Бог не Желает - Стивен Эриксон

- Лучший газовый огонь, что я видел, сэр, - торжественно кивнул Фолибор. - Спорю, вам до сих пор жаль, что пропустили зрелище.

- Жаль - не то слово. Ну, так достаньте его. Вы оба. И без споров.

- Тогда мы трое опоздаем, - возразил Фолибор. - Может, перемените приказ, сэр, учитывая погрешность от излишней поспешности? Сейчас нет одного солдата, а тогда будет не хватать трех. Это половина Четвертого взвода, сэр.

- Более половины, - зажурчала Водичка. - Никто не видел Аникс Фро уже несколько дней.

Густые брови Снека взлетели. - Аникс еще во взводе? Я думал, ее перевели.

- Перевели? - спросила Водичка.

Брови сошлись воедино. - Не так?

- Разве приказ не приходил?

- Никогда не видел. - Снек всплеснул руками. - Но Аникс меж тем перевели!

- Не удивлен, что ее тут нет, - встрял Фолибор.

- Погоди, Снек, - сказала Водичка. - Ты наш капрал, и ты не знаешь про приказ и перевод? Не похоже, что сержант стал бы о таком умалчивать.

Снек смотрел на нее в полном недоумении, пухлое лицо краснело. - Так и есть! Именно так, тупоумная ведьма! Он всегда и обо всем умалчивает!

- Так или иначе, менее половины, - принялась за свое Водичка. - Тяжеловес прав. Кто тут из Четвертого? Верно, капрал и сержант. Остальные принимают ванну в треклятой выгребной яме. Не дурно ли это пахнет - когда капрал только и умеет пожимать плечами на вопрос, где его пропавшие солдаты?

- Ох, Водичка, - сказал Фолибор, - знай, что я смеюсь внутри.

- Чего?

- Такое невинное выражение на твоем красивом личике. И ох, - добавил он, кивая ей за плечо, - вот и она.

Водичка и Снек разом обернулись к Аникс Фро, шагавшей примерно в их направлении. Капрал сделал шаг. - Аникс! Сюда, чтоб тебя!

Она шагала не вполне прямо, но хотя бы старалась. Аникс выглядела бледной, но ведь она всегда выглядела бледной. Хотя глаза выпучивались чуть сильнее обыкновенного. Аникс Фро вообще была проклята болезненностью. - Бедная Аникс, - сказала Водичка, едва та подошла.

- Чем уж я такая бедная? - спросила Аникс. - И чего вы на меня уставились?

- Капрал Снек сказал, тебя перевели, - объяснил Фолибор.

- Правда? Хвала богам.

- Нет! - сказал Снек. - Тебя не перевели, проклятие. Но тебя нигде не было несколько дней.

- Нет, я была. Я знала, где я, все время. Слушайте, разве Чахлую Команду не кличут на сбор?

- Мы не любим это прозвание, - сказал Снек.

- Кто это "мы"? - удивилась Аникс. - Не мы прозвали нас Чахлой Командой, будь уверен. Это сделали почти все вокруг, капрал.

Содержательную беседу прервало явление из командного шатра сержанта Муштрафа.

Вдруг взволновавшись, Снек начал: - Все здесь, сержант, кроме Кожуха, который дерьмит амулет в яме. То есть...

Водичка, по природе жалостливая, вмешалась. - Он о том, что Кожух сейчас весь в дерьме, натурально.

- Ох, - сказал Фолибор, - люблю тебя, Водичка.

- Что? - воскликнула она. - Что ты сейчас сказал? - Но тут же снова поглядела на Муштрафа. - Суть в том, сержант, что Кожух потерян для встречи. Без амулета он не сможет услаждать нас свистом из зада.

- Капитан не впечатлился... - начала Аникс.

Ворчание сержанта остановило ее и всех остальных. Все взоры обратились к Муштрафу, а тот смотрел в почти белое небо. Затем он сомкнул нежно-ореховые глаза и коротко постучал пальцем по спинке длинного носа, затем развернулся к шатру. Кратким жестом велев идти следом.

Водичка чуть заметно толкнула Снека в плечо. - За ним, идиот. Всё путём.

Командный шатер был забит. Но если бы там присутствовали все солдаты Второй роты Четырнадцатого легиона, кроме одного, шатер был бы забит еще сильнее. До невозможного. Водичка попыталась вообразить двенадцать взводов, вползших в шатер одновременно, и постаралась не улыбнуться; встала спиной к брезенту, как привыкла. Неловко было улыбаться, учитывая дурное состояние Второй роты и то, что большинство привычных лиц она уже не увидит.

На миг она удивилась: да что с ней такое? Общее настроение было подавленным, как и должно. Под командой капитана осталось три жалких взвода, пока не пришлют новобранцев. А когда это случится? Скорее всего, никогда. Слишком много мертвых друзей, о которых вспоминаешь... в том и проблема. Она никогда не вспоминала о мертвых. Они же умерли.

Скрестив руки на груди, она созерцала капитана, а тот озирал круг морпехов. Через пару мгновений он встанет и начнет речь, и всякий, кто знал его лишь по имени, будет пялиться в откровенном неверии.

Имя капитана было настоящим. Должно было быть. Даже давно покойный Бравый Зуб не смог бы изобрести такую кличку и приклеить к этому человеку. Было бы слишком идиотски. Она всматривалась в него, наслаждаясь представлением; а капитан опустил взор, изучая лавандовую шелковую сорочку, помедлил, поправляя манжеты и проверяя тонкие кожаные перчатки на длинных, тонких пальцах. Затем последовало быстрое, текучее вставание из кресла, левая рука взлетела под отмеренным углом к уху, пальцы порхали; напудренное до мертвенной белизны лицо изобразило улыбку, так что алые губы почти разошлись. - Дражайшие мои солдаты, приветствую!

"О да, дамы и господа, пред вами Грубит, наш возлюбленный капитан".

Скудно-Бедно встала так далеко от своего сержанта, как только смогла. Отгородилась Омсом, Бенжером и капралом Моррутом, и сумей она всунуть еще Скажу-Нет, так и было бы. Однако Скажу-Нет была левшой и всегда сражалась слева от Скудно-Бедно, и ничто не смогло бы изменить ее привычку.

Не то чтобы Скудно-Бедно не любила сержанта, не доверяла ему или еще что. Проблема была в том, что он вонял. Не сам. Воняла его волосяная рубаха.

Она слышала, что Штырь был последним Сжигателем Мостов. Но сомневалась, что он бывал среди этой злосчастной компании. Всегда бывают слухи, летающие над каким-то солдатом, что умеет напускать вид. Людям это нравится. Малазанской армии это нравится.

Нелепые намеки, смехотворные тайны, шепотки про одинокую фигуру, что бродит на границе лагеря, общаясь с Конными Духами Мертвого Отряда. С самим Искаром Джареком, хромым стражем Врат Смерти.

Лишь последний из Сжигателей стал бы поддерживать такое общение, соглашались все. Старые друзья, давно погибшие, их тела прозрачнее тумана, а их кони покрыты изморозью. Израненные товарищи, всё ещё в своей крови, шутят с