Снежный шар - Пак Соён

Поколебавшись мгновение, я стираю с лица начавшую запекаться кровь и отвечаю:

– Чон Чобам.

Понизив голос так, чтобы никто не услышал, он произносит:

– Выходит, это твою туфлю я тогда нашел.

Я вынимаю наушник из уха Пэ Сэрин, которая с отрешенным видом сидит на полу, обхватив колени, затем снимаю с ее пиджака окровавленный микрофон и вешаю себе на одежду. Пэ Сэрин не пытается мне помешать, уставившись в потолок невидящим взглядом. Никто больше не держит нас на мушке. Ким Чено в замешательстве переводит взгляд с меня на Пэ Сэрин.

Вставив наушник Пэ Сэрин в левое ухо, я подключаю микрофон.

Взявшись за руки, мы с Сомён и Синэ вместе заходим в павильон программы новостей и встаем перед камерой. Я мельком бросаю взгляд вверх, на Ли Бонхве. Рядом с ним все еще стоит Тир Шваркель и теперь с интересом наблюдает за нами.

– Прекрасно. Все три в кадре. Можете начинать, как будете готовы.

Услышав в наушнике слова Ча Хян, я первой открываю рот:

– Добрый вечер, уважаемые телезрители.

Девушка, которая так долго была вашей любимицей, стоит теперь перед вами в пятнах крови. Стоит ли говорить о том, что в действительности она вообще никогда не существовала.

– Я появилась на этот свет для того, чтобы однажды стать Ко Хэри, мне даже удалось некоторое время побыть в ее роли. Меня зовут Чон Чобам.

Вслед за мной Сомён и Синэ тоже кратко представляются. Мы рассказываем о том, как возник проект «Ко Хэри», и о том, какие цели он преследовал, не забывая несколько раз упомянуть Ча Соль и Ча Квибана. Ча Хян сообщает мне в наушник, что выведет на экран материалы, которые подготовила заранее. На мониторе, установленном рядом с камерой, появляется изображение, которое видят сейчас телезрители. Мы крепче беремся за руки, чтобы поддержать друг друга.

– И последнее. Мы хотим, чтобы все, кто замешан в этом чудовищном преступлении, начиная с Ча Квибана и Ча Соль, понесли справедливое наказание.

– Добавь еще кое-что, – говорит Ча Хян мне в наушник, как только я замолкаю.

Приложив руку к уху, я прислушиваюсь. До сих пор она не пыталась дать каких-либо указаний.

– Скажи, что те, кто обо всем знал, но оставался молчаливым сообщником, тоже должны быть наказаны.

Она что, хочет, чтобы я попросила наказания для нее? Не желая показывать зрителям свое замешательство, я немного наклоняю голову.

– Ну, что ты замолчала? Зрители ждут.

Пока я терзаюсь сомнениями, Сомён решает заполнить паузу:

– А кто вообще такие эти режиссеры? Что они о себе возомнили? Я что-то не понимаю, чем именно они заслужили себе право играть чужими судьбами. Я хочу сказать всем режиссерам, которые сейчас смотрят эту трансляцию… – Некоторое время она молчит, глядя в камеру. – Вы не боги, чтобы распоряжаться судьбами, как вам заблагорассудится. У вас нет права причинять людям боль, избавьтесь наконец от иллюзии, что можете сделать чужую жизнь лучше. Вы пудрите всем мозги, и только!

Ее голос немного дрожит от возмущения. У меня появляется ощущение, что, обращаясь к режиссерам, Сомён имеет в виду не только их. Она говорит о взрослых в целом. О тех, с кем рядом ей пришлось жить, когда в тринадцать лет она осталась без родителей. «Тебе необязательно оставаться одной. Я могу тебе помочь» – не думаю, что подобные слова она слышала лишь от Ча Соль.

Но, безусловно, не только взрослые совершают дурные поступки. Я сама возомнила, будто смогу сделать так, чтобы конец истории девушки по имени Хэри стал счастливым. Мне казалось, что на мне лежит благородная миссия – помочь Хэри оставить свой след в истории.

Сжав в своей руке дрожащую ладонь Сомён, я продолжаю:

– Те, кто, зная всю правду о Хэри, предпочел хранить все в тайне, тоже должны быть наказаны.

Среди них окажусь и я. Ведь я согласилась исполнять ее роль. За это я готова понести полную ответственность.

Услышав эти слова, Пэ Сэрин, по-прежнему сидящая на полу неподалеку от съемочного павильона, тяжело вздыхает, а Сомён и Синэ одновременно поворачивают головы в мою сторону.

– Ты чего это? С ума сошла? – говорят они почти хором.

– Что ты такое несешь? Ты ведь не по своей воле оказалась втянута в эту историю! – раздается возмущенный голос в наушнике.

Конечно, мне самой судьбой было назначено стать всеобщей любимицей и милашкой Ко Хэри. Но только вовсе не обязательно идти у судьбы на поводу.

На кой черт мне становиться Ко Хэри? Я – Мён Сомён, и меня это полностью устраивает!

Невозможно свалить всю вину на Ча Соль за то, что она меня использовала. Это было и мое решение. В конце концов, я согласилась помогать ей, потому что в глубине души мне этого хотелось.

Я верила, что если займу место лучшей в мире актрисы, то сама стану особенной. Из-за этой дурацкой уверенности я и наделала столько глупостей.

– Фух! – С тяжелым вздохом, будто долго не могла решиться, Синэ произносит, тыча в меня пальцем: – Ну, раз Чобам вдруг решила быть до конца откровенной, то и я хочу кое-что сказать.

– Да что там у вас происходит? – раздается у меня в ухе голос Ча Хян.

– Я согласилась участвовать в этом разоблачении, потому что надеялась получить моральную компенсацию. Да, вот такая я меркантильная!

– Ну что ж, можете высказать все, что пожелаете, – снова произносит Ча Хян со смехом.

– Я не умею говорить так же эффектно, как Сомён, или так же красиво, как Чобам. Сказать по правде, я не раз сталкивалась с несправедливостью. Всю мою жизнь отец подозревал маму в измене и не давал ей покоя, она же не знала, как доказать, что ни в чем не виновата. Это было ужасно! Когда я обо всем вспоминаю, меня начинает трясти от злости. – Синэ говорит, тщательно выбирая слова. – Я не знаю, сколько еще таких же, как мы. Должно быть, кто-то из двойников Хэри прямо сейчас смотрит эту трансляцию. Наверняка в эти минуты вы испытываете смешанные чувства. – Она продолжает с усилием: – Давайте встретимся. Давайте объединимся и все исправим. Ча Квибан и Ча Соль должны отплатить нам за то, что они сделали с нашими жизнями.

Синэ заканчивает свой монолог и облегченно выдыхает. Мы с Сомён смотрим на нее с уважением. Пожалуй, сейчас самое время завершить трансляцию.

– Это все, о чем мы хотели вам рассказать. Спасибо, что посмотрели этот эфир до конца.

– До конца три секунды… две… одна… Стоп.

При этих словах Ча Хян красная лампочка прямой трансляции гаснет.

Пэ Сэрин безучастно смотрит в потолок, Ли Бонхве еще какое-то время рассеянно глядит на меня и уходит.

Пока полиция заодно со службой спасения ломает дверь, мы стоим, держа друг друга за руки.

У наших жизней