Средневековый любовник - Александра фон Лоренц

Граф, опередив ее на несколько шагов, галантно подал ей руку.

─ Нам сюда, ─ тихо сказал он и, обняв ее за талию, повел к двери, ведущей в смежную с прихожей комнату.

Скорее всего, это просторное помещение с узкими створчатыми окнами служило гостиной. Там тоже было много света, на полу лежал ковер с восточным орнаментом, прикрывая пол с мозаикой, изображающей греческую амфору в окружении виноградных гроздей. Стены были обтянуты лиловым шелком. Продолговатый сундук, стоящий под окном, предназначался не только для хранения вещей, но и в качестве скамьи; Возле камина стоял диван с высокой неудобной спинкой, обтянутый тем же бархатом, что и крышка сундука.

Трое музыкантов, одетые в смешные пестрые наряды и забавные шапочки, приветствовали их почтительным поклоном. Они расположились возле окна ─ двое на полу, сложив ноги по-турецки, третий стоял возле низкого столика, покрытого алой скатертью. Об их инструментах Вера не имела никакого представления. Лютни? Ей стало весело, когда она рассмотрела лицо одного музыканта, его миндалевидные глаза и орлиный нос. Грек, переодетый в итальянский костюм, смотрелся комично.

Обволакивая Веру чувственным взглядом, граф, не выпуская ее руки из своей ладони, подвел к дивану и предложил сесть. Она ему улыбалась, а на душе было тяжело. Высокопоставленный граф ухаживал за ней как за госпожой, а Стефано даже ни разу не поинтересовался, не скучала ли она… при этом не забывая развлекать себя.

Граф хлопнул в ладоши ― тихо и нежно зазвучали первые аккорды. Вера замерла в восхищении, когда волшебные звуки слились в прекрасную мелодию.

─ Вы какое вино предпочитаете? ─ полюбопытствовал генуэзец. ─ Не имея представления о ваших вкусах, я заказал разного: белого, красного, розового. Каждое из них отличного качества.

─ Мне все равно… пусть будет розовое, ─ скромно ответила Вера, думая о том, что лучше было бы вообще не пить, чтобы не опьянеть и не наговорить глупостей. Боже, ей опять становится неловко перед графом. А ведь он ведет себя не заносчиво, несмотря на свой титул.

─ Можете смеяться сколько угодно, но разливать вина и прислуживать нам будет не слуга брата, а мой личный слуга, прибывший со мной из Генуи,─ произнес Алессандро с удрученной улыбкой. ─ Манеры слуги брата повергли меня в ужас. Нет! Еще хуже! Я онемел! ─ граф весело рассмеялся. ─ Представьте. Слуга, он же повар, накрывал на стол, даже не переодевшись. В одежде, которую он носит, занимаясь стряпней. Он не знаком с винами. К рыбе он подает красное, а к птице белое! Это понятно, что найти хорошего слугу в Солдайе сложно… Но когда вижу как слуга в бокал, где только что было белое вино, наливает красное, я падаю в обморок. И я велел ему впредь не появляться мне на глаза. ─ Граф засмеялся.

Вера натянуто рассмеялась. Она потешалась не над горе-слугой, а над собой, так как ничего предосудительного в поведении слуги не нашла.

─ Пресвятая дева, у брата даже нет колокольчика, чтобы вызвать слуг, ─ возмутился Алессандро. Он подошел к входной двери и громко крикнул:

─ Ансальдо!

В комнату вошел немолодой мужчина, на вид ― итальянец, и поклонился:

─ Сеньор граф? ─ заговорил он неживым голосом.

─ Можешь подавать ужин, Ансальдо,─ надменно сказал граф.

─ Как прикажете, сеньор граф, ─ проговорил слуга.

На Веру он не поднимал глаз. Его лицо было каменным, без признаков каких-либо чувств, а движения и походка такие же царственные, как и у графа. Вера с восхищением наблюдала, как ловко и красиво он расставляет столовые приборы, разливает вино по бокалам, и при этом держится с достоинством.

Музыканты продолжали играть. Вера их почти не слушала. Алессандро рассказывал ей о своих путешествиях, о климате Италии, и о сложной политической ситуации в Генуе. Последнее Веру приводило в замешательство, ведь она ничего не знала о миланской оккупации. Она начинала понимать и чувствовать, какая огромная бездна разделяет ее и графа. Она взглянула на руки графа. Холеные, с длинными красивыми пальцами и овальными ухоженными ногтями. Впервые она смотрела на руки мужчины с восхищением ─ идеальное сочетание силы и красоты.

─ Вы ничего не едите, ─ сказал граф, замечая, что она не притронулась ни к пирожным, ни к фруктам, ни к сырному пирогу, а бокал с вином опустел лишь на одну четверть.

─ Сеньор Алессандро, я вас заслушалась, ─ ответила она и после недолгого замешательства добавила. ─ Теперь ваша очередь смеяться. Все, что вы мне рассказали о миланцах, мне неизвестно.

Граф слегка сдвинул брови и взглянул на нее с умилением. Его глаза цвета темного кофе после третьего бокала заблестели и смягчились.

─ Говорить с вами о политике ─ настоящее кощунство.

─ Нет, я увлеклась вашим рассказом. Сеньор Алессандро, а вы когда-нибудь представляли, как будут жить люди спустя века?

─ Да. А почему вас это интересует?

─ Интересует. И все же, как?

─ Изменится мода, дома и многое другое. А люди останутся те же, со своими проблемами и страстями.

─ Вы так думаете?

─ Вера, я серьезно интересовался историй, чтобы сделать такие выводы. Достаточно прочесть книги и трактаты греческих, римских философов и мыслителей, или эпитафии на древних надгробиях…. Устройство общества также не изменится. Разве только в мелочах. Но почему вы меня об этом спросили?

─ Я не знаю, как вы отнесетесь к моим словам. Но я хочу вам рассказать, что со мной произошло. Что это было ─ сон или видение, мне сложно сказать. Я видела будущее. Вам интересно?

─ Да, я с удовольствием послушаю. Видения, вещие сны. Я отношусь к ним с некоторой долей скепсиса, но совсем не отрицаю. Что же вы видели?

─ Сеньор Алессандро, это невозможно передать словами. Жизнь изменится настолько, что в это трудно поверить. Я даже не знаю, с чего начать. Главное, торговля людьми прекратится.

─ Не поверю, ─ улыбнулся граф, ─ это противоречит здравому смыслу.

─ Я знала, что вы не поверите.

─ Хорошо, Вера. Допустим, я вам поверил. И что дальше? Нет рабов.

─ Да, нет рабства. Каждый человек сам распоряжается своей судьбой по своему усмотрению, ─ убедившись, что слуга ушел, Вера продолжила. ─ Ваш слуга, Ансальдо, он же свободный человек, как я поняла.

─ Верно. Он получает жалованье и весьма им доволен.

─ Получается, он, если захочет, в любой момент может получить расчет и уйти к другому сеньору?

Граф усмехнулся:

─ Да! Но скорее солнце не взойдет, чем он уволится. Ансальдо служит мне около пятнадцати лет.

─ Вот! Вместо рабов будут такие люди как Ансальдо. Они работают, получают жалованье, а при желании находят другое место работы. Никакой эксплуатации. У каждого есть жилье, есть работа.