видел, с кем он имеет дело, что он может принять и чего не может».

О влиянии председателя на атмосферу, которая установилась на собраниях, говорят слова, прочитанные на заключительном заседании от имени членов-учредителей: «Дух пастыря почил на пастве, и определил счастливый и совершенно неожиданный успех собраний. На них собирались с сомнением и не знали: возможно ли и не нужно ли будет собираться после 2-3 встреч духовенства и общества. Ничего не ждалось, кроме недоумений, раздражения, непонимания… Но добрый дух пастыря все сотворил… Епископ духом своим показал, как надо вести себя: своего не искать, а чужое беречь… Тщеславие и самолюбие умерли, а забила живая струя духовных интересов».

Среди участников собраний были В. А. Тернавцев, Д. С.Мережковский, князь С. М. Волконский. Академическое богословие, кроме епископа Сергея, представляли профессор протоиерей С. А. Соллертинский, профессор П. И. Лепорский, профессор А. И. Бриллиантов.

Настроения светских участников религиозно-философских собраниях хорошо характеризуют слова Д. С. Мережковского: «Для нас христианство в высшей степени неожиданно, празднично. Вот мы именно эти непризванные, не приглашенные на пир, - прохожие с большой дороги… а мертвая академическая догматика - это старая, верная прислуга Хозяина, которая не пускает нас. Мы пришли радоваться празднику, а богословы слишком привыкли к христианству. Оно для них серо как будни». В этом высказывании сильно прозвучал новый, эстетический уклон религиозной мысли, который шел на смену моралистической традиции. Интеллигенция возвращалась в Церковь без должного смирения, не сколько для того, чтобы спасаться в ней и учиться у нее, сколько чтобы учить Церковь, чтобы попытаться реформировать ее на свой вкус.

С обеих сторон на собраниях высказана была мысль о неотложной необходимости церковного Собора. В 1903 году собрания были закрыты по настоянию К. П. Победоносцева, который находил их опасными. Он боялся, что влияние нецерковных участников собраний возобладает над миссионерским направлением, которое стремился придать собраниям их председатель.

В 1907 году в Москве было учреждено религиозно-философское общество имени В. Соловьева, в которое вошли С. Н. Булгаков и П. А. Флоренский, принявшие впоследствии священный сан, а также Н. А. Бердяев, В. Ф. Эрн, В. Свенцицкий. Члены общества в разной мере испытывали на себе влияние В. С. Соловьева (1853-1900), философа и религиозного мыслителя, который пытался синтезировать христианство с неоплатонизмом римской теократии и искал единения христианского мира под духовной властью папы и светской властью русского царя, но, разочаровавшись в своих унитарных и экуменических надеждах, в «Повести об антихристе» проповедовал скорое наступление апокалиптической катастрофы. От В. С. Соловьева идет волновавшая богословскую мысль ХХ века софиологическая тема.

На рубеже веков начал меняться устоявшийся за два столетия синодальной эпохи нравственно-психологический и бытовой тип русского духовенства. Росла его общественная активность. Многие из священнослужителей избирались в Государственную Думу и проявляли немалую активность в ее работе. Постепенно духовенство переставало быть тем «запуганным сословием», в которое превратили его свирепые разборы XVIII века и отчуждение от Церкви дворянства и интеллигенции.

В конце XIX столетия начинали ломаться сословные границы духовного чина: чаще, чем прежде, сана священства искали выходцы из других сословий. Об этом косвенным образом можно судить по сословному происхождению ар-хиереев первой половины ХХ века. Большинство из них по-прежнему уже по рождению принадлежало духовному чину. Но такие архиереи, как митрополит Серафим (Мещеряков), епископ Павлин (Крошечкин), вышли из крестьян. Из дворян вышли Патриарх Алексий (Симанский), митрополиты Антоний (Храповицкий), Серафим (Чичагов), Серафим (Александров), Трифон (князь Туркестанов), епископ Андрей (князь Ухтомский) и другие архиереи, в то время как из епископов XIX века лишь Игнатий (Брянчанинов) и Ювеналий (Половцев) принадлежали по рождению дворянству.