Метро 2033. Переход - Наиль Выборнов

– Нельсон, а почему тех тварей называют гопниками? – спросил Николай, перебив своего товарища.

К этому мальчику у него было особое отношение. В том плане, что он был достаточно взрослым, чтобы не бесить мародера. Вернее, вел себя достаточно по-взрослому, насколько это возможно.

– Потому что сильные, но тупые, и нападают обычно стаей. – Нельсон качнул головой и тут же получил подзатыльник по намыленному затылку от Ильи, уже приготовившего опасную бритву.

– Они мешают нам жить… – протянул Илья, принимаясь двигать опасной бритвой, сбривая волосы с головы Неля. Чтобы дать инвалиду возможность заняться этим, мародеру пришлось усесться на бетонный пол коридора.

Струйки мыльной воды стекали по телу мародера и капали на пол. Илья снова опустил бритву в таз с водой, оставляя в нем волосы.

– Вот ты бродишь по поверхности, бродишь, а волосы у тебя будто бы сильнее растут… – пробормотал Илья.

– Брей, не отвлекайся, – ответил мародер, разыскивая взглядом что-нибудь попить – он не привык говорить долго без перерыва. – Сам знаешь, в каких местах мне приходится бывать. Подхвачу сыпняк еще или что похуже.

– А я так и не понял, почему их так называют? – снова спросил парнишка. – Слово-то непонятное…

– Понимаешь… В мире до Катастрофы были такие люди. Они… не умели себя вести. Мешали другим. Могли побить, отобрать что-нибудь. Ну, их и называли гопниками. – Мародер пожал плечами. – Сложилось так.

– «Кто гадит в наших парадных, кто блюет в вагонах метро…» – протянул Илья, продолжая истреблять растительность на голове Нельсона. На секунду он обратился к своим подопечным: – Ладно, довольны? Послушали про поверхность? А теперь идите. Взрослым нужно кое о чем поговорить.

Дети, споря о том, чем им заняться дальше, выбежали из жилища Ильи.

Головная боль, исчезнувшая было после приема лекарств, стала постепенно возвращаться к мародеру. Неплохо было бы выпить еще таблеток и лечь спать…

– Слушай, Нельсон, а как ты думаешь… – прервал Илья мысли мародера. – Будут у меня дети?

– А почему нет? Я же тебе ноги только до колен… – мародер дернулся и зашипел после резкого движения Ильи, часть пены окрасилась в красный. Он хотел было сказать, что думает о своем друге как о парикмахере, но понял, что затронул одну из запретных тем и только и смог, что добавить: – Ну, ты понял…

Инвалида пробрало. Он с полминуты сидел неподвижно, забыв о бритве в своей руке и вспоминая, как оно было. Понимание того, что для сохранения жизни придется пожертвовать ногами, хлещущая из культей кровь, несмотря на туго пережатые жгутами артерии, и нестерпимая боль…

Несмотря на потерю крови, болевой шок и все-таки подействовавшие болеутоляющие, он помнил это хорошо. Слишком хорошо… Хотел бы забыть, да не мог.

– Скальп только не сними с меня! – Нельсон ухмыльнулся, и попытался сделать вид, будто ничего не говорил. – У меня, судя по всему, точно не будет. Да, наверное, и не надо… А у тебя вполне.

Мародер знал, что рано или поздно умрет. Если наугад совать голову в разные дырки, то рано или поздно наткнешься там на того, кто эту голову тебе оторвет. Это будет логично и закономерно, а с логикой Нельсон всю свою жизнь дружил.

– А как думаешь, они нормальными будут? – Илья ухватился за его реплику, как за спасательный круг, продолжая разговор. – Не больными?

– Откуда мне знать? А что, ты нашел кого-то, кто решил связать свою судьбу с ботаником? – в очередной раз усмехнулся Нельсон.

Илья густо покраснел, видимо, от смущения. Значит, кто-то и правда нашелся.

Он продолжил брить голову мародера, думая о чем-то своем. Наконец последний клок волос был безжалостно сбрит и мокрая голова заблестела под тусклой лампой, освещавшей каморку инвалида.

– Вот так вот… Переженитесь вы постепенно, а я один останусь. – Нель рассмеялся, взял со спинки соседнего стула полотенце, насухо вытер голову и схватился за зеркало. – Если вообще останусь… А я себе так даже больше нравлюсь. А что? Мужественно же…

– Может, женишься еще? – негромко произнес Илья, и не было понятно, обращается он к себе или к Нельсону.

Мародер резко развернулся и уже открыл рот, чтобы обложить инвалида, но в дверь неожиданно постучали и в проем между ней и створкой просунулась голова Коли.

– Нельсон… – произнес он. – Просили передать, что вас ждет полковник. Срочно.

