Дело Варнавинского маньяка - Николай Свечин

Выйдя на Невский, сыщик издали увидал своего подопечного, шефство над которым он постепенно передавал Сигклитинии. Федор, обнаружив наставника, растянул рот до ушей и молодецки откозырял. Договорились, что в девятом часу Алексей зайдет на Малую Морскую испить чаю, и сыщик отправился дальше. Вечерело, но белые ночи чудо как хороши в столице. Это время года Лыков особенно любил в Петербурге. А тут еще предстоящий отпуск! Скоро он обнимет Вареньку, взгромоздит на плечи Брюшкина с Чунеевым. Коллежский асессор шел навестить другого своего приятеля, подполковника Закс-Гладнева.

Этого человека сыщик впервые встретил в Забайкалье. Три года назад по поручению уголовного «короля» столицы Анисима Лобова он пробрался в Нерчинский каторжный район. После череды кровавых событий «демон» Лыков открыл свою личность приставу района и получил от него поддержку в выполнении августейшего поручения. Закс-Гладнев оказался достойным человеком. Лыков с Благово перетащили его из каторжного угла в петербургское градоначальство. Сейчас Александр Витальевич состоял в должности участкового пристава в Казанской части. К следующей Пасхе он должен был получить чин полковника и сразу же — производство в полицмейстеры второго отделения. То-то возвысится человек… Пока еще не зазнался, надо его навестить. Лыков зашел на Офицерскую, в помещение «Казанки». Договорился там с Заксом, что заглянет к нему нынче на вечерок, по выходе от Кундрюцкова (они удобно жили по соседству), и возвратился домой.

Жаль, что в городе не было самого верного друга, подполковника Таубе. Вот с кем хорошо славно получается выпить! Правда, с тех пор как тот женился на докторше Атаманцевой, встречаться они, по правде сказать, стали реже… Очередная пирушка как раз была назначена на середину июня. Но барон неделю назад отбыл в командировку в Гороховецкие лагеря, и не один, а с Федором Ратмановым, по прозвищу Буффаленок. Федор был сыном лыковского товарища, погибшего шесть лет назад в Нижнем Новгороде при предотвращении покушения на покойного государя. Спас его тогда, но сам не уберегся… Буффаленок появился неожиданно, в восемьдесят третьем году, приехав из Америки на поиски отца. Смышленый подросток заинтересовал военную разведку: вырос за границей, знает тамошние обычаи, свободно владет английским. Таубе стал готовить из него агента-нелегала длительного внедрения, сам обучая премудростям тайной службы. В Гороховецкие лагеря Федор укатил за погонами вольноопределяющегося. После месячных курсов парня должны были зачислить в роту охраны Военного министерства. Оттуда Таубе переведет его писарем в Военно-Ученый комитет, и обычная жизнь для Буффаленка на этом навсегда закончится. Через два-три года в Англии или Германии появится молодой человек, сирота, лишившийся родителей в далекой колонии. Освоится, получит образование, «обрастет биографией» и станет делать карьеру. Военую или политическую, Таубе еще не решил. И однажды у России в стане противников окажется глубоко законспирированный резидент. Лыков и Таубе могут и не дожить до того времени, когда Буффаленок начнет приносить пользу — операция расчитана на десятилетия… На обратном пути с лагерных сборов барон обещал заехать в Нефедьевку, навестить лыковское семейство и привезти папаше от них поклоны.

Все вечерние планы перечеркнул клочок бумаги, ожидавший Алексея на квартире. Это был экспресс из Варнавина. Варенька прислала телеграмму только из пяти слов, но они ударили сыщика в самое сердце: «ТИТУС СМЕРТЕЛЬНО РАНЕН СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ».

5. В дороге

Лыков делал все, как заведенный автомат: пил, ел, с кем-то о чем-то говорил, садился в поезда, торговался с извозчиком… А сам думал только об одном: Яша мертв. Никогда больше не посмеются они летним вечером на веранде, не сходят на рыбалку и не хлебнут под укоризненные взгляды жен вкусной рябиновки. Сыщик сказал себе: «Покорись беде, и беда покорится», — но это легко лишь на словах. Внутри Алексея словно оборвалась какая-то важная жила. Так уже было однажды, когда он хоронил Буффало, и вот теперь снова. Еще в ноющей от боли душе Лыкова накапливалась холодная злость. Было ясно, что Титуса убил тот же человек, который мучил и губил маленьких детей. Порубочные дела уже успокоились, угрозы съемщиков сошли на нет после замены кордонной стражи. Титус с удовлетворением писал в последнем отчете, что «лесные пираты» смирились с новыми порядками. И теперь азартно расхищают заброшенные владения Челищева. А вот розыски маньяка Яан тайно продолжал. И видимо, как хороший сыщик, напал на след…

Коллежский асессор ни к кому не стал заходить в Москве и как можно быстрее выехал оттуда в Нижний. Здесь он, прежде чем навестить мать с сестрицей, разыскал Петра Фороскова. Именно Петр стал помощником Титуса в сыскном отделении после переезда Благово с Лыковым в Петербург. Алексей зашел в контору и, не здороваясь, сказал:

— Яков смертельно ранен.

