Сладкий грех - Никола Корник

— Ваше сиятельство, вы пробыли в моем обществе всего две минуты, а уже не раз сумели глубоко задеть меня. Я не ожидала такого от благородного человека. У вас есть ко мне какое-то дело? Или вы уже откланиваетесь?

На этот раз Фарн едва смог сдержать улыбку.

— Я бы не отказался от бокала вина, мисс Пализер.

Спасибо за любезность, — добавил он.

Позвонив в колокольчик, Лотта вызвала Марджери, которая бросилась, не чуя под собой ног от страха, выполнять приказ, и вскоре два бокала вина уже стояли перед ними на низком столике. Фарн устроился в кресле у окна, устремив взгляд в яблоневый сад.

— Должен признать, вы здесь неплохо устроились, — процедил он. — Но ни за что не поверю, что Вонтедж может предоставить вам те развлечения, к которым вы привыкли. Не находите ли вы его чересчур провинциальным после Лондона?

— Все кажется провинцией по сравнению с Лондоном, с ним может конкурировать только Париж, — с готовностью согласилась Лотта. Она знала, что разговор затеян с какой-то целью. Герцог Фарн вряд ли совершил путешествие в Беркшир просто для того, чтобы поближе познакомиться с любовницей сына. Она могла только гадать, что ему нужно. Интересно, известно ли Эвану о визите отца и что он предпримет, когда о нем узнает.

— Меня все устраивает, — заверила она. — По крайней мере, пока.

Герцог Фарн улыбнулся весьма неприятной улыбкой.

— А ведь вы могли бы иметь намного больше, не так ли?

Холодок предчувствия охватил Лотту. Она отпила из бокала, стараясь оттянуть время.

— Вы так считаете? — вкрадчиво спросила она.

— Если сможете обеспечивать вашего брата той информацией, которая ему требуется.

Итак, значит, ему хорошо известно о том, как Тео завербовал ее для работы в пользу правительства. Сейчас она поняла, что Фарн находился в центре той паутины, которая опутывала Эвана. Странно, как эта мысль не приходила ей в голову прежде. Не секрет, что Эван и его отец прервали отношения. На протяжении многих лет герцог рассматривал своего внебрачного сына не иначе как болезненную занозу.

Пока Лотта раздумывала над ответом, Фарн заговорил снова.

— Могу представить, какие противоречия вас раздирают, — тихо произнес он. — Я уже говорил полковнику Пализеру, что он слишком многого от вас требует. У меня есть к вам… альтернативное предложение, которое полностью снимет трудности выбора.

Золотые отблески солнца рассыпались по узорчатому ковру, но Лотта не чувствовала их ласкового тепла. Ее била дрожь. Фарн говорил невероятно убедительно, даже сочувственно. Но в комнате повисло ощущение опасности. Обостренное чутье заставляло Лотту осторожно подбирать слова. Перед ее глазами стояло лицо Арланда в кровоподтеках и синяках. Такова реальность, которую создавал герцог Фарн по отношению к Эвану и его сыну.

— Вы очень точно описали мои чувства, ваше сиятельство, — призналась Лотта. — Благодарю вас.

— Думаю, мы по одну сторону фронта, — приветственно приподнимая свой бокал, предположил Фарн.

— Затрудняюсь ответить, — пожала плечами Лотта. — Просто я никогда не интересовалась политикой.

— Допускаю, — кивнул он. — Но ведь деньги вас интересовали всегда, не так ли, мисс Пализер?

Лотта стойко выдержала его испытующий, холодный взгляд хищника.

— Всегда, — спокойно подтвердила она.

— Значит, мы понимаем друг друга, — улыбнулся герцог.

— Не уверена, что вполне понимаю вас, — с сомнением произнесла Лотта. — Что конкретно вы предлагаете?

Герцог был озадачен столь откровенным поворотом.

— Моя дорогая мисс Пализер…

— А еще более важно, что я смогу попросить у вас в свою очередь, — закончила Лотта.

Фарн прошелся по комнате, остановившись возле камина, и остался там, опершись локтем на каминную доску.

— У меня всегда было желание помириться с сыном, — сообщил он.

— Вот как? — удивилась Лотта. — Поразительно.

Фарн метнул в ее сторону выразительный взгляд.

— С самого начала я делал все, что могло бы послужить к его пользе.

— Ну да зачали его вне брака, отняли у матери, воспитывали вместе с теми, кто его презирал, послали в школу, где травили за сомнительное происхождение, — пояснила Лотта. — Да, вы постарались на славу.

Герцог Фарн тонко улыбнулся, взгляд его оставался по-прежнему напряженным.

— Вы так пылко его защищаете. Думаю, он вам небезразличен.

Лотта прикусила губу. Меньше всего ей хотелось, чтобы герцог Фарн узнал, до чего ей дорог Эван. Но при этом необходимо узнать, что за судьбу Фарн готовил своему сыну. Она ответила герцогу холодной улыбкой.

— В данный момент лорд Сен-Северин предлагает мне больше, чем кто-либо еще, — пояснила она. — Значит, может рассчитывать на мою преданность.

— В высшей степени прагматичное отношение, — пробормотал Фарн. — Возможно, стоило бы сказать, что когда-нибудь мой сын поймет, что ошибся в своем выборе сначала Ирландской республики, затем Французской. Скажу вам, мое горячее желание — вернуть его в истинное русло.

— Да, — усмехнулась Лотта. — По всей видимости, он — большое пятно на гербе Фарнов и огромная помеха для вас.

— Вот если бы его можно было… убедить… изменить взгляды, — вкрадчиво произнес Фарн. Он позволил фразе повиснуть в воздухе.

— В таком случае герб вернет себе прежний блеск, — закончила его мысль Лотта.

— Он затрудняет мое продвижение в кабинете министров, — с неожиданной злостью сказал Фарн. Его злость и спесь поражали силой и яростью, как наступающий вал. — Наличие сына-перебежчика и революционера, впрочем, так же, как и достойного всяческого порицания, неузаконенного и беглого внука, далеко не способствует возвышению. Я могу упустить свой шанс.

— Могу себе представить, — сказала Лотта, вглядываясь в его лицо и покручивая ножку бокала. — А таинственная смерть в результате какого-то несчастного случая вас не устроила бы — слишком много различных слухов и разговоров. Ваши соперники могут использовать это против вас. Тогда вам не видать высот, к которым так стремитесь. Вот в чем причина того, что лорд Сен-Северин еще жив. Ну и, конечно, в том, что умеет постоять за себя.

— Мне даже приятно, что вам удалось так глубоко прочувствовать, с какой дилеммой я столкнулся, мисс Пализер, — сказал Фарн, сверкнув глазами.

— У вас всегда была возможность отпустить Эвана, — продолжала Лотта. — Отослать назад, во Францию. Славная смерть на поле сражения могла бы решить вашу дилемму.

— Увы, я не был уверен в том, что он предпочтет героическую смерть, — с горечью сознался Фарн. — Я не сомневался, что он переберется в Америку. Его взгляды так соответствуют идеалам этой страны. Скажите мне, мисс Пализер, есть ли у вас какие-нибудь сведения о местонахождении моего внука? Вы же понимаете, как для меня важно найти его прежде, чем он будет застрелен этими дурнями-солдатами. Тогда у меня может появиться новая проблема.