Теплая птица - Василий Гавриленко

            Она смотрела на меня; две чистые полоски появились на ее запачканных щеках.

            -Лорд-мэр, - прошипел Киркоров с искривленной от злобы рожей, - позволь я перережу ему глотку?

            -Успеешь, - сказал отец Никодим и обратился ко мне. – Ну, угомонился?

            Я не ответил.

            -Ну вот, и замечательно.

            Он поднялся с кресла.

            -Итак, Андрей Островцев, ты пришел убить Лорд-мэра. Верно? Молчишь? И правильно, Киркоров давно мне обо всем рассказал.

            -Тварь, - процедил я, глядя на бывшего соратника. – Как только Христо не раскусил тебя?

            Киркоров осклабился, сплюнул на пол желтой слюной.

            -Тварь, конечно, но он поступил разумнее, чем ты. Какой смысл стучать лбом в бетонную стену? У Киркорова есть своя Серебристая Рыбка. Так, кажется, вы, возрожденцы, называете мечту? Киркоров хотел петь… А-аве Ма-ария-а!

            Голос отца Никодима сорвался на высокой ноте. Он откашлялся, посматривая на меня.

            -И Лорд-мэр предоставил ему такую возможность. Теперь Киркоров будет выступать перед стрелками…

            Я захохотал. Киркоров будет выступать перед стрелками. Ну, надо же!

            -А вы стрелкам-то сообщили эту радостную новость?

            Физиономия Киркорова перекосилась от ненависти.

            -Заткни гнилую пасть, пидар.

            -Да, Андрей, - миролюбиво проговорил Лорд-мэр.- Не стоит дразнить Орфея. Ты недооцениваешь прошлое. Оно довлеет над каждым из нас. Вот, ты, например. Человек, руками которого был устроен День Гнева…

            Всполох: Андрюшка, ЯДИ, Анюта, лабиринт Василиска, Звоньский, сто тысяч долларов… Я уже почти позабыл все это… Но, как отец Никодим… Он что, проник в мой мозг?

            -Вижу, ты растерян, Андрей.

            Лорд-мэр приблизился ко мне.

            -Вглядись в мое лицо. Борода, шрамы, - отринь это.

            Я уставился на Лорд-мэра. Черт! Да как же я раньше-то не узнал?

            -Невзоров, - прошептал я. – Директор ЯДИ в Обнинске.

            Он кивнул.

            -Здравствуй, Островцев.

            … Избитый Андрюшка - на полу. Директор вытирает платком лоб, говорит:

«Проклятая жара. Прямо Бангладеш. Даже кондиционеры не справляются»…

            -Это ведь ты, - сказал я, смотря Невзорову прямо в глаза. – Ты спровоцировал Андрюшку продать американцам образец.

            Невзоров отвел взгляд.

            -Не спорю. Андрюшка оказался под рукой как раз вовремя. Неопытный сотрудник, отягощенный семейными проблемами, когда-то имевший точки соприкосновения с диссидентом… Американцы находились на взводе из-за военного конфликта в Азии и, получив из твоих рук неопровержимое доказательство выработки Россией невзория, просто не могли не нанести превентивных мер. Так начался День Гнева…

            -И ты его творец, - проговорил я.

            -И ты, Островцев.

            Последнее замечание я пропустил мимо ушей.

            -Но зачем?

            -Что – зачем? Зачем – День Гнева?

            Невзоров дружески хлопнул меня по плечу.

            -Ты чудак, Андрей. Если б апокалипсис не случился тогда, он неминуемо произошел бы позже, но в более изощренной форме. Люди заигрались, превратились в мусор. Нужен был веник. Ты помнишь Президента?

            -Нет.

            -А я помню. Это не всполох, я помню – и все. В отличие от тебя, в отличие от всех, мне не пришлось спать…

            -Ну, конечно, ведь ты состряпал апокалипсис и, конечно, позаботился об укрытии для себя.

            -Умный ты парень, Андрей, - засмеялся Невзоров. – И словечко «состряпал» как нельзя лучше подходит… Так вот, президента избрали на волне всеобщего желания «очистки». Его ждали как мессию, в вожди записали, в Моисеи, а он оказался сумасшедшим… Какая трагическая нелепость! Все его ужимки, блеск глаз, речи во время предвыборной кампании, принимаемые нами за признак гениальности, за огонь, оказались просто-напросто признаками шизофрении. Но это еще полбеды. Беда в том, что президент не был человеком.

            Я перестал понимать Невзорова.