Форосков вскочил со стула, меняясь в лице:

— Кто? Как?

— Сам пока в неведении. Получил телеграмму из Варнавина. Еду разбираться. Не знаю, застану ли его в живых…

— Я с вами!

— Да, но не сразу. Нужна маскировка. Мне более пригодится там тайный помощник. Я уж все придумал. Яша искал в городе маньяка, что убивал детей. А полиция бездельничает. Поэтому я начну расследовать дело явно, а ты подберешься с другого конца. Приедешь и поселишься под видом темного человека. С нехорошим каким-то прошлым и явно с чужими документами. Тамошний фартовый люд начнет к тебе присматриваться. Сочини им историю, заради чего тебя занесло в Варнавин. Беглый, например. Надобно лечь на дно, отсидеться в тихом месте. А попутно ищешь, чего тут можно подломать. Вживись в среду и начни вынюхивать. Изнутри больше узнаешь, чем снаружи.

— Понял. Завтра же поплыву следом за вами.

— Нет. Поедешь сушей, на крестьянской почте через Семенов и Баки. «Глаз»[20] найдется?

Форосков ухмыльнулся:

— Могу полгорода обеспечить! Столько мазуриков на реке — не поверите! Но я лучше под своим… Помните, как тогда, когда Битюга ловили?

Петр служил в пароходной компании «Самолет» специалистом «по особенной части»: ловил страховых мошенников, воров, шулеров и прочую нечисть, промышляющую на пароходах.

— А оружие?

— Имеется. Когда брали Вовку Шелепятника в Бешенцове, я заначил его шпалер.

— Деньги нужны? Я теперь богатей — не стесняйся…

— Наслышаны! Но на первое время хватит. Скажите лучше о способе связи.

— Как поселишься — покажись мне. Городок маленький, увидеться легко. В трактире или еще где. Потом пойдешь на квартиру, за тобой следом будет мой человек, Степан Окуньков. Он и станет курьером. Вот тебе пока вспомогательная задача. Как обживешься, спроси у местного ворья, что тут можно почистить. И упомяни среди прочего богатый дом на Дворянской улице, нефедьевскую усадьбу. Ходил, мол, высматривал да и высмотрел. Чьи-де хоромы, много ли там добра, какая прислуга… Тебе скажут, что владельцы проживают в загородном поместье, а сюда частенько наезжают; но дом богатый. Ты начни вроде как обдумывать налет. Разговоры с дворником, расположение комнат… Ну, и сообщников подбирай, потому как в одиночку такое не сотворить. А когда все кончится, мы этих стервецов из города поганой метлой выметем.

— Понял. Схожу-ка я по старой памяти в сыскное. Может, кто из варнавинских сейчас в нашем остроге парится; попробую пароль получить.

— Это было бы полезно. Но главная твоя задача — маньяк. За три года он удушил троих детей из простых сословий. Которые без бонны по улице ходят. Мучил их еще перед смертью, сволочь… Он и Яшу убил. В маленьком городе, как Варнавин, ничего надолго скрыть нельзя. Поэтому наверняка есть кто-то, кто что-то знает. Видел, слышал, догадывается. А в полицию не идет. Вот этого человека нам с тобой и надо найти в первую очередь. И будь осторожен! Что выведаешь — сначала сообщи мне, сам на рожон не лезь. Если маньяк к Яше сумел подобраться — сам понимаешь…

На этом они расстались. Лыков, прежде чем ехать к родным, выправил себе билет на ближайший пароход до Козьмодемьянска. Он очень спешил — вдруг еще успеет застать Титуса в живых? Поэтому, когда дома никого не оказалось — матушка с сестрицей и ее детьми уже переехали на дачу в Доскино, — даже обрадовался. Пообедал в Блиновском пассаже, прогулялся по кремлю, заглянул в Гостиный двор. Некоторые из старых городовых узнавали Алексея и отдавали ему честь, но больше было новых, незнакомых. Повстречались одноклассник по гимназии и чиновник из губернского правления; постояли, поболтали. Еще попался бывший сыскной агент Девяткин, ушедший из полиции после ножевого ранения. Сейчас он служил старостой артели каменщиков и сам уже брал небольшие подряды. Степан выглядел довольным и имел планы на будущее. Лыков тут же сговорился с ним о постройке каменного храма в Нефедьевке (давняя Варенькина мечта). Заявил при этом, что на богоугодное дело денег не пожалеет. Обрадованный Девяткин побежал готовить смету. Он понимал, что успешное выполнение такого заказа сразу подымет его на новый уровень, и звал бывшего начальника спрыснуть дело. Алексей спешил и отказался. Договорились, что через две недели Степан приедет в Варнавин с бумагами и архитектором, и сыщик пошел гулять дальше.