Сказка - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты там делаешь? Сегодня учебный день.
– У меня тут собака. Та, что напугала тебя, когда мы были детьми. Она не очень хорошо себя чувствует, и в Чикаго есть человек, который помогает старым собакам. Как бы омолаживает их.
– Это мошенник, – уверенно сказал Энди. – Скорее всего. Не будь дураком, Чарльз. Когда собаки стареют, они стареют, конец истор…
– Может, ты заткнёшься и послушаешь? Один человек подвезёт меня с Радс на своём фургоне за тридцать баксов…
– Тридцать…
– Мне пора идти, а то он уедет без нас. Мне нужно, чтобы ты запер дом.
– Ты забыл запереть свой…
– Нет, нет, это дом мистера Боудича!
– Как ты оказался в «Хайбо…
– Я никуда не уеду, если ты не заткнёшься! Запри дом, ладно? Я оставил ключи на кухонном столе. – Затем, как будто это была запоздалая мысль, добавил: – И сарай за домом – тоже. Замок висит на двери.
– Придётся вместо автобуса ехать в школу на велике. Сколько ты мне заплатишь?
– Энди, хватит!
– Шучу, Рид, я даже не попрошу мне отсосать. Но, если кто-нибудь спросит…
– Нет. Если спросят, скажи правду: я уехал в Чикаго. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы; просто запри дом. И сарай. Заберу ключи, когда мы вернёмся.
– Ага, я с этим справлюсь. Ты останешься на ночь или…
– Вероятно. Может быть, на пару ночей. Мне пора. Спасибо, Энди. Я твой должник.
Я закончил разговор, закинул рюкзак на плечо и схватил поводок. Бросил связку ключей мистера Боудича на стол, и пристегнул Радар. У подножия заднего крыльца я остановился, глядя через двор на сарай. Неужели я правда собирался спустить её вниз по этим узким ступеням (разной высоты) на поводке? Плохая идея. Для нас обоих.
Было ещё не слишком поздно всё отменить. Я мог перезвонить Энди и сказать, что передумал в последнюю минуту, или что выдуманный фургон уехал без меня. Я мог отвести Радар домой, порвать записку на кухонном столе, и удалить емейл, который дожидался отправки миссис Силвиус. Энди был прав: когда собаки стареют, они стареют, конец истории. Но это не значит, что я не мог отправиться на изучение другого мира; мне просто нужно подождать.
Пока она умрёт.
Я отцепил поводок и направился к сараю. На полпути оглянулся. Радар сидела там, где я её оставил. Я хотел позвать её – сильное желание – но не стал. Я продолжал идти. У двери сарая снова оглянулся. Радар по-прежнему сидела у подножия крыльца. Я ощутил горькое разочарование от того, что вся моя подготовка – особенно идея с висячим замком – пропала даром, но я ни за что не мог оставить её сидеть там.
Я уже хотел вернуться назад, когда Радар поднялась на лапы и нерешительно направилась через задний двор в мою сторону. Она помедлила, принюхиваясь. Я не включал освещение, потому что с её нюхом она могла обойтись без света. Она взглянула на кучу журналов, которой я прикрыл то, что осталось от таракана, и потянула носом воздух. Затем посмотрела на доски, закрывающие колодец, и случилось что-то удивительное. Она подошла к колодцу и начала царапать доски, тихонько поскуливая от волнения.
«Она помнит, – подумал я. – И это хорошие воспоминания, потому что она снова хочет пойти туда».
Я повесил замок на засов и приоткрыл дверь, оставив достаточную щель, чтобы осветить спуск в колодец. «Радар, теперь веди себя тихо. Тсс».
Она перестала скулить, но не прекратила царапать доски. Её стремление спуститься уняло мои переживания по поводу того, что нас ожидает в конце подземного коридора. В самом деле, с чего бы мне переживать? Маки выглядели прекрасно, а пахли ещё лучше. Обувщица не представляла опасности, она радушно приняла меня, утешила, когда я ударился в слёзы, и я хотел снова увидеть её.
«Она хочет снова увидеть Радар… и, думаю, Радар тоже хочет увидеть её».
– Лежать.
Радар взглянула на меня, но не двинулась. Она посмотрела между досок на темноту, потом на меня, потом снова на доски. Собаки знают способ донести свою точку зрения, и для меня она казалась очевидна: «Поспешим, Чарли».
– Радар, лежать.
Она очень неохотно легла на брюхо, но в тот момент, когда я раздвинул доски, она вскочила и побежала вниз по ступеням, проворная, как щенок. На её загривке и спине, ближе к хвосту, были белые пятна. Едва я заметил их, и она тут же исчезла.
А я беспокоился о том, как бы спустить её по ступеням. Забавно, правда? Как любил говорить мой учитель английского языка мистер Невилл: «Ирония полезна для здоровья».
2
Я чуть было не позвал Радар назад, но понял, что это ужасная идея. Она, скорее всего, не обратила бы внимания. Но, если бы послушалась и развернулась назад на этих маленьких ступенях, она бы несомненно упала и разбилась насмерть. Я мог только надеяться, что она не оступится в темноте и опять же не разобьётся. И не начнёт лаять. Лай, несомненно, заставит разбежаться всех притаившихся гигантских тараканов, но отправит летучих мышей – также гигантских – в полёт.
Как бы то ни было, я ничего не мог с этим поделать. Оставалось только следовать плану. Я спустился по плечи вниз и принялся раскладывать на досках пачки журналов. Всё время, пока я этим занимался, я прислушивался: не раздастся ли глухой удар и последний возглас боли. Или, если падение не убьёт её, ко множеству возгласов, пока она будет лежать на утоптанной земле, умирая из-за моей блестящей идеи.
Я вспотел, как скотина, плотно окружая себя досками. Просунув руку сквозь стену журналов, я схватил ещё одну пачку. Удерживая её на голове, как туземка, которая несёт корзину с бельём к ближайшей реке, я медленно пригнулся. Последняя пачка легла на оставленный мной просвет. Немного криво, но вполне приемлемо. Если бы Энди решил бегло осмотреть сарай, прежде чем закрыть его, он бы ничего не заметил. Разумеется, возникал вопрос, как я выберусь обратно, но это уже было дело десятое.
Я начал спускаться по ступеням, снова прижимаясь плечом к изгибу стены и направив луч