            -В такие моменты народ исторгает из своего терзаемого тела гения. Этим гением  волей судьбы оказался я. Видит Бог, я не желал этого. Мир стоял на пороге порабощения Искусственным Интеллектом… Внешне это никак не проявлялось, но я говорю тебе, как ученый. И единственным способом избегнуть диктата машин – было ввергнуть человечество в доисторический хаос и дикость. Новый мир уже создан, Андрей, и твои старания тщетны.

            Усталость одолела меня. Хотелось сесть на пол, прислониться к шкафу и, ни о чем не думая, просидеть так до утра. Или уже утро?

            -Ну, что скажешь?

            -Ваш крест, или как тебя там, - проговорил я. – Ты создал этот мир, так пользуйся им на здоровье. Я устал, и больше не попытаюсь поставить палку в колесо.

            -Отрадно. Но я хотел бы иного. Я хотел бы, чтобы ты присоединился ко мне.

            -Этого не будет, ваш крест.

            -Почему?

            -Я же сказал, что устал.

            Невзоров поиграл желваками.

            -Жаль, черт подери. Ты мог бы быть мне полезен.

            -Отпусти нас, ваш крест. Мы просто уйдем в Джунгли.

            Он бросил взгляд на Марину.

           -К сожалению, это невозможно. Вы несете угрозу Резервации и будете казнены.

            -Мразь, - проговорил я, не испытывая никаких эмоций. – Просто мразь.

            И опустился на пол.   

                                                           9

                                                  ДВЕ КЛЕТКИ   

Откуда-то сверху прилетела ржавая холодная капля и распласталась по щеке. Я словно и не заметил этого. Держась за железные прутья, смотрел перед собой. Там, в зарешеченной каменной нише, освещенной тусклой лампочкой, стояла Марина, так же как и я, ухватившись за шершавые от ржавчины прутья. Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга. Наконец, Марина сказала:

-Что нам теперь делать, Андрей?

Я не ответил.

-Они казнят нас.

Ее голос звучал равнодушно, мертво. Он испугал меня.

-Марина, не надо отчаянья. Я спас Лорд-мэра и не верю, что он не пощадит нас.

Лицо моей женщины немного просветлело.

-Дай-то Бог, Андрей. Я хотела сказать тебе, что здесь…

Она дотронулась рукой до живота. 

-Я знаю, Марина.

-Да?! Откуда?

-Из сна.

-Так я тебе снилась?

Счастливо засмеялась.

Холодные капли срывались с сырых стен, и от этих же стен отражался женский смех.

По каменной лестнице застучали подошвы ботинок: стрелок принес еду. Он с удивлением посмотрел на Марину: еще бы, - смеяться в застенке, накануне казни… Сумасшедшая?

-Солдат, что на ужин? - спросил я.

-Тварка, конунг.

Марина попросила пить, и стрелок передал ей бутыль с водой. Я же принялся за тварку.

Караульный присел на нижнюю ступень, насвистывая что-то.

-Что слышно про нашу казнь, боец? – спросил я, прожевав мясо.

Стрелок вздрогнул, взглянул на меня.

-Вообще-то мне не положено разговаривать с заключенными, - нехотя ответил он. – В бараке болтают, что послезавтра, как раз перед большим походом на Тверь.

Послезавтра. Есть расхотелось. Я взглянул на Марину. Даже отсюда было заметно, что она изменилась в лице. Послезавтра…

-Ну, вы закончили? Можно забрать посуду?

Я протиснул между прутьями полупустую миску.

Стрелок, гремя жестянками, направился к лестнице. Перед тем, как захлопнуть дверь, щелкнул выключателем. Лампочка погасла.

-Марина?

-Андрей?

-Как ты?

-Все хорошо.

-Я что-нибудь придумаю, Марина, нас не казнят.

-Да…

Тьма. Тишина.

-Андрей?

-Да?

-Расскажи мне, что знаешь о смерти Христо и Букашки?

Бедная моя, мысли о казни не дают ей покоя…

-Я не присутствовал на их казни, но по рассказам, Христо и Букашка держались гордо. Христо пытался докричаться до издевающейся толпы, рассказать о Серебристой Рыбке. Перед тем, как упасть в небытие, он прокричал: «Будущее зависит от тебя». По другой версии, это было: «Будущее не зависит от тебя».

-Значит, он осознал, - голос Марины дрожал, – что мы не в силах ничего изменить… Муравью не дано поднять над собой слона. Андрей! Мы примем свою участь так же достойно, как Христо и Букашка. Я рада умереть с тобой, Андрей, и ни о чем не жалею.

-Заткнись. 

Марина умолкла.

-Ты лучше б рассказала, как очутилась на привязи Киркорова.