Полковником называл себя комендант подземного перехода на «Домостроителей».

И это действительно был военный, из настоящих, тех, что давали присягу. По крайней мере, китель и погоны у него были. Поговаривали, что мужик еще в молодости прошел несколько горячих точек. Где-то воевал официально, где-то – в добровольческих отрядах. Шел ему седьмой десяток, и, судя по всему, уходить на пенсию старик не собирался.

Интересная личность. И ждать он очень не любит. Значит, разговор с Ильей следует отложить на какое-то время.

Мародер натянул футболку и свитер, кивнул инвалиду, показывая, что их разговор еще не закончен, и пошел прочь.

– Не женишься. Останешься один… Если вообще останешься… И, кажется, это тебя совершенно не беспокоит, дружище… – Илья покачал головой и взялся за уборку.

– Заходи, сержант, садись, – кивнул полковник Нельсону. Он никогда не называл никого по именам, видимо, считая, что раз в переходе власть у военных, то и все должны иметь звания. Быть мобилизованными. Вот и Нельсон – сержант разведвойск, и все тут, и как он ни пытался объяснить старику, что не желает быть военным и зваться сержантом, это не возымело действия. – Есть для тебя дело.

– А я только собирался отпуск брать, – усмехнулся мародер. – Думал, махнуть на курорт куда-нибудь. В Крым, в Ялту, искупаться.

– Отдыхать потом будешь. Так вот… – Полковник пожевал нижнюю губу, никак не отреагировав на юмор Нельсона. Хотя и шутка-то была так себе. Было видно, что полковник напряжен. Слишком напряжен. Верный признак того, что что-то случилось. – Нужно сходить кое-куда…

Нель сначала заглянул в светло-голубые глаза полковника, а потом в который раз за эти годы оглядел его полностью. Тот выглядел довольно молодым и сильным и был из той когорты стариков, что начиная с пятидесяти не меняются. Сложно было угадать его возраст, а спрашивать Нель не решался. Хотя, по прикидкам, полковнику год или два назад исполнилось шестьдесят. Худощавый, на полголовы выше мародера, волосы тронуты сединой. Лицо изрезано морщинами, под носом тонкие жесткие усики: такие отращивают военные, которые очень хотят бороду, но не могут позволить из-за устава.

Стоило признать – старая армейская форма, которую он содержал в чистоте и порядке, придавала ему благородства. Серьезный человек. Такой шутить не станет.

– Меня для другого не зовут, – мародер отбросил шутливый тон. – Слушаю.

– В общем… – начал полковник и остановился, подбирая слова. Мародер пытался тем временем вспомнить настоящее имя военного. – «Булат» ушел на «ДК Энергетик». Сам понимаешь, что это значит.

– Решили присоединять его к Конфедерации? – Нель усмехнулся и с жаром заговорил: – Давно пора. Халифат растет, подминает под себя больше и больше. Нас просто сомнут. Надо расширяться.

– Мы работаем над эвакуацией. Уйдем туда, где места хватит всем. – Полковник сверкнул глазами. – Сам понимаешь, что тот переход вообще находится на другом конце города. Дойти тяжело.

– Тяжело, – пожав плечами, согласился мародер. – Ночи короткие, черт знает, успеешь вообще дойти… И это даже если не встретишь никого. Ни тварей, ни людей…

Полковник снова пожевал губу, покачал головой. Глаза его сузились.

– Они должны по радио сообщить, что все нормально и что приступили к переговорам. Но на связь не вышли. Не дошел «Булат». Или что хуже… дошел, но не срослось с переговорами.

В кабинете полковника повисло тяжелое молчание. «Булат». Они были солдатами-срочниками еще до Войны, вышли на поверхность одними из первых. За двадцать лет мальчишки-солдаты превратились в по-настоящему крутых бойцов. В профессионалов, раз за разом поднимавшихся на поверхность и, что гораздо важнее, возвращавшихся обратно.

И если они не дошли, значит, случилось что-то из ряда вон.

– Я должен узнать, что случилось с группой? – спросил мародер, с трудом подбирая слова. – Добраться до перехода на ДК?

– Да. Если что-то произошло в дороге, сможешь пройти их же маршрутом и… – Лицо коменданта сморщилось, он не любил говорить о плохом. Хотя в последнее время только о таких вещах и приходилось… – В общем, если что, то ты найдешь останки. Если нет… Черт его знает, если нет… Отправлять тебя воевать с ДК я не могу. Стрелять ты умеешь, тактике тебя тоже выучили, но… Сам понимаешь. – Больше, чем говорить о плохом, полковник не любил только напрасно рисковать людьми. Зато если он считал, что человек может погибнуть не напрасно, а за дело, то с полным осознанием мог пожертвовать им. – Попытайся разузнать, что там и как… А потом возвращайся.