Империя Амариллис - Дориана Кац
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подойдя ближе к одному из них, она поняла, что стоит на крыле, распростёртом по земле и поросшим ромашками. Перед ней лежали останки драконов, что когда-то хранили покой Бога ветров.
— Мы покинули купол Катриары?
— По-другому мы бы сюда не попали, — пожав плечами, ответил мужчина. — В этом была загадка здешних мест. Кель специально скрыл свою гробницу таким образом. Если бы мы путешествовали под куполом, мы не смогли бы найти это место.
Locus ad sepulcrum Dei est lapis in ventum Dei regnum.[2]
— Est locus aeternitatis.[3] — тихо произнесла принцесса, боясь допустить ошибку в языке перед его носителем.
— Уже лучше, чем раньше. Ты практикуешься?
— Иногда Хелена разговаривает со мной на наречии, но всё же этого недостаточно.
— Если хочешь, — он замолчал на пару секунд, раздумывая об последствиях своего предложения. — Я могу говорить с тобой на языке Древних.
— Боюсь я совершенно ничего не пойму, — Сцилла не скрывала своего звонкого смеха. Калиас был поэтом и льстецом. Его слова напоминали поэмы, а проскальзывающие фразы были похожи на щебетание птиц. Язык Древних сочетал в себе не мало звуков и букв, от которых ныне отказались люди и волшебники. — Иногда я даже не могу понять о чём говорят Хелена и Миракал. А тебя и вовсе не буду понимать.
— Всё познаётся в сравнении, — Калиас аккуратно скинул капюшон с головы принцессы, поправляя её запутанные волосы. — Мирикал хорошо говорит на нашем языке?
— Она знает его с рождения. Но Хелена тоже внесла свой вклад в её словарный запах. Половина колких фраз в её лексиконе — порождение Сапфиры.
— Для lutum[4] не так уж плохо.
— Они всё это время были здесь? — с долей сожаления спросила она, возвращая внимание к умершим созданиям. Этих существ давно считали порождением сказок. Как и чистокровных Древних, что для многих стали вымыслом. А как оказалось, и те, и другие долгие столетия хранили верность своим создателям. — Кель не позволил им уйти…
— Они были созданы, чтобы сторожить его покой. — Калиас потрепал девушку за плечо, выражая ей свою поддержку. Его магия не была связана со стихиями. Он был совершенно иным экспонатом в коллекции волшебных существ, в целом — как и Сцилла. — Твой Бог жесток, моя принцесса.
— Неужто никто не находил этого места раньше?
— Разве, что некоторые Древние. Лишь единицы среди магов крови владеют силами стихий. Даже среди волшебников, такие как ты — это огромная редкость. Может поэтому сюда никто и не приходил. Простые маги кристаллов не могли добраться до здешних мест. Подчинённая моего отца рассказала мне о здешних местах. На моей родине её зовут «ignis interfectorem»[5]. Около ста лет назад она смогла убить одного дракона, за что получила такое прозвище. Если ты когда-нибудь увидишь эту девушку, то никогда не поверишь, что она способна сама поднять хотя бы меч. Но Лив невероятная.
— Я могу воспринять это как измену.
— Убереги меня от своего гнева, принцесса. Она настолько стара, что мне даже стыдно спрашивать сколько лет она живёт в этом бренном мире. Отец говорил, что, Лив жила во времена первых правителей Кирс. А их семья одна из старейших на континенте.
— В вашем случае — возраст не особая помеха, — не унималась принцесса, скрывая ухмылку.
— Знаешь что, — Калиас решил сменить тему. — А вот в обители Фанатея до сих пор живут грифоны, хранящие его покой.
— У каждого Бога были свои хранители? — Сцилла присела на землю. Похлопав по траве, она слегка отодвинулась (хотя в этом не было необходимости; им принадлежало целое поле среди скал) приглашая Калиаса присесть.
— Да. Они защищали их усыпальницы от лишних глаз. Усыпальница Фанатея находится в недрах гор, где добывают кристаллы. Маги огня часто совершают паломничества к тому каменному храму, терзая судьбу. Не мало погибают от лап кровожадных созданий. Не факт, что сейчас они всё также молоды и агрессивны, как в старые времена, но кого попало к отцу огня точно не подпускают. Доротея возвела усыпальницу в месте, что вы прозвали «лощиной водопадов», на севере страны. Её морские змеи несут караул каждую ночь, периодически затягивая лодки и корабли на морское дно. Да и русалки тоже хранят сон своей госпожи. Ну а гробницу Хенелис и искать не нужно. Она открыта для всех желающих.
— Ты говоришь о монастыре, где растят избранных Дев?
— Именно. Это усыпальница Богини земли. Когда-то её хранили потрясающие рогатые создания. Единороги сейчас даже более редкие, чем останки драконов. Когда Девы пришли в те места, эти создания попрятались. Лишь только Древние умели находить с ними общий язык.
Калиас знал слишком много. Он всегда поражал Сциллу своими познаниями о её королевстве. Он никогда не жил на территории бывшей империи, родившись через столетия, после того как Древние покинули континент и обосновались в Северном Королевстве теней. Но несмотря на этот факт, он знал больше любой энциклопедии в королевской библиотеке. Места, что казались тёмными на воображаемой карте в голове принцессы Валиас, озарялись светом. Кусочек за кусочком она собирала с ним свой мир, открывая его с других сторон.
Местные жители двух королевств не знали о том, куда же ушли Древние. Эту тайну первые создания забрали с собой. Как и причину того, почему они покинули людей и волшебников. Были те, кто породнился с Древними и остались в чертогах бывшей империи, но со времен кровь могущественных созданий сходила на нет, иногда напоминая о себе в виде заострённых ушей наследников. Калиас рассказал Сцилле об истории его королевства, но не вдавался в подробности. Он не мог открыть ей все тайны своего народа.
Сцилла должна была быть такой же, как он. Такой же, как Госпожа морей. Но судьба сыграла с ней злую шутку. Кель даровал ей часть своей силы, запечатав её в крови, но не даровал тела существа, что способно было бы вынести мощь этой стихии. Человек с магией крови. Такой была принцесса Катриары. Магия всегда причиняла ей невероятную боль, а перенапряжение приводило к неостановимым последствиям. Девушка в прямом смысле этого слова растворялась в воздухе.
И сейчас, мужчина озадаченно уставился на её пальцы, что были прозрачнее, чем обычно.
— Ты обещала не рисковать. — тихим голосом, констатировал Калиас. Сцилла боялась этого тона. Принцесса знала, что он не